Владимир Мясоедов - Новые эльфы: Новые эльфы. Растущий лес. Море сумерек. Избранный путь [сборник; litres]

– Нет, все-таки, что ни говори, а внешность обманчива, – со вздохом протянула Викаэль, с видимым наслаждением потягиваясь в удобном кресле, – вот так посмотришь на кого-нибудь вроде нашего Миха… Он как наша пещера. Снаружи видно одно, а внутри совсем другое. Вот внешне наш волшебничек выглядит раздолбай раздолбаем, в жизни не читавшим ни одного учебника и не интересовавшимся ничем, кроме телевизора и компьютерных игрушек. А присмотришься повнимательнее… такое на поверхность вылезет, что становится страшновато. Вы его сегодня утром видали? Сумасшедший ученый из фильма ужасов. Один в один. Седые волосы во все стороны торчат, взгляд безумный, халат выглядит так, будто его хозяина из пулемета дырявили, и толпа монстров, внимательно прислушивающихся к малейшему капризу этого злого гения, за ним по пятам несется.

– Вик, ты каких травок в чай заварила, что такие глюки явились? – спросила Настя. – Не то чтобы я очень интересуюсь наркотиками, но они нам для наркоза знаешь как пригодятся?!

– Да нет, что-то такое сегодня и вправду было, – вступилась за девушку Ликаэль, – просто все это происходило рано утром, ты еще спала, да и я, признаться, застала только самый конец картины. Представляешь, этот шаман-недоучка пытался сделать огнестрельное оружие.

– Ну и что?

– А то, что у него получилось. Не совсем, правда, то, что хотелось, но все же какую-то стреляющую антинаучную гаубицу он смастерил. Теперь в дальней штольне стена выглядит, словно по ней палили картечью. Хотя так оно в общем-то и было.

– Угу. Я канонаду краем уха еще во сне услышала, – подтвердила слова подруги Вика, – вот и пошла проверить. Выхожу из своей кельи, плетусь, протирая глаза к подземельям, кое-как открываю переходник, лезу на дикую территорию – а там!

– Что там?

– Да я же уже рассказывала. Наш Мих куда-то несется с таким видом, словно его обваляли в мелу, а за ним остальные обормоты мужского пола с горящими глазами и закопченными физиономиями.

– А зачем они за ним гнались? Побить хотели?

– Не знаю. Я с их пути отпрыгнула, чтобы не затоптали, и следом не пошла.

– Ой, какое шоу я, оказывается, пропустила, – всплеснула руками Шура. – А где сейчас наш Бертольд Шварц?

– Кто?

– Изобретатель пороха! Так звали монаха, который первым в Европе сварганил взрывающееся зелье и сумел при этом выжить.

– А ты откуда знаешь?

– А я доклад по этому чудику делала, вот и запомнила.

– А почему «чудику»?

– Да потому что чудику. На фига он рецепт изобретал, если в Китае уже пять тысяч лет как фейерверки запускали? Но Мих все-таки молодец. С такой светлой головой, как его, точно не пропадем.

– Факт, – согласилась с ней Шура. – Признаться, я от него ждала многого. Особенно после того, как мы попали в этот мир и он начал шаманить направо и налево. Но не настолько же! Если он еще и военной техникой займется, как обещал на попойке по случаю новоселья, то у этого мира впереди большие перемены! А у нас большие неприятности. Мальчики ведь не успокоятся, пока не опробуют новые стреляющие игрушки!

– Да, девочки, – согласилась с эльфийками Лика, – что ни говори, а ребят надо спасать. А то они еще немного и пойдут завоевывать мир. Какие будут предложения?

