Майкл Муркок - Сага об Элрике Мелнибонэйском

— Глупец! Ты понятия не имеешь, о чем толкуешь! Если думаешь, что я служу Хаосу, ты законченный идиот! Я служу Порядку и буду служить ему вечно. Все, что делаю, я делаю ради лучшего, более стабильного, более предсказуемого будущего. Веришь в такое будущее — добро пожаловать в наши ряды, будем сражаться бок о бок. По правде говоря, Ульрик, это ты служишь Хаосу, а никак не я.

— Где ты научился так ловко играть словами? — тихо спросил я. — Вроде вырос в Миренбурге… Ты ясно показал свою приверженность злу. Кузен, ты эгоист, твоя жестокость очевидна, твоя ложь слишком откровенна, чтобы я мог поверить в искренность твоих нынешний речей. Ты на самом деле желаешь одного — сожрать нас всех с потрохами. Твоя любовь к Порядку — не что иное, как присущая безумцам одержимость чистотой и аккуратностью. Это не гармония, Гейнор. Это не Порядок в истинном смысле.

По лицу Гейнора скользнула тень, словно он внезапно вспомнил о прежних, более приятных временах.

— Что ж, кузен, тебе виднее…

— Оставьте их, господин майор, — вклинился в нашу беседу Клостерхейм. Он выглядел обеспокоенным. — Чего зря время тратить? Все равно вы их не переубедите.

— А вы, герр Клостерхейм, — справился Фроменталь, — вы тоже считаете себя верным рыцарем Порядка?

Клостерхейм повернулся к французу, оглядел того с головы до ног и холодно усмехнулся.

— Я служу своему хозяину. И Граалю, хранителем которого мне суждено стать снова. Мы еще встретимся, господа. Как я уже сказал, мне здесь нравится, я не боюсь этого места и рано или поздно завоюю его, — он помолчал с отсутствующим видом. — Как часто я жаждал наступления ночи, как злился, когда приходил день! Восход — мой заклятый враг. Здесь я у себя дома. И вам со мной не справиться.

Даже Гейнор, казалось, изумился этой тираде.

— Старомодные у вас взгляды, господин капитан, — заметил я. — Похоже, вы перечитали романтической поэзии.

Клостерхейм смерил меня свирепым взглядом.

— Я вообще человек старомодный, граф, жестокий и мстительный, — его голос буквально сочился ядом.

— Уходите, — вдруг произнес Ученый Фи. — Если выйдете на свет, наши охранники убьют вас.

— Что? Куда уходить? Какие охранники?

— В темноту. За пределы света. А охранников у нас много, — Фи повел рукой, и почудилось, будто каменные колонны вокруг шевельнулись и в каждой проступило лицо офф-моо. — Время не властно над нами, принц Гейнор, это вы ему подчиняетесь.

Да, Гейнор и Клостерхейм нас недооценили. Но мы вряд ли недооценили их. Нам было известно, что Гейнор фон Минкт превратился в красивую и коварную ядовитую змею.

— Если мы уйдем, то вернемся с армией.

— Тут погибла не одна армия, — отозвался Ученый Фи. — Кроме того, я не уверен, что вам удастся вернуться в то место, из которого вы ушли, тем паче — отыскать выход на поверхность. Нет, вы уйдете во мрак за рекой, а там уж как рассудит судьба — или сумеете выжить, или погибнете. За рекой много таких, как вы. Остатки рассеянных армий, целые племена и народы. Думаю, вы не пропадете среди них, с вашей-то сметкой; наверняка обустроитесь и добьетесь процветания.

Гейнор явно не поверил услышанному.

— Племена и народы? — презрительно переспросил он. — Чем они питаются?

Ученый Фи, уже повернувшийся, чтобы отправиться обратно в университет, ответил с легким раздражением в голосе:

— Насколько понимаю, в основном они каннибалы.

Он подождал, пока мы присоединимся к нему, потом посмотрел на нацистов. Те стояли где стояли.

— Ступайте! — Фи повелительно взмахнул рукой.

Гейнор, естественно, и не подумал подчиниться. Ученый Фи прошептал нечто неразборчивое. С дюжину ледяных копей обрушились из тьмы и вонзились в почву под ногами у нацистов. Гейнор переглянулся с Клостерхеймом — и дал команду отступить. Отряд медленно скрылся в темноте.

— Мы вряд ли увидим их снова, — заметил Фи. — Они будут слишком заняты, чтобы нападать на нас — им нужно будет защищать себя.

Я перехватил взгляд Фроменталя. Подобно мне, француз не разделял убежденности нашего хозяина.

— Пожалуй, пора отправляться в Мо-Оурию, — сказал Фроменталь. — Надо известить обо всем мудрецов.

— Верное решение, — одобрил Ученый Фи. — В иных обстоятельствах я бы советовал идти пешком, но сейчас скажу так — возьмите волука. Мы не ведаем, сколь близко сходятся временные потоки, а значит, проявить осторожность не помешает, — чувствовалось, что его забота продиктована не столько тревогой, сколько здравым смыслом.

Фроменталь задумчиво кивнул.

— Это будет любопытно.

— Что такое волук? — спросил я у француза, когда мы расстались с Ученым Фи.

— Я никогда его не видел, — откликнулся Фроменталь.

Он проводил меня до моего «дома». Там меня ждал Равенбранд. Наши хозяева, по-видимому, учитывали все возможности и готовились к худшему.

Я лег и заснул. Проспал я несколько часов подряд. Сны мои были причудливыми и тревожными. Я видел белого зайца, бегущего по подземелью, скачущего с уступа на уступ, с утеса на утес, мчащегося к башням Мо-Оурии; следом за зайцем громадными скачками неслась иссиня-черная пантера с высунутым алым языком. Еще я видел двух всадников, скачущих навстречу друг другу по покрытому льдом озеру. Первый в серебристых доспехах, ослепительно сверкающих в лучах бледно-голубого солнца; второй, его противник, весь в черном, броня украшена диковинными узорами, шлем изображает дракона, готового рвануться ввысь. У черного рыцаря было мое лицо, лица другого рыцаря я не видел, но почему-то решил, что это Гейнор — возможно, потому, что последняя встреча с кузеном была свежа в памяти. Проснувшись, в полудреме я размышлял о своем двойнике, который явно не желал, чтобы я вмешивался в происходящее и не дал мне защитить офф-моо от нациста. Может, у меня галлюцинации? В конце концов, кроме меня его никто не видит… Если обратиться к врачу, моим сновидениям, наверное, найдется какое-нибудь фрейдистское истолкование. Если же я вижу иную реальность, то как такое вообще возможно? Будем надеяться, что мудрецы Мо-Оурии сумеют — и захотят — утолить мое любопытство. Вот Оуна, к примеру, не отказывалась отвечать на вопросы. А когда прибудем в Мо-Оурию, я попрошу помощи: мне нужно вернуться в Германию, где мои соотечественники сражаются со злом, которое угрожает в ближайшем будущем поглотить всю Европу и даже весь мир.

Мои размышления прервал голос Фроменталя. Когда француз вошел, я не смог сдержать удивленного возгласа: на бедре у него висел меч, а за спину был закинут лук и колчан со стрелами.

— Вы ожидаете нападения? — спросил я.

— Надо быть готовым к неприятностям, друг мой. Впрочем, у меня ощущение, что Ученый Фи не преувеличивал. Вашему кузену и его шайке пока будет не до нас: в темной стране им хватит иных забот.