Лео Кэрью - Волк

– А что за древняя битва? – спросил Прайс.

– Харстатурская битва, – ответил Текоа ровным голосом.

– Огромное спасибо, теперь стало гораздо понятней.

– Проклятье, я не поэт, поэтому больше ничего не знаю! – воздел руки Текоа.

Он оглядел собрание, пытаясь высмотреть хоть кого-нибудь, кто мог бы пролить свет на эту самую Харстатурскую битву.

– О, погодите-ка! – воскликнул Скаллагрим. – Харстатур – это ведь последняя и важнейшая битва Эпохи Искоренения, когда анакимы нанесли решительное поражение сатрианцам и основали Черную Страну. Харстатур назвают «Алтарем Альбиона».

– Ты знаешь эту поэму? – спросил Грей, который закончил наконец молиться и присоединился к остальным. – Я был бы не прочь послушать.

– Очень хорошо знаю, – ответил Скаллагрим, – и с удовольствием спою.

– Пожалуй, позже, – быстро вмешался Роупер. – Так что там насчет места за Харстатуром?

– Гитру. Проход между горами и морем. Разведчики докладывают, что он около двух лиг [26] Около 9,5 км (прим. пер.). шириной и с восточной стороны обрывается в море. С запада его ограничивает крутая скала. В целом – идеальное место, чтобы нейтрализовать вражеский перевес. Скиритаи изобразили карту.

Текоа привстал с пня, на котором сидел, поднял две изломанные палочки и положил на землю параллельно друг другу. Роупер наклонился, чтобы рассмотреть повнимательнее. Сатрианцам они бы ничего не сказали, но анакимы видели в этих резных палочках контуры описываемого прохода. Каждая палочка изображала границу, V-образные надрезы означали реки, впадающие в море. Сучки, утолщения и изломы символизировали подъемы местности, опасные обрывы, а также, к удивлению Роупера, большой участок, находящийся под риском затопления морской водой. Эту карту нельзя было считать точным воспроизведением местности, каким его видит парящая ворона. Некоторые размеры и расстояния были намеренно преувеличены или приуменьшены Скиритаями, чтобы подчеркнуть те участки поля, которые будут иметь бо́льшее значение в предстоящей битве.

Роупер сел ровно и, нахмурившись, доел содержимое деревянной миски до конца.

– Гитру, – произнес он медленно. – А вот это что?

И он указал на выпуклость, означающую точку, через которую море может затопить проход.

– Они встретили местных, скрывавшихся в горах, – ответил Текоа, – и те рассказали, что во время весеннего половодья море затапливает этот участок прохода. То же самое происходит при полной луне. Но, думаю, беспокоиться следует о другом: заманить сатрианцев на Гитру будет непросто.

– Я так не думаю, – возразил Роупер. – Это мы можем позволить себе ждать, но не они. Каждый день бездействия ослабляет их. Мы займем позицию и пригласим их на бой.

Он понимал, что речь идет о последней битве, поэтому без возражений, скорее всего, обойтись не удастся.

После короткой паузы раздался голос Скаллагрима:

– Пройти через Харстатур – само по себе судьбоносное предзнаменование.

Раздался ропот одобрения.

– Может выйти красивая битва, – заговорил вдруг Грей, внимательно глядя на карту. Роупер удивленно моргнул. – Две мощные армии сойдутся на столь маленьком клочке суши. Бой будет напряженным. Все решат хладнокровие и выносливость. – Он поднял глаза на Роупера. – Мне нравится, милорд. – Затем, более тихо: – Это будет настоящее испытание…

– Ну, так давайте уже решать, – нетерпеливо вмешался Прайс. – Наш провиант тоже на исходе.

– А я до сих пор голоден, – пожаловался Скаллагрим.

– Я снаряжу герольда, – буркнул Текоа.

– Гитру… – вновь повторил Роупер, – Значит, предстоит долгий марш.

Он резко поднялся.

