Александр Шапочкин - Попаданец 2.0 [Litres]

Амадеуш Кравчик, чьим рыцарским именем было «Благоверный», являлся младшим сыном одного из соседей и совсем недавно вернулся из столицы, где постоянно вращался при королевском дворе. Ах, как мечтала юная баронесса обо всех этих балах и приёмах, о вращении в высшем свете и блеске настоящей аристократии. Но судьба-злодейка уготовила ей жизнь в этом унылом подземелье, и если бы не молодой человек, она так бы и тосковала целыми днями, пытаясь найти для себя хоть какое-нибудь развлечение.

Мари с благодарностью посмотрела на одухотворённое лицо своего спасителя. Рыцарь действительно был прекрасен, впрочем, стоило ли удивляться, ведь жизнь в Селуне – столице Королевства, где нет ни забот, ни скуки, а люди постоянно улыбаются, не могла не сказаться на том хмуром пареньке, которого она видела пару раз в детстве. Амадеуш прибыл в их замок через несколько дней после того, как пропал отец, и хотя дядя Лех по какой-то причине сразу невзлюбил статного рыцаря, именно его рассказы и песни, да даже само присутствие рядом мгновенно окрасило жизнь девушки яркими красками.

– Нет, не убил, – протянул мужчина, откладывая лютню, – только обозначил смертельный удар, отведя в последний момент оружие в землю. Собственно, оттуда и пыль.

Девушка, привстав со своего кресла, вновь взглянула во двор, не знакомый ей молодой человек стоял, наступив сапогом на грудь слабо шевелившегося Бруно и приставив остриё своего оружия к щели у его горла. Окружившая ристалище замковая челядь и стража потрясённо молчали, а сам победитель о чём-то переругивался с Лехом, старым другом её отца и по совместительству капитаном замковой стражи. Мари прислушалась.

– Победа не считается! – орал старик. – Бой был нечестным! Этот дегенерат даже пользоваться мечом не умеет, а потому…

– Это ваши проблемы, – спокойно, но громко отвечал ему парень, глядя в налитые кровью глаза капитана, на что мог отважиться далеко не каждый.

– Да ты пойми, парень, – шипел тот. – Оружие этого болвана – кистень! Всё остальное против него – игра в одни ворота.

– Меня это должно волновать?

– Да! – рявкнул на весь двор мужчина. – Потому как в противном случае я не засчитываю тебе.

– Послушай ты, хмырь усатый, – парень, похоже, разозлился, – ты реально думаешь, что я соглашусь повторно скакать перед твоим щенком, когда он поменяет оружие, только чтобы меня в этот раз порешили?

– Повторяю! Бой был нечестным!

– А выпускать человека без доспехов против латника это по-твоему честно?

– Это уже твои проблемы! Каждый сражается в том, что имеет!

– Ах так, а меня, значит, должно заботить, что твой дегенерат взял в драку не тот ковыряльник?

– Да.

– А мне кажется, что проще всего мне сейчас сделать в нём ещё одну дырку, не совместимую с жизнью, – рычал парень на сурового капитана, вызывая невольное уважение.

– Да я тебя…

– Господа, господа… погодите! – сквозь толпу людей к спорщикам пробирался эльф. – Лех, ты умишком что ли двинулся? Это была самая что ни на есть честная победа…

– Фу… быдло… – произнёс рыцарь и, спрыгнув с парапета, подошёл к девушке, увлечённо вслушивавшейся в перепалку, голос его стал тёплым и томным.

Опустившись на одно колено, он взял руку баронессы и нежно поцеловал, от чего щёки девушки зарделись румянцем.

– Моя леди, вместо того чтобы слушать крики плебеев, я хотел бы просить вас поговорить… о нас!

– Ой! – высвободив руку, Мари отбежала на несколько шагов и отвернулась, смущённо уставившись в ажурную витрину, отделявшую её личные покои от балкона и от вечной прохлады Коттай Дунсона. – Время уже позднее… Я хотела бы просить вас удалиться.

– Как прикажете, моя любовь! – рыцарь, на красивом лице которого не переставала блуждать мягкая улыбка, поднялся с плит, которыми был мощён пол балкона, и грациозно поклонился, прижав руку к сердцу. – Я лелею надежду увидеть вас и завтра, моя леди!

– Конечно, Амадеуш! Мы обязательно увидимся, – поспешила заверить его девушка, опасаясь, что её молчание спугнёт столичного гостя. – Как насчёт позавтракать вместе?

– Премного благодарен, баронесса, – блаженно прикрыв глаза, проворковал мужчина, и водопад его светло-золотых волос просыпался с плеч после очередного поклона. – Тогда прошу меня извинить, я исчезаю!

– Киринь! Кири-и-инь! – позвала Мари, подбежав к тумбочке, на которой у неё хранился колокольчик для прислуги.

Дверь мгновенно растворилась.

– Да, ваше благородие! – степенно произнесла пожилая дама, с детства прислуживавшая баронессе, и с неодобрением посмотрела на рыцаря.

– Сэр Амадеуш уходит! Проводите его в его покои.

– Как пожелаете, – спепенно, с поклоном ответила служанка, пропуская гостя мимо себя.

Если бы кто-то в этот момент видел лицо рыцаря, он бы поразился его по-крысиному злому взгляду и оскалу в ярости сведённых до скрежета челюстей, но ни Киринь, ни тем более её хозяйка не могли этого видеть. А потому стоило только за Амадеушем закрыться двери, как Мари, радостно засмеявшись, закружилась перед зеркалом.

Несмотря на боль от потери отца, её мир за последние месяцы разительно преобразился. Амадеуш принёс в него что-то такое, о чём она до этого не имела понятия и только читала в книгах. Улыбаясь и пританцовывая, девушка выбежала на балкон и, облокотившись на перила, вновь взглянула во двор.

На импровизированном ристалище вновь кипела жаркая битва. Тот неизвестный парень, на этот раз в доспехах, сшибся с Бруно, вооружённым своим излюбленным кистенём. Мари никогда не любила этого огромного, глуповатого парня, хотя ей было бы жалко, если бы кто-нибудь убил его. Всё-таки какая-никакая, а память об отце.

Оруженосец держался молодцом. Парня, видимо, отпоили дорогущим магическим исцеляющим зельем, впрочем, ему это не особо помогало. Незнакомец действовал жёстко и умело, более не бегая от своего визави. Да и, похоже, не опасался более нанести непоправимый вред туше здоровяка.

Девушка хоть и играла перед Амадеушем роль робкой девы, являясь единственным ребёнком ставшего бароном наёмника, прекрасно разбиралась в рисунке боя. Могучий и неуклюжий оруженосец, гонявший до этого своего противника по всей арене, со своим любимым кистенём в руках не мог вообще ничего противопоставить незнакомцу, а потому не прошло и минуты, как он растянулся на земле, а парень, отпихнув в сторону оружие и щит, вновь водрузил ногу на его грудь.

– Фи! Быдло! – скопировала Мари Амадеуша, посмаковав непривычное для неё презрение к суетящимся внизу людишкам, и, смеясь убежала в свою комнату, наглухо захлопнув балконную дверь.

Подхватив со стола единственный имеющийся у неё зачитанный до дыр, но от того не менее любимый любовный роман, она скинула одежду и буквально вспорхнула на кровать, глубоко зарывшись в тёплых перинах.