– Девочки, вы что, не знаете, чем надо спасать мир? Красотой конечно же! Кстати о красоте – видела я в одной лавке такие ткани…

Келеэль быстро перекрыл канал связи. Слушать женскую болтовню было выше его сил. В уши волшебника немедленно полезли заунывные напевы прощальной баллады. Архимаг вздохнул и в очередной раз переступил с ноги на ногу. Похороны он не любил. И тот факт, что хоронили придурков, к смерти которых он имел непосредственное отношение, не сильно поднимал ему настроение. Нет, все-таки интриги древний волшебник не любил. Убей он этих любителей дурманных зелий в честном бою, ему бы не пришлось сейчас стоять среди других преподавателей академии с выражением скорби на лице. Но, увы и ах, никто не знал, что это было убийство, а не несчастный случай. Возможно, кроме ректора, который стоял по правую руку от архимага и печально вздыхал. Характер и убеждения самого старого эльфа в мире тот знал прекрасно. И почти полностью их разделял. А иначе не занял бы свой пост. Но, к сожалению, ректор был классическим боевым чародеем, с алхимией и темными искусствами не дружившим. А иначе, во-первых, не допустил бы покойных до руководства кафедрой алхимии, а во-вторых, нашел бы способ устранить их самостоятельно.

Даже архимаг едва не спасовал. Благодаря постоянно принимаемым наркотикам эти идиоты, по собственной дурости собравшиеся отравить весь цвет эльфийской молодежи, стали невероятно живучи. Да и магических сил у них прибавилось, причем настолько, что в прямом бою Келеэль мог и проиграть. Всеми обычными и большинством уникальных ядов их можно было бы разве что рассмешить. Пришлось пускать в дело одну очень уж экзотическую смесь, которую в далекой молодости архимаг изобретал девять лет ради одного-единственного противника, чей скелет сейчас занимал почетное место в его коллекции нежити. Ведь далеко не каждый может похвастаться собственноручно убитым высшим демоном. Да причем не каким-нибудь молодым и неопытным, а древним и опасным монстром, имевшим собственную, и весьма немаленькую секту последователей. Это порождение Бездны было опасно даже не столько своей магией и сворой прислужников, сколько чудовищной способностью восстанавливаться. Ее и использовал против демона Келеэль. Жертву, предназначенную в дар повелителю, сектанты напоили «супом», приготовленным неофитом-полуэльфом. Демон ничего не заметил и дар слопал. А вот потом, на следующее утро, ему стало очень плохо. Его тело, ранее прилежно справлявшееся с любыми ранениями, начало жрать само себя. И сожрало. Повару, то бишь Келеэлю, стоило больших трудов сохранить хотя бы скелет. Да и то мелкие кости крыльев ему пришлось выращивать на уже мертвом теле заново, так как настоящие переварились раньше, чем он выдернул останки демона из кучки едкой слизи.

Магам-наркоманам, понятное дело, достался составчик послабее. Но они и не древние порождения зла. Вон даже кожа уцелела… местами… Наибольшую сложность для архимага представляло добавление яда в пищу алхимикам. Точнее, попытка обставить все так, будто это последствия очередного эксперимента покойных. Но все получилось даже легче, чем планировалось. Когда группка сторонников регулярного применения стимуляторов собралась на какой-то эксперимент, посланный Келеэлем имп [7] Имп – он же бес. Мелкий демон, занимающий самые нижние позиции в демонической иерархии. добавил нужную смесь в вино, которым планировали отметить успех. В рабочей лаборатории алхимиков с большим количеством разнообразно фонящих ингридиентов следы столь мелкой сущности заметить было воистину невозможно. Демоненку волшебник тотчас же свернул шею, а труп отправил к себе в кладовую, чтобы потом использовать. А эксперимент кончился, как и ожидалось, успешно. Во всех смыслах. Наутро все его участники умерли быстро, но мучительно. Помочь им не успели, да и не смогли бы. Тщательное расследование происшествия ничего не дало. Ведь возглавлял его самый опытный волшебник. Келеэль. Но в приватном разговоре с преподавателями, который по странной случайности происходил в коридоре, полном студентов, пятитысячелетний архимаг выдал версию, по которой покойные настолько увлеклись разнообразной алхимией, что перестали быть эльфами и стали чем-то иным. А опыты свои вели по-прежнему в расчете на среднестатистического перворожденного. Вот и сварили случайно смесь, безвредную для детей звезд, но губительную для тех, кем они стали. Подробную расшифровку отравы Келеэль может предоставить всем желающим после тщательного исследования, хотя смысла он в этом не видит никакого. Студенческие массы вроде бы впечатлились. Во всяком случае, фиалов с разными эликсирами на поясах у молодежи резко поубавилось.