Дмитрий Распопов - Возрождение [litres]

– Брат, а теперь и этот, – Валентайн сидел с кружкой вина в руке и пил, я давно не видел его в таком состоянии. Последние дни я был занят подготовкой своего плана, так что лишь издали приглядывал за пирами и охотами, которые король устраивал для делегации соседнего королевства. Обо мне, слава богам, все забыли, так что я мог целиком посвятить себя своему грандиозному детищу, которое требовало много усилий, начиная от поиска человека, который отлично подделывал почерк, затем алхимика, который разбирался в наркотиках, и заканчивая встречами с магами, допустившими меня наконец в свою библиотеку. Меня интересовал всего один раздел, и найденные книги по магии иллюзий заполнили всё то время, которое было у меня свободно. Мне нужно было потренировать одну особенность моего направления, без которой план мог быть не совсем идеальным.

– Да, я слышал, что юный принц упоён нашей принцессой и хвостиком ходит за ней.

– Брат бесится и угрожает при всех надавать ему подзатыльников, – хмыкнул парень, – но, конечно, это пустые угрозы. Кто поднимет руку на наследного принца?

– А сама принцесса? – я показал на второй стакан, и он налил мне в него вина.

– Ники счастлива, насколько я вижу, – он пьяно хихикнул, – так что, милорд, ей точно сейчас не до меня. Она большую часть времени проводит с братом и принцем, так что у нее всегда есть тот, кто готов исполнять любые её прихоти.

– Насколько принц увлечён? – я стал допытываться. – Мне самому стало интересно, а я, ты же знаешь, последнее время не бываю во дворце.

– Думаю, вы, граф, как обычно, лучше всех разбираетесь, когда стоит показываться великим мира сего на глаза, а когда нет, – он печально вздохнул и поднял стакан, я поднял свой, и мы чокнулись.

– Комплименты? Мне? Что-то новое, – улыбнулся я, – ты пьян, Валентайн!

– Ой, милорд, мне всё равно, – он налил мне ещё, – Ники потеряна для меня, помолвка состоится через три дня, поэтому я вот думаю, напиться и забыть про неё хотя бы на день.

– А брат твой, кстати, не оставил попыток? При принце также ведёт себя вызывающе?

– Да, они с принцем, хоть тот и совсем юн, едва ли не отталкивают друг друга, только чтобы быть рядом с ней. В принце, видимо, проснулось мужское начало, так что он остро реагирует, если к принцессе прикасается кто-то другой.

«Отлично!» – я был доволен, мой план мог осуществиться и без всех этих признаков петушиных боёв, но с ними он приобретал любимую мной завершённость и красоту, словно вишенка на большом торте.

Наследный герцог Шалю недоумённо посмотрел на слугу, который, вручив ему письмо, тут же исчез в проходе. Нет, конечно, ему часто передавали поклонницы письма, но не так же, на виду у всех.

– Артур! Что за письмо? Ещё одна жаждущая твоего внимания?

Похоже, он накаркал, друзья тут же увидели голубой конверт.

– Ого, дорогая бумага! От кого оно? Покажи, Артур?! – они начали веселиться. – Покажи нам, кто следующая хочет лишиться с тобой девственности?

– Пошляки, – Артур беззлобно улыбнулся, пряча письмо, – ничего такого, просто встреча, обычная встреча.

– Не забудь рассказать нам потом, – они, подшучивая над ним и его отношениями, пошли в зал, где вино лилось рекой. Удачная охота и два довольных короля – чем не отличный повод для всех выпить?

