Лео Кэрью - Волк

– Кинортас, напугавший бедного графа Уиллема, находился в середине, – сказал лорд Нортвикский, поморщившись, и закрыл глаза в попытке вспомнить. – Ув… Увора?

– Уворен, – поправил Белламус.

– Уворен с боевым молотом слева. Здоровый парень Роупер – справа. А кто был четвертым?

– Не знаю, – признался Белламус. – Какой-то Священный Гвардеец, судя по доспехам.

Некоторое время они ехали в тишине. Белламус молчал, любуясь на залитый водой пейзаж и наслаждаясь запахом дождя.

– Я не уверен, что нам удастся закончить эту кампанию, – произнес наконец лорд Нортвикский.

Белламус посмотрел на него с удивлением.

– Милорд?

– Ради всего святого, Белламус! – досадливо воскликнул Нортвикский. – Если то, что я сказал, для тебя является новостью, то ты меня сильно разочаруешь.

Белламус рассмеялся.

С юга дошли вести о том, что теперь – после того, как графа Уиллема не стало, – король Осберт подумывает о том, чтобы отвести армию назад. Его Величество панически боялся анакимов, и на север потекли письма, повествующие о высказываниях короля, в которых он делился мыслями о том, что для усмирения Гнева Господнего он сделал уже вполне достаточно и что теперь они должны забрать то, что успели захватить, и отойти. По мнению Его Величества, лорд Нортвикский, несмотря на все свое влияние, был недостаточно благороден для того, чтобы управлять армией к северу от Абуса. Зима быстро приближалась, и первая битва сложилась удачнее, чем кто-либо мог ожидать. Доходили слухи, что король Осберт рассматривает возможность прекращения кампании, поскольку считает ее уже успешно состоявшейся. Но такое решение может только все испортить.

Если оно будет принято, это станет катастрофой для честолюбивых планов Белламуса. Он вложил все, что у него было – все свое влияние и богатство, – в этот рывок на север. Если война закончится преждевременно или если придется иметь дело с другим графом, которого король может прислать на замену графу Уиллему, то рухнет все, что он так тщательно выстраивал.

Но Белламус не испытывал по этому поводу особого беспокойства. Как только стали известны планы короля, он первым делом послал на юг самого быстрого всадника с письмом к королеве Арамилле, в котором просил вмешаться от своего имени. А королева его еще ни разу не подводила.

– Уверен, что Его Величество проявит здравый смысл, – ответил Белламус спустя некоторое время. – Было бы безумием прерывать кампанию в такой момент. Мы получили уникальный шанс, который вряд ли представится еще раз.

Лорд Нортвикский кивнул.

– И все-таки – кто убил графа Уиллема? – угрюмо спросил он.

– Я могу только предположить… но есть один человек, который очень хорошо подходит по описанию, – задумчиво произнес Белламус. – Это гвардеец, очень известный, по имени Прайс Рубенсон, знаменитый спринтер. Говорят, он может бежать быстрее всадника на лошади, причем на любое расстояние и на любой местности. Многие считают, что он самый отважный воин на севере.

– Выясни точно, он это или нет, – сказал Нортвикский. – …И заставь заплатить.

– Как прикажете, – ответил Белламус.

– Ты полезный человек, Белламус.

– Вы знаете, как извлечь из меня максимум пользы, лорд.

Лорд Нортвикский хмыкнул:

– Разумеется… Давай делай то, что считаешь нужным.

Черная Страна подвергалась опустошению. Поражение в пойме – унизительное настолько, что ни у кого язык бы не повернулся назвать его битвой – впервые за столетия открыло сатрианцам путь на север. Казалось, что каждый солдат сатрианской армии ждал этого момента лично: с такой яростью они приступили к грабежам и поджогам.

Особенно к поджогам.

Предавать огню деревни и амбары, мимо которых идешь, – обычное дело на войне. Это ослабляет боевой дух врага, снижает его способность к сопротивлению и демонстрирует уязвимость захваченных территорий.

Однако то, что происходило в эти дни к востоку от Хиндранна, невозможно было передать словами. Со всех высоких гранитных стен, со всех башен, окружающих Главную Цитадель, было видно огромное черное облако дыма, поглотившее восток. Оно перекрывало собой небесный свод и окрашивало все восходы луны и солнца в бордово-красный цвет. Дым видел каждый солдат Хиндранна. Казалось, само небо затапливали черные остатки того, что когда-то составляло жизнь их страны. Многочисленные посланные на восток разведчики докладывали: пожар бушует такой силы, что совершенно невозможно к нему приблизиться. Стена огня, следующая за армией сатрианцев, опустошала все земли дочиста.

И чем дальше, тем более ужасные приходили вести.

Анакимы всегда уступали сатрианцам по численности, но их военизированное общество и зловещая репутация заставляли дважды подумать любого, кто планировал вторгнуться на их территорию. Теперь же, после вестей о том, что сатрианцы одержали великую победу, из Сатдола на север потоком хлынули добровольцы, желающие пополнить ряды армии, которой командовал лорд Нортвикский. Он управлял ею очень умело, этот лорд не пытался взять Хиндранн, но предпочитал опустошать окружающие земли для того, чтобы вынудить рассерженные легионы выползти из их гнезда.

Но у Уворена были свои соображения. Каждый день в Государственной Палате он встречался с военным советом, собиравшимся в полном составе. За огромным дубовым столом не было свободного места: здесь присутствовали все четырнадцать легатов, представители Великих Домов, главы государственных служб, Главная Хранительница Истории и ее Помощница, а также главы нескольких поселений, нашедшие убежище в Хиндранне от наступающей сатрианской орды. Роупер тоже был здесь, слушал одни и те же голоса, вновь и вновь требовавшие к себе внимания, вновь и вновь повторявшие свои точки зрения. В зале непрерывно шумел или гул согласия, или ропот неодобрения. Впрочем, большинство из тех, кто здесь присутствовал, разделяли мысли Уворена.

Легионы должны оставаться в крепости. Конечно, прискорбно, что окружающие земли гибнут в пламени, но теперь надо учитывать более далекую перспективу. Находясь внутри Хиндранна, они смогут отразить любую атаку. До тех пор пока будет в безопасности настоящая ценность Черной Страны – ее легионы, – у них есть шанс вернуть назад все отнятое.

Главная Хранительница Истории, отличавшаяся непреклонной прямолинейностью, была одной из тех, кто высказывался против такой стратегии. Роль этой женщины с волосами цвета стали и угловатыми чертами лица заключалась в том, чтобы обрисовывать перспективу сложившейся ситуации и привлекать внимание совета к историческим прецедентам.

– Вы все должны понимать – это, наверное, первый раз, когда Хиндранн уходит в настолько глухую оборону. Его строили как осиное гнездо, а не закрытый ящик. Во время всех предыдущих вторжений советники приходили к выводу, что мы не сможем выжить без постоянного снабжения, поступающего со всех концов государства, поэтому мы всегда встречали наших врагов на поле боя. А теперь за пределами этих стен вся Черная Страна охвачена пожаром.