– Пэры, готовьте солдат. Выходим через час.

– Очень амбициозно… – задумчиво прокомментировал один из легатов.

– Но мы дойдем туда – чего бы это нам ни стоило, – ответил Роупер и отошел от костра.

Новость о том, что они идут на Гитру, пронеслась по легионам как раскат грома. Солдаты воодушевились. Прайс решил лично проследить за тем, чтобы все были готовы к выходу через час. Будучи ликтором Священной Гвардии, он обладал значительными полномочиями и не стеснялся их использовать. Он расхаживал по лагерю и орал на солдат в полный голос, заставляя их суматошно собираться.

– Лорд приказал идти на Гитру! Живо на ноги, священные ублюдки! Не терять ни секунды! Тушим костры, пакуем барахло и пищу! Берите шлемы, надевайте доспехи – мы идем на битву!

Лишь один гвардеец не стронулся с места. Это был Госта. Он как ни в чем не бывало сидел у костра и нагло смотрел на Прайса, помешивая ложкой в бурлящем котле с овсом. Прайсу хватило одного взгляда на выражение его лица. Он тут же подскочил и пнул с размаху по котлу, подняв его высоко в воздух. Бить ногой по тяжелому железному котлу, должно быть, было больно, но Прайс и бровью не повел. Более того, следующими пинком он разметал костер, перед которым сидел крепко сжавший зубы в бессильной злобе Госта.

– Так, Госта, с тобой я еще не закончил, – хладнокровно предупредил Прайс и зашагал дальше.

– Вы – Священная Гвардия! – громко раздавался его голос. – Вы – бьющееся сердце этой армии! Вы – наши ангелы возмездия, слуги Рамнея! Вы – сталь, дуб и гранит! Вы – наши когти! Вы поклялись жизнью служить стране! Марш на Гитру!

Пройти им предстояло через перекресток в горах, носивший название Харстатур, и, пока армия снималась с лагеря, многие барды пели о великой битве, случившейся там почти пятнадцать тысяч лет назад. Под аккомпанемент их пения навьючивались и седлались лошади. Колья и столбы, используемые при фортификации, складывались в вещевой обоз. Костры тушились. Завтрак быстро доедался, котлы и посуда укладывались без мытья. Доспехи надевались. Шлемы привязывались к походным мешкам за подбородочные ремни. Лошади, пони и быки отвязывались. Прайс ходил среди воинов, заражая их своей энергией, и те начинали собираться быстрее.

– Готовьтесь, если способны, к багровому, истекающему кровью полю боя! Марш в тридцать лиг станет вашим отдыхом! Подъем на Харстатур будет вашим сном! Проснетесь только в битве у моря! Вы – немногие избранные! После этой битвы вы будете смеяться, услышав слово гнев , и пожимать плечами, если вам станут говорить про террор ! Когда ваши сверстники будут жаловаться на усталость, вы ответите им, что были на Гитру! Вы познаете истинную ярость ! Вы пересмотрите свой взгляд на насилие ! Слово стойкость отражает лишь бледную тень того, что вам понадобится у моря! Собирайте в кулак всю свою волю, ублюдки!

Гитру. Проход у моря. Легионы собрались в течение часа, и Роупер, в этот раз верхом на Зефире, а не пешком, повел колонну на северо-восток – к полю будущей битвы, на встречу с сатрианской армией. Текоа и Грей ехали рядом, внимательно изучая пейзаж, Прайс и Хелмиц маршировали сзади. Скиритаи рассеялись по округе, разведывая холмы, окружавшие колонну. Развязка была близка, и легионы, взвинченные маниакальной энергией Прайса, жаждали сражения. Неважно, что сатрианцы по-прежнему имели кратный численный перевес; неважно, что легионы еще не столкнулись с элитной сатрианской пехотой и тяжеловооруженными рыцарями – они готовы были принять любой вызов. Боевой дух был как никогда высок, и они верили в свою победу.