Александр Шапочкин - Попаданец 2.0 [Litres]

Софья закрыла духовку и замерла посреди кухни, обхватив свои плечи руками. Уже больше года прошло с тех пор, как внезапно умер казавшийся воистину бессмертным Данил. И с тех самых пор как до Софьи дошло это известие, её не покидало безотчётное чувство страха за своего старшего сына.

В тот вечер, когда дед Игоря позвонил ей и сообщил о смерти своего сына, Ипполит на радостях откупорил лучший коньяк, а вот Софья к веселью присоединяться не стала. Сама не своя ушла в спальню и, закрыв дверь, не включая свет, долго сидела на краешке кровати, глядя на пустой участок стены, по которому бегали отблески проезжавших на соседней трассе машин.

Она никогда не любила Данила Нечаева, но и не ненавидела, до смерти боялась и старалась избегать. Отец Игоря всегда казался ей огромным непобедимым чудовищем и одновременно человеком-кремнём, на которого всегда можно положиться. Известие о его скоропостижной смерти настолько шокировало Софью, что она на несколько дней потеряла аппетит и никак не могла выкинуть из мыслей своего старшего сына. И в последние время всё стало только хуже.

«Всё будет хорошо. Игорь сильный и умелый. Он очень похож на Данила в молодости, и он обязательно вернётся…» – эти слова она твердила себе словно мантру уже который день. Но если обычно подобного аутотренинга хватало, чтобы тревога отпустила, то сегодня непонятное волнение не оставляло женщину с самого утра. Словно какой-то озноб пробирал её при мысли о старшем сыне, тайком от неё отправившимся служить стране в Сирии.

Кошки, словно почувствовав настроение хозяйки, как по команде встали на задние лапы, в позу сусликов, преданно заглядывая в глаза. Присев по-женски на корточки и оправив платье, Софья положила руки на их головы, начав чесать и гладить.

– Да, да, мои хорошие. Это просто глупые бабьи страхи. Наш Игорёк не по зубам каким-то там бабаям…

Рыжая Пуся тихо мурчала, глядя на неё своими огромными искристо-голубыми глазами, словно соглашаясь с каждым словом, а Ляля что-то нежно мяукала, зажмурившись от удовольствия. Момент единения был прерван хлопком двери и последовавшим за ним девичьим криком:

– Мам, я дома!

– С возвращением, милая.

И на просторной кухне элитной московской многоэтажки разразился цветастый вихрь. Его эпицентром была яркая, спортивная девушка лет семнадцати, с недлинными алыми волосами, одетая в спортивный костюм кричащих кислотных цветов. Это была Алиса – приёмная дочь Залесской, которую Ипполит нагулял, пока она была беременной младшим сыном. Матери младенец оказался без надобности, муж, повинившись и вымолив прощение, предложил отдать девочку в детский приют, – но это был тот случай, когда Софья сказала ему решительное нет.

Она вырастила Алису как своего ребёнка и любила не меньше, чем собственных детей. И это было взаимным. Даже то, что когда девочке исполнилось шесть лет, Ипполит по пьяни проболтался ей, что Залесская не её родная мать – не смогло пошатнуть их взаимоотношений как мамы и дочки.

Ворвавшись в Софьино царство, Алиса как обычно успевала делать множество дел, и при этом не прекращая ни на секунду болтать. Живая и яркая девушка как будто наполняла помещение солнечным светом, чем очень отличалась от отца и даже биологической матери, которую Залесская прекрасно знала.

– А чем это так вкусно пахнет? – чирикала Алиса, щёлкая пультом от телека, снимая спортивную курточку.

– А можно кусочек, а то я жуть какая голодная! – уже рядом с ведущей в главную залу аркой, девушка копалась в шкафу с различными сувенирами и одновременно набирая сообщение в смартфоне.

– Представляешь, мам, у меня получилось тренера бросить сегодня. А мальчишки, дураки, говорят, что мне просто повезло. А мне не повезло, я этому движению у Игорька научилась! Я его знаешь, как долго тренировала. Да что они вообще понимают… А где Антошка? А Игорь не звонил?

Монолог сопровождался кажущимися хаотичными движениями, однако чётко контролируемыми и оперативно пресекаемыми матерью. Так были последовательно остановлены попытки заглянуть в духовку, ухватить кусок булки из корзинки с хлебом и пощипать приготовленные к нарезке на салат овощи. Попробовать на вкус самодельный майонез и остатки кисло-сладкого соуса, помешать пальцем отцовскую гречку, продегустировать уже приготовленные блюда.

– Так! Голодающее Поволжье! Ты опять не обедала? На что теперь деньги копим?

– На мотоцикл! – гордо сообщила Алиса, утащив всё-таки из пиалы мочёный грибочек. – Ву ва-а-ам вай повесть… растущему организму!

– Нечего куски хватать, скоро ужинать будем, – строго сказала Софья и улыбнулась. – С мотоциклом будет так же, как со страйкбольным ружьем? Покопишь, покопишь… а затем спустишь всё с Татьяной?

– Наверное… – пожав плечиками, не стала отрицать очевидного девочка. – Но ты ж сама знаешь Таньку. Мои жалкие гроши. Ну, мне обидно совсем уж у подруги на шее висеть!

Софья только вздохнула. Регинину дочь она знала очень хорошо, как и то, что этой юной особе – палец в рот не клади. Откусит. И не потому, что жадная, а чтобы в следующий раз думала – куда что пихаешь. Эта молодая бизнесвумен всего-то на полтора года старше Игоря была, по мнению всех его окружающих – его девушкой. К тому же Софья была совсем не прочь породниться со своей лучшей подругой, так что имела на Татьяну Эсперскую определённые планы, а потому, когда Алиса, подражая этой роскошной девице, покрасила волосы в красный, не высказала ни слова против.

При этом Таня с удовольствием возилась с младшими детьми, даже после того, как старший сын ушёл в армию, что дополнительно внушало Залесской определённую уверенность в завтрашнем дне. Однако с дочерью она была абсолютно согласна. Пусть на развлечения и путешествия, которые устраивала для подростков Эсперская, уходило несравнимо больше денег, чем могла скопить на обедах обычная старшеклассница, взносы Алисы в общую кубышку – были делом принципа.

– Скажи лучше, егоза. Ты с кем домой-то приехала, по времени ещё рановато… Водитель деда обычно тебя позже привозит.

– Меня чёрные пояса с тренировки подвезли. А в честь чего праздник? Папенька небось опять ворчать будет про «поедание трупов несчастных зверюшек», – девочка спародировала далеко не самый приятный голос отца. – Мааам, я б сейчас какой-нибудь трупик поглодала бы. Ну, хоть самый ма-а-аленький! Мышиный!

Последняя фраза сопровождалась демонстрацией огромных жалостливых и голодных глаз, которым позавидовали бы даже Пуся с Лялей.

– Это те, которые мальчишки и дураки? Кто был в курсе, что ты с ними поехала и где собственно твои телохранители? – внезапно посуровела Софья.

– Тренер в курсе, – пискнула дочь, постоянно бунтующая против подобной насущной необходимости, и тут же надулась. – А болваны внизу, в своей машине! Куда они денутся… от них не оторвёшься.