Александр Шапочкин - Фаворитки

Естественно, что в здравом уме и твёрдой памяти Инна никогда бы не согласилась на что-то подобное. Ведь фаворитка это не соперница, не свободная женщина и, что самое главное – не любовница мужа. Это верная рабыня хозяйки дома. То есть той, кто собственно и проводит обряд принятия над соединившимися мужчиной и женщиной. Ни при каких других условиях владетельные аристократские жёны не согласились бы, чтобы их мужья ходили налево, а в семью входили посторонние люди. Тем более всего-то из-за какого-то там «Эдикта о магии».

Девушка поморщилась и поплотнее прижалась к спине Кузьмы, стойко выслушивавшего вопли её отца. М-дам. «Эдикт о магии»… Естественно, что Инна сама бы не согласилась стать фавориткой. Но… согласия или каких-то особых слов от женщины в подобном состоянии никто и не ждал, а паспорт, в котором ещё отсутствовал соответствующий штамп, при ритуале демонстрировать не нужно. Есть две женщины, мужчина, естественный процесс, и магия, которую каждая девочка в высших аристократических родах знала, можно сказать, с детства.

И хоть сам поступок Нины был, мягко скажем, непростительным… ну и пусть! Девушка ни на секунду не сомневалась в своей правоте, да и осудить её никто не сможет. Даже эта стерва – старуха Герцина, только попробует открыть свою пасть, теперь Инна – верная своей новой «семье», первая публично обвинит мать во всех смертных грехах, вытащив наружу всё известное ей грязное бельё. Нет… Вика Степановна не такая дура, чтобы так подставиться. Скорее всего – смолчит, но вот отомстить – может. Но у неё есть любимый, хотя нет – скорее уже муж! Пусть даже без штампа в проклятом паспорте, ведь проведённым ритуалом она сама неразрывно связала себя со своим мужчиной. Хотя эта часть обычно считалась необязательной и редко использовалась. Мало кому из женщин хотелось вешать на себя подобные оковы. А она как чувствовала, что по-другому – нельзя!

Нина мягко улыбнулась, подумав, какой же Кузьма у неё хороший, и тут же получила локтем в бок от сестры. И правильно! Поделом ей! Не стоит расслабляться! Тем более в такой момент… И всё же… Инна тогда поревела чуток, залепила ей пощёчину и махнула рукой. Смирилась – да нет, Нина не была настолько наивной, просто… поняла, что проиграла, и не сказать, чтобы осталась недовольна утешительным призом. Да и новоявленные узы не давали ей почувствовать себя оскорблённой. Но вот для Нины всё это, к сожалению, ещё не было настоящей победой.

Кузьма же… назвал Нину идиоткой и пробурчал, что ожидал чего-то подобного от этих больных на всю голову аристократов. А когда она уже готова была разреветься, притянул девушек к себе и только спросил, а готовы они сами-то испытывать всю жизнь такие вот эрзац-чувства. И вот тут обе сестры наперебой начали объяснять ему, что чувства-то как раз самые что ни на есть настоящие! Просто растянуты по времени и не меркнут под гнётом быта и разнообразных мелочей, портящих совместную жизнь. А вся скандальная семейная хроника высшего общества произрастает из-за того, что девяносто процентов браков заключаются по расчёту.

«А если по любви… то лучше уж вот так! – заявила тогда Инна. – А ты, Нинка, всё равно дура! Я тебе ещё за это отомщу!»

«Да и ладно…» – сказал тогда Кузьма, когда наконец они успокоились.

«Что, вот так вот взял и принял то, что эта дура тебя вконец охомутала?» – ехидно поинтересовалась старшая сестра.

«Ну а что ты от меня хочешь? – парень посмотрел на девушку. – Чтобы я в истерике бился? Или обиженку изобразил? Ну уж нет, ваше высочество… извольте. Поживём – увидим».

Нина вновь едва заметно вздохнула. И всё-таки душа у неё до сих пор болела. Естественно, что, как и любая нормальная женщина, она хотела бы быть той самой, «одной-единственной», но на пути у этих наивных желаний непреодолимой стеной стоял «Эдикт о магии». Очень несправедливый, дискриминационный, но жизненно необходимый стране закон, призванный повысить общее количество одарённых в государстве как минимум до тридцати процентов от всего населения. Как дочь императора, она прекрасно понимала его необходимость, а потому… если уж она решила связать себя именно с Кузьмой, то должна заранее готовиться к тому, что рано или поздно Имперская Канцелярия заставит его принять к себе фавориток.

К сожалению, «дар» штука большей частью наследственная и передающаяся по мужской линии. Бывают, конечно, эксцессы, как, например, с отцом Кузьмы, когда наследственность передается через поколение, но обычно именно от отца зависят будущие силы ребёнка. Одарённая мать же, не ниже второй ступени с открытой чакрой Свадхистханой, всего лишь вынашивает плод, одаряя его потоками Сансары из своих чакр и не позволяя дару купироваться. И не важно, воины родители или маги, ребёнок в любом случае будет врождённым одарённым.

Есть, конечно, в Индии так называемые «Азуры», женщины, у которых дар передаётся по материнской линии, но… Но! Даже если бы её любимый не был Аватаром, если бы он действительно оказался бы всего лишь воином Есаулом, каковым представился ей при их первой встрече… То она всё равно бы…

Девушка даже не заметила, как схватилась за рукав Кузьмы и крепко-накрепко сжала его дрожащими пальцами.

– …уй бл… – Его Величество замолчал на полуслове, тяжело дыша и глядя на нас троих.

Видимо, осознал, что внимательно слушаю его только я, в то время как девушки давно уже ушли в прострацию.

– Так, – он выдохнул и, помолчав пару секунд, приказал: – Так… дочери… быстро исчезли, и чтобы в ближайшие несколько недель я о вас даже не слышал. Потом буду думать, что с вами делать.

Сестер как ветром сдуло, а я так и остался стоять перед шикарным рабочим столом императора Всероссийского без тыловых подпорок и соответствующего прикрытия.

– Бери стул, проходи и садись, – гулко произнёс Его Величество.

Я выполнил то, что от меня требовали.

– И что? Тебе нечего сказать? – исподлобья буравя взглядом, спросил самодержец. – Или язык от страха проглотил?

– Да нет, могу разве что спросить. А на какой результат вы рассчитывали? – ответил я, глядя ему прямо в глаза. – Ну, когда подводили ко мне своих дочерей?

Почему-то я совершенно не испытывал страха перед этим человеком. Вроде бы папаня оприходованных мной девочек, а даже сантехник дядя Вася из Чулыма, у которого была гулящая дочка Маша по кличке «Дуршлаг» и который по пьяни порой гонял её ухажёров по посёлку, казался мне опаснее.

– А может, мне действительно тебя просто казнить? – набычился император. – Знаешь поговорку: «Нет человека – нет проблемы?»

– Оно вам надо?

– Не надо, – ответил мужчина, – но уж больно ты умный.

– Это плохо?

– Это, Кузьма, – опасно. Особенно в твоём нынешнем шатком положении, – он достал из стола какую-то изукрашенную вензелями бумагу и толкнул её ко мне. – Подписывай.