Ирина Лазаренко - Магия дружбы

– Гора Вдов, – с чувством повторил Кинфер. – Отвилка Расколотого Черепа. Долина Стенаний. И вы еще удивляетесь, что у вас тут всякая дрянь творится? Да одни лишь названия просят, чтоб ваши призорцы проказили!

– Призорцы?

– Полевики, лешие, водники… Вы их по-другому зовете?

– А, чудавцы! – сообразил Жоркий. – Да они не водятся в Гижуке.

– Как так? – не понял эльф.

– А просто не водятся. Мы ж в них не верим.

Кинфер замолчал и попытался уложить в голове все услышанное. Получалось плохо. Орки говорили так, словно их туман и Зеленый Паук – настоящие. Разумеется, эльф не мог поверить в подобное, равно как в байки про демонов и Кристаллы. Но раз близнецы говорят, что туман приходит раз в дюжину лет, то они должны были видеть что-то, что можно было принять за него.

Особо зловредные болотные испарения? Есть тут болота поблизости? Какая-нибудь неправильность природы? Кто знает, чего можно ожидать в крае, где никогда не жили призорцы. Как в Эллоре – подумалось Кинферу, но он тут же с возмущением отбросил эту мысль: в Эллоре за порядком следили маги, и рождались они там куда чаще, чем в Ортае. А в Гижуке собственных полноценных магов не было вовсе.

Единственное, что эльф понял точно, – ему непременно следует посмотреть на зеленый туман, если тот и правда придет. Чем бы он ни оказался.

– Ты гляди, дедуля на второй круг нацелился, что ли? – озабоченно пробормотал Ук.

– Не, – решил Жоркий, – поорет и домой отправится. Так что, маг, можно исцелить этих рехнувшихся?

– Заклинаний от безумия не бывает, – помотал головой Кинфер. – Но мне теперь до жути интересно, что же тут у вас случилось. А когда придет этот паучий туман?

– Завтра, – поморщился Жоркий.

– Надо же, как мне везет, – заметил маг. – Видно, отоспаться сегодня не придется.

Пока близнецы провожали дедулю до дома, Кинфер забежал в свою мазанку, проверить запасы съестного в котомках.

Так и есть: немного крупы, соль и зачерствевшие лепешки. Всем этим и дня-то сыт не будешь, придется что-нибудь придумать! Впрочем, была еще надежда на стряпню наузницы.

В мазанке пахло жасмином: хозяйка водрузила в глиняный горшок целую охапку и поставила на столик в своей комнате. Дверь к ней была открыта, и Кинфер видел, что орчиха вяжет у окошка. Хозяйка даже головы не подняла, когда он пришел.

Эльф не расстроился: так даже лучше. Пустой болтовни он не любил.

Выходя из дома, маг снова прислушался, надеясь уловить между голосами живности и шелестом листвы говор орков. Ничего, все тихо. Никто не кричит, не напевает и даже не ссорится. Не слышно хлопанья дверей, лязга, грохота – ничего такого, что должно бы звучать в поселке в летний день.

И вдруг Кинфер понял: орки боялись.

Орки до смерти боялись своих безумцев и приближающегося Дня Зеленого Паука. Именно этим объяснялось и равнодушие старосты к приезжему, и ранние пьяницы в таверне, и вымершие улицы.

Из всех рас Ортая орки были наименее эмоциональными. Они любили хорошие шутки и никогда не упускали случая побалагурить, но все прочие чувства в них были словно срезаны втрое в сравнении с любым гномом, человеком или эльфом. И здешние проявления, которые у других рас сошли бы за мелкие странности, в случае орков были показателем гораздо более глубоких чувств.

Они боялись. Так сильно, как вообще могли.

Ук и Жоркий уже поджидали мага у калитки. Жоркий держал в огромной ладони голову подсолнечника, из которой братья деловито выковыривали семечки. Заплевать шелухой все подходы к дому они не успели: только подошли.

– Нашел жилье, тоже еще, – Ук смешно фыркнул, и еще одна черно-белая чешуйка упала в пыль.

– А мне много и не надо, – Кинфер тоже наскреб себе семечек. – Пойдемте, что ли?

– Что ли пойдем, – согласился Жоркий, и троица двинулась вперед по дороге. Не по той, по которой сегодня водили дедушку, но маг это направление тоже знал: утром оно привело его к раскопке.

– А мы было тревожились, – признал Ук. – Думали, предложишь ворожбой нас переносить. Кто б подумал: маг – а ходит по-простому, ножками.

Эльф улыбнулся. Наладить телепорт он мог, но только в знакомое или видимое место. А в гостеприимстве Странников уверен не был. Поэтому телепортировать компанию к дому наузницы не был способен даже при желании, а на раскопку полагал и в будущем добираться пешим: лучше уж потратить время на прогулку, чем вывалиться из портала прямо в заботливо вырытую выгребную яму или еще во что похуже.

– Из Ортая тоже пешком притопал? – спросил Жоркий, выслушав объяснения эльфа.

– Из Ортая приехал нарочной телегой. А потом она вернулась в город… как его… который на юге. Соберусь обратно – вызову, заберет.

– Как вызовешь? – не понял Ук. – Встанешь посреди долины да начнешь орать, пока не доорешься?

Кинфер рассмеялся.

– А вот как!

Не сбавляя шага, он зашептал заклинание, собрал руки шалашиком, а потом резко вскинул ладони, и из них выпорхнула маленькая птичка. С криком навернула над головами опешивших орков несколько кругов и упала прямо в ладони Ука, которые тот растерянно и послушно подставил.

Орк осторожно потрогал гладкие серые перышки, и птица с тихим хлопком исчезла, оставив после себя едва различимый дымок.

– Что это было? – глупо спросил Жоркий.

– Птах, – эльф усмехался. – Магический вестник. Серый означает, что все в порядке. Рыжий – ожидай в гости. Коричневый – опасность или просьба помощи. А черный… ну, это значит, что плохо все. Вот как соберусь возвращаться в Ортай – так и пошлю своему вознице коричневого птаха, говоря: помогай, приятель, нужно домой добраться.

– И это все маги могут таких птичек вертеть?

Эльф помотал головой.

– Только те, что завязаны на воздушное начало – два-три мага из десяти.

Жоркий поглядел на Кинфера уважительно и обернулся, разыскивая в теплом синем воздухе следы растворившегося вестника.

Домик наузницы и впрямь располагался почти впритык к деревне, но наткнуться на него случайно было почти невозможно. Он был выстроен в крутом отвилке, густо поросшем барбарисом и пыреем, и вела к нему неприметная тропка между низких ракит.

Дом был построен задолго до прихода наузницы. Глинобитный, аккуратный, с маленькими окошками и не новой соломенной крышей, он выглядел ровесником Кинфера. А для дома, у которого нет постоянного хозяина, двадцать три года – срок немалый.

Наузница тоже была не старше эльфа, а то и моложе на несколько лет. Если бы мага попросили описать ее единым словом – наверное, он сказал бы «роскошная». Женщина была улыбчивая, полнотелая и подвижная, с симпатичным круглым лицом и живыми темными глазами. Такой бы не в избушке на отшибе обитать, а быть сердцем всего поселка, собирая вокруг себя ухажеров и подружек, таких же смешливых и бойких.