Роберт Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов

Здесь Деана встречала больше всего своих земляков. Были караваны и по двести верблюдов, защищаемые несколькими десятками воинов иссарам, которые на время ожидания обратного пути занимали обычно отдельные дома, окруженные к тому же высокой стеной. Она не искала компании, впрочем, большинство воинов, которых она встречала, принадлежали к племенам п’кавеери и к’верд, а они не слишком любили д’яхиррами, но радостно было пусть на миг прикрыть глаза и вернуться мыслями домой, услышать родной язык и почувствовать знакомые запахи. Аромат ралии , десерта, приготавливаемого из пшеницы, меда, сушеных плодов и ванили, едва не склонил Деану к тому, чтобы напроситься в один из занятых иссарам домов.

Она тосковала.

И именно в караван-сарае она впервые увидела Птенцов. Группа из тридцати парней возрастом лет десяти, одетых лишь в полотняные туники, бежала парами посередине улицы, подгоняемая двумя сидящими в седлах подростками в желтых нарядах Рода Соловья. Каждая пара несла на плечах толстую жердь, на середине которой висело еще и наполненное ведро.

Они бежали трусцой, тяжело дыша и покачиваясь во все стороны. Пот слеплял им волосы, а мокрый материал туник лип к спине и плечам. Ведра расшатывались во все стороны, расплескивая воду. Оба погонщика двигались шагом, время от времени щелкая кнутами. Голые ноги и руки младших покрывали кровящие полосы.

Деана стояла и смотрела, как один из бегущих сзади мальчишек споткнулся и упал, выпустив свой конец жерди. Тот зарылся в землю, из ведра выплеснулась бóльшая часть воды. Свист кнута был изломан контрапунктом оборванного крика, парнишка катался по земле, закрывая голову и лицо, а подросток на коне хлестал по ним. И, похоже, был в ярости, потому что ругался и размахивал руками, то и дело привставая в седле с посвистом бича. Его напарник презрительно засмеялся и сделал неприличный жест.

Второй парень, несший несчастное ведро, остановился в нескольких шагах дальше. Он судорожно сжимал свой конец жерди, глядя мертвыми глазами на разлитую воду и на вполовину пустое ведро. По лицу его потекли слезы.

Не думая, что делает, Деана склонилась и подняла небольшой камень.

Мерин мучителя, получив в зад, вдруг заржал и отскочил, дико ударяя копытом, всадник же выпустил кнут и лишь в последний момент ухватился за гриву. Мерзко выругался, поднял коня на дыбы и двинулся к мальчишке.

И едва не слетел с седла, когда узкая ладонь ухватила за узду и потянула морду животного вниз, осадив его на месте.

– Пусти!

Деана проигнорировала крик, отмечая установившуюся вокруг тишину и то, что все таращатся на нее: колонна мальчишек, группа погонщиков, стражники каравана, как раз проигрывающие в кости свои заработки. А она просто стояла, крепко держа узду и негромко бормоча успокаивающие слова в лошадиное ухо. На лежащего на земле паренька даже не взглянула.

– Пусти-и-и-и! – Голос всадника перешел в фальцет. Не имея возможности использовать кнут, надзиратель потянулся к висящей у седла сабле. – Пусти!!!

Его товарищ быстро подъехал и перехватил поднятую для удара руку. Был бледен словно мел.

– У тебя прекрасный конь. – Деана взглянула вверх, на лицо, на котором ярость смешивалась со страхом. – Какая это порода?

За ее плечами избитый мальчишка зашуршал по гравию, кашлянул и поднялся. Должно быть, он снова ухватился за жердь, поскольку она услышала, как из ведра вылилось еще немного воды.

– Если однажды ты заездишь его насмерть, битье кнутом не поможет ему встать и побежать дальше. Так делают только дураки. Ты дурак?

Он открыл рот.

– Нет. Молчи. Я сама догадаюсь. Ты вынул против меня оружие, хотя я даже не дотронулась до сабли. Стою так, что меня непросто ударить, а потому ты наверняка хотел только хлестнуть по руке, которой я держу узду. Ты уверен, что справился бы? Ты настолько быстр и уверен в себе? Может, попытаешься? Сейчас.

Подросток блеснул глазами, поджал губы, но даже не дрогнул. Вместо этого перевел взгляд за ее спину, и уголки рта его поползли вверх.

– Естественно. – Она погладила коня по ноздрям. – Это так просто. Я уйду, а ты за следующим поворотом замучаешь кого-нибудь из них насмерть. Потому что они увидели, что ты боишься ударить женщину, у которой в руках нет оружия. С другой стороны… я вижу твое лицо, и, пожалуй, несложно – в случае чего – будет тебя найти. Захоти я.

Топот копыт был слышен издалека. Сидящий верхом парень оглянулся через плечо, ухмыльнулся и выпятил грудь:

– Пусти.

– Нет. Я еще не услышала, какая это порода.

Они показались из-за коня подростка втроем. На белесых, как молоко, жеребцах, в кольчугах, прикрытых желтыми туниками, и в высоких шлемах с вуалью из кольчужной сетки. Они еще не тянулись к оружию, тяжелые луки и сабли не украшали их ладоней, но начинало становиться интересно. Деана почувствовала подъем, радость, словно сани дрогнул в ее груди и приготовился взорваться пламенем. Она поймала себя на том, что широко улыбается.

Три месяца она тренировалась только с тенью, в одиночестве, и вдруг открыла, что ей не хватает звона клинков. Она не собиралась никого убивать, скорее, хотела помериться силой с кем-то, скрестить оружие, найти подтверждение собственным умениям в битве… Словно кровь отца напомнила о своих правах.

И все потому, что истязаемый мальчишка ужасно похож был на Самия.

А может, потому, что Лавенерес не проведывал ее вот уже десять дней и ее переполнял… гнев? беспокойство?

Неважно.

Она почувствовала радостную дрожь при мысли о ждущем ее сражении.

Тем временем подросток, рьяно размахивавший кнутом, осыпал самого большого из воинов градом слов на языке, похожем на суанари , но которого Деана не знала. Может, и лучше: те несколько слов, что она почти поняла, привели к тому, что тальхеры стали оттягивать ее пояс.

Соловей прервал словоток движением руки, а потом развернулся и одним ударом снес подростка с седла. И даже не обернулся, когда тот грянулся о землю: подъехал к Деане и склонился в седле:

– Ты задерживаешь тренировку наших Птенцов, Деана д’Кллеан.

Проклятие, кажется, никакого развлечения не будет.

– Я тебя не знаю, – проворчала она тихо.

– Я был в караване князя. Тебя легко запомнить. А князь должен помнить приказы.

– Приказы?

– Когда ты покидаешь дворец, гонец летит к агири и передает, как ты одета. Все должны тебе помогать.

Это объясняло, почему у нее было столько свободы. Паучья нить из дворца тянулась за ней через весь город.

Она отпустила узду несчастного скакуна.

– Ваши тренировки изрядно… требовательны, – сказала она, чтобы прервать тишину.

Воитель покачал головой:

– Слабые Птенцы должны выпасть из гнезда как можно скорее. Но смысл этого испытания не только в том, чтобы отсеять золото от песка. Повернись и посмотри.