Сергей Руденко - Конунг: Вечный отпуск

В лагере, для осады и подготовки к штурму, приходилось держать около 700 бойцов. Охрана добычи, ухода за почти сотней раненных и присмотр за все растущим полоном — тоже был на них. При этом три сотни из их числа почти безвылазно сидели в двух укрепленных фортах устроенных напротив единственных двух склонов, по которым и можно было попасть к вражеским стенам.

Но Игорь к своим воинам присоединиться не смог. На совете, где после битвы обсуждали будущий штурм, он вылез со всеми глупостями подчерпнутыми в прочитанных исторических книгах и компьютерных стратегиях и, как ми странно, теперь руководил осадными работами. Два форта замыкающих вход в небольшую долину у подножия крепости и одновременно присматривающие за подходами к стенам Бас-Будана, создали именно по его инициативе.

Каждое незамысловатое сооружение представляло собой прямоугольники пятьдесят на сто шагов. Их окопали по наружному краю, подняв насыпь до полутора метров в высоту и углубив небольшой сухой ров еще на метр. Под двухметровый частокол и площадки для лучников, вырубили все ближайшие деревья, но в итоге получилось укрепление, способное легко остановить и втрое превосходящего по числу противника, а самое главное дать время собраться с силами остальным. Еще в каждом из фортов подняли по пятиметровой вышке, что заметно упростило необходимость присматривать за подходами. По крайней мере, днем.

Именно поэтому в итоге больше половины сводного войска фризов и смогли рассыпаться по окрестностям, что уже сейчас принесло изрядную выгоду. Но Игорь на этом не успокоился. Каждый день он руководил отрядом из сотни условных добровольцев, которые вязали лестницы, мантелеты [73] Мантелет — щит больших размеров, обычно с колесами из-за большого веса, который подкатывали к осаждаемому укреплению, а в это время за ними прятались пехотинцы с луками, которые отстреливались до попадания в «мертвую зону» вражеских стрелков, непосредственно у подножия замка или крепости; затем, луки меняли на оружие ближнего боя, ставились лестницы и начинался штурм; создавались во множестве из древесины или лозы. , всевозможные переносные навесы от стрел, рубили небольшие тараны для действий внутри крепости, и «гвоздь штурмовой программы» — десятиметровой и прикрытый крышей таран на колесах.

Собирали его не на глазах у осажденных, поэтому он должен был стать сюрпризом. Особенно с учетом того, что какой-то дополнительной защиты для ворот, вроде барбакана [74] Барбакан — фортификационное сооружение, предназначенное для дополнительной защиты входа в крепость, чаще всего представлял собой башню, вынесенную за периметр стен и охраняющую подступы к мосту или воротам; соединялся с крепостью окаймленным стенами проходом (либо мостом, если барбакан вынесен за линию рва). или просто рва, не было, и если удастся пробиться, горцам сразу придется оставить стены.

…В полдень, сидя в теньке, Игорь с удовольствием жевал сочный кусок баранины, сдобренный пучком местного горного чеснока. Из всего отряда с ним остались только трое воинов. Пожилой ивинг Карл был бессменным часовым, присматривая за вещами и палатками, самый младший — 18-летний паренек по прозвищу Вьюн, суетился на подхвате у остальных и именно он принес обед.

Третий — сухощавый и немногословный Рудольф [75] Рудольф — с древнегерм. «известный/славный волк». , оставленный именно в качестве телохранителя, практически не оставлял парня одного, поэтому сейчас, конечно же, сидел рядом и невозмутимо жевал. Очень опытный боец, он практически не расслаблялся, и даже в окружении десятков соратников, внимательно следил за окрестностями из-под густых черных бровей. Эта его особенность внешности сильно бросалась в глаза из-за наголо бритого черепа. Стороннему наблюдателю он показался бы человеком угрюмым, но экс-журналист присмотрелся за время пути, и знал, насколько мягок по отношению к окружающим 35-летний воин.

— Дольф, дружище, подскажи мне, — в очередной раз обратился Игорь к своему телохранителю, который в юности успел поучаствовать в междоусобице на побережье, — что думаешь, если мы просто спалим этот курятник?

Зашевелив немного быстрее челюстями, тот бросил взгляд на крепость, что-то прикинул в уме, и выдал:

— Вряд ли. Там почти нечему гореть — сплошной камень да глина. Да и если ты, господин, все же умудришь чего поджечь, войско будет недовольным, — наконец заговорил воин. — Это же самое богатое селение горцев и за годы они стащили туда ой как немало…

— Разве не бывает так, чтобы сжигали укрепления? — удивился бывший землянин.

— Почему же, бывало и палили. Только не такие богатые и только если совсем нет надежды, взять штурмом или измором. А сейчас одно удовольствие сидеть здесь. Почитай все воины выдр остались на том поле. Мужи у них еще есть, да только большей частью рабы, слуги да мастеровые. Те, что не подходят наскакивать на нас по ночам. Поэтому нам даже измором сидеть можно. Приготовленный на зиму припас они извели, если что и осталось — то мысль немного.

— Может ты и прав, — Игорь отхлебнул пива из принесенной Вьюном фляги, и перекинул его собеседнику, что здесь означало явное одобрение. — Но думаю, с полсотни хороших воинов у них осталось, да и бросать камни со стены, сгодятся и слуги, и рабы, и беременные бабы. Сколько думаешь, потеряем во время штурма?

— Пусть то боги решают, — усмехнулся «эксперт», — а мое дело малое: если велишь пойти туда, то пойду, чтобы вернуться богатым человеком.

— Да, серебра, думаю, там хватает, — рассмеялся Игорь, и снова принялся за горячую баранину, смачивая время от времени горло теплым полуденным пивом.

Во второй половине дня, когда почти сотня условно добровольных помощников снова наполнила строительную площадку, скрытую от глаза обитателей крепости двумя восьмиметровыми наблюдательными вышками, экс-журналист вернулся к работе.

По общим оценкам возни осталось максимум до следующего полудня, поэтому народ суетился с непоказным энтузиазмом. И кстати, все прекрасно понимали, что в этой истории возможность преодолеть четырехметровую крепостную стену не самое главное, поэтому готовились к тяжелым боям в самой крепости.

Желающие в подробностях могли рассмотреть семь 5-6-этажных каменных башен, разбросанных по территории Бас-Будана, и то, как плотно она застроена сложенными из камней и глины одноэтажными домами, с очень маленькими окнами, скорее даже просто отдушинами. Многочисленные сакли предстояло как-то брать, и чтобы избежать самых кровопролитных атак лоб в лоб, здесь основную ставку Игорь предложил сделать на известное местным кайло [76] Кайло — это ручной ударный инструмент, предназначенный для работы по камню, каменистому, или очень плотному грунту, для разрушения старой кладки, и так далее; другое название — кирка. . Точнее — чисто земную кирку-мотыгу.