Александр Шапочкин - Фаворитки

В результате я просто сильно толкнул его, а не выбил ударом дух, как планировал, а потому он, прокатившись по полу, почти тут же оказался на ногах и тут же контратаковал. Кончик моей шпаги, неудачно встретившийся с лезвием навороченного рапирного комплекса, жалобно дзынькнув, оказался срезан под острым углом, а на моё бренное тело обрушился целый град быстрых колющих ударов.

Несколько я пропустил мимо себя, исключительно благодаря ловкости и гибкости, затем заполучил небольшой порез на плече и чуть было не лишился глаза, не отстранись вовремя от уж больно хитрого финта, после чего разорвал дистанцию серией коротких прыжков спиной назад. Визави, видимо решив, что это его шанс, дёрнулся было вперёд, нанося длинный колющий удар, но я этого ждал и в тот момент, когда его остриё уже тянулось ко мне, набросил на оружие бретёра свой успевший уже пострадать пиджак.

Не дожидаясь, когда мой визави сбросит с клинка повисшую на нём тряпку, я со всей дури рубанул его обрубком шпаги по запястью атакующей руки. Он тут же выронил своё оружие, вот только оно не упало на пол, а повисло на вытянувшейся из рукояти цепочке, сам же «баронозаменитель» скакнул назад, разрывая дистанцию, однако прежде чем противник успел окончательно выйти из моей зоны поражения, я до него дотянулся и в прыжке, с разворота засадил ему сильный удар ногой в голову, после которого он, прокрутившись волчком, вновь закувыркался по полу.

Я рванулся было следом, желая одним ударом завершить дуэль… но в этот момент секундант противника вскинул руку вверх, выкрикнув: «Протестую!», и гадина-японка, полностью соответствуя данному при рождении имени, остановила бой.

– Объяснитесь… – подошёл к нему тот самый мужчина, который изучал документ, предоставленный Деньским. – По поводу чего вы выразили свой протест и прервали поединок?

– Всенепременно! – резко кивнул парень. – Я требую немедленной дисквалификации противника моего подзащитного и соответственно, присуждения безоговорочной победы в дуэли нашей стороне.

– На основании чего, позвольте узнать? – холодно поинтересовался аристократ, глядя, как бретёр, сплёвывает кровь с осколками зубов, медленно поднимается на четвереньки и потряхивая головой, ощупывает челюсть.

– В соответствии с действующим международным дуэльным кодексом, раздел пятый, параграф сорок седьмой, пункт четырнадцатый, поправка семьдесят четвёртая, уточнение десятое! О запрещении использования в поединке одежды, доспехов и прочих вещей, не являющихся оружием, изготовленных при помощи маджи-технологий, или зачарованных позднее, кроме как с целью ношения на теле и приравнивании подобного нецелевого использования к применению «магии» в поединке, протекающем по апокрифиальным правилам. Исходя из этого, противник нашей стороны, использовав свой пиджак…

– Секундочку, – перебил его аристократ, продолжая хмурым взглядом смотреть на уже поднявшегося на ноги, но всё ещё приходящего в себя бретёра. – Что-то я не видел, как герцог Ефимов снимал с себя какой-нибудь элемент одежды во время боя! Поправка семьдесят четвёртая уточняет именно этот момент…

– Но…

– Ещё раз перебьёте меня, юноша, и уже мы с вами скрестим оружие, – спокойно произнёс мужчина и продолжил: – Уважаемый герцог Ефимов заранее, не пряча этого ни от вас, ни от своего оппонента, ещё до начала поединка намотал свой пиджак на руку. Он не скрывал, что намеревается использовать его как щит-муфту или плащ тореадора. По какой причине вы не воспользовались пунктом пятым со всеми поправками тех же правил и не выразили свой протест?

– Я… – секундант сжал губы в побледневшую линию, поиграл желваками на скулах, а затем нехотя выдавил из себя: – Я не имел права. В соответствии с разделом пятым, параграфом вторым, пунктом третьим, поправкой сотой, международный дуэльный кодекс разрешает дуэлянту использовать подручные средства для защиты, если оружие противника технологически значительно превосходит его собственное.

– Вы очень хорошо знаете кодекс, молодой человек, – улыбнулся аристократ. – Что насчёт раздела третьего, параграфа шестого, пункта третьего? Там нет поправок…

– Зацеп-наручник рапирного комплекса не является темляком, запрещённым в апокрифиальных правилах, то есть дополнительной верёвочной или иной конструкцией и…

– Мы всё ещё можем скрестить клинки…

Парень быстро зыркнул на зло осклабившегося барончика, на уже пришедшего в себя бретёра и громко ответил:

– Я ошибся. Снимаю свои возражения! Но темляк ни в коем разе не причина для дисквалификации!

– Кто же спорит… – улыбнулся его собеседник, а затем тихо, так, что даже я с открытой шестой чакрой с трудом смог его услышать, произнёс: – Ещё раз, щенок, остановишь дуэль, чтобы помочь своему нанимателю, и считай, что ты труп.

Секундант побледнел, а аристократ, развернувшись на каблуках, быстро подошёл ко мне и стоящему рядом Вальке. Кивнул мне и окатил приятеля таким ледяным взглядом, то тот даже отступил на пару мелких шагов.

– Если вы, юноша, взялись быть секундантом. Извольте, сами выполнять свои функции. Проверить оружие противника перед дуэлью – ваша прямая обязанность! – произнёс он и, не дожидаясь ответа, вернулся в толпу зрителей, встав недалеко от Аськи с кавалером.

– Прости, Кузьмище… – прошептал приятель. – Мой косяк.

– Забей… – тихо ответил я. – Ты этот кодекс хоть в глаза видел. А я – так вообще ни разу.

М-да… А руку-то я вражине хорошо рассадил. Хоть и бил словно прутом. Кувыркаясь по полу, бретёр обильно поливал его кровью, а сейчас, придя в себя и воспользовавшись небольшой паузой, всё так же молча, даже не кривясь от боли, отодрал от своей рубашки длинный лоскут, сноровисто перебинтовал повреждённую кисть.

– Знаешь, – тихо произнёс Валька, как и я, рассматривая противника, а затем, покосившись на японку, явно ожидавшую, когда тот закончит перевязку. – Не нравится мне как-то всё это.

Так как против этого не возражал ни мой секундант, ни тот аристократ, знаток «Дуэльного кодекса», внимательно рассматривающий парня, я тоже не стал влезать. Не хотелось показывать лишний раз своё невежество, это раз, тем более что подобный поступок вполне подходил под моё представление о «благородстве», так что я посчитал, что это может быть оценено зрителями. Ну а два – кровотечение из такой раны он всё равно полностью не остановит, помогать ему тоже никто не рвался, а значит, что продолжит бой ослабленным.

– Что именно? – я внимательно посмотрел на приятеля.

– Да что-то не так с этим парнем. Ты ничего странного не заметил?

– Вроде бы нет… – Слова Валентина заставили меня призадуматься и вновь обратить внимание на противника. – Он довольно быстр и силён для неодарённого человека, но… я всё равно в лучшей форме. Клинком он владеет вроде бы неплохо, хотя здесь я оценить не могу, не специалист ни разу! Но если как ты говоришь, он профессиональный наёмник, то в этом нет ничего странного. Что, по-твоему, не так?