Дождавшись, когда рядом никого не будет, он достал письмо и, опознав вензель, поднёс его к носу, пахло благовониями принцессы. Его сердце забилось чаще, девушка очень редко ему писала, чаще прося прибыть к ней, чтобы он сопровождал её на выезды, когда ей не хотелось брать с собой много охраны. Его, конечно, раздражали её закидоны с этими приютами и графом, на которого она посматривала иногда с непонятным ему взглядом, но тот всегда был спокоен, холоден, но очень вежлив. Артур никогда не мог заподозрить его в том, что тот претендует на принцессу, скорее казалось, что он всячески её игнорирует, встречаясь только тогда, когда это было действительно необходимо. Последнее время так и вообще присылал вместо себя его брата, этого хлюпика, который кроме как смотреть телячьим взглядом на принцессу мало на что был способен.

Едва он кинул взгляд на первые строчки, как сначала не поверил своим глазам.

«Артур, мне надоело скрывать свои чувства, приходи сегодня в десять в нижнюю галерею правого флигеля, моя служанка тебя проводит».

Сердце бешено застучало в груди, и он, не веря своему счастью, ещё раз осмотрел конверт, считая его, возможно, чьей-то шуткой, но нет: вензель от перстня на сургуче её, почерк и запах тоже Ники!

«Наконец-то! Она станет моей!» – гордость за себя, а также осознание небессмысленности предпринимаемых действий по завоеванию сердца принцессы, захватили его целиком, и он пробежался по последним строчкам её письма.

«Хочу, чтобы нас не опознали, поэтому переоденься, пожалуйста, в ту одежду, которая там будет, я тоже буду в другой одежде. Прошу тебя сделать это, я не хочу кинуть тень на свою честь!»

Подписи не было, но она и не была нужна! Это была победа! Настроение стремительно поднялось, и герцог зашагал к себе, нужно было привести себя в порядок, чтобы предстать перед принцессой во всём своём великолепии! Ещё целый день он будет видеть её сегодня и, зная, что она вечером целиком достанется ему, он готов был теперь терпеть и наглые ужимки сопляка, что возомнил себя мужчиной, и даже соплежуйство брата, которого Ники почему-то стала звать в их компанию чаще, чем раньше.

Его, правда, смущала вся эта возня с переодеванием, но если принцесса так хочет, то пусть, всё равно он снимет одежду с себя и неё в конце концов!

Настроение у Ники было отвратительным, неделя выдалась кошмарной: сначала Шали упала с лестницы, причём, по свидетельствам очевидцев, просто споткнулась на ровном месте и теперь с повреждённой ногой лежала у себя в комнате. Ники настояла, чтобы лекари осмотрели её и сделали всё необходимое. Затем принц, который набрался храбрости и при каждом удобном случае пытался её поцеловать, назло Артуру и остальным её друзьям. Её, конечно, забавляло это противостояние взрослого мужчины и маленького мальчика, но мысли об Анри всё время всплывали в её душе. Как же ей хотелось, чтобы на месте одного из них был он! Чтобы он боролся за её руку и внимание!

Чтобы он ловил каждый брошенный ею благосклонный взгляд и с гордостью потом посматривал на соседей, но нет же. С той памятной ночи, когда она хотела стать в его объятьях женщиной, а он её оттолкнул и не принял её чувств и желаний, они редко виделись. Точнее и встречами-то эти краткие мгновения нельзя была назвать, граф задавал вопросы, только касающиеся приютов, никогда не переспрашивал, не обращал внимания на её спутников – в эти моменты девушке хотелось подойти и ударить его, так её бесили его холодность и бездушие. Рыдая по ночам, она никак не могла понять, что она в нём нашла. Старый, безэмоциональный, холодный человек – что было в нём такого, что заставляло её сердце замирать каждый раз, когда она его видела?! Правда, стоило ей сравнить его со своими друзьями, не по внешности и по поведению, а по отношению к людям, как всё вставало на свои места. Граф как никто другой разделял её взгляды, и его бескорыстная помощь людям, из-за которой они познакомились и, собственно говоря, именно поэтому она в него и влюбилась, ведь впервые в жизни, после смерти мамы, встретила человека, который разделял одинаковые с ней взгляды на мир.