Анастасия Коробкова - Рай для закалённых [СИ]

Это он сказал таким тоном, каким маленьким девочкам объясняют правила поведения в обществе.

- Давай поговорим об этом.

А эту фразу он произнес так, словно разговор предстоял увлекательный и очень важный. Так учителя начинали сеансы в первом и немного во втором классе - после этих слов мгновенно включался интерес, и все внимание с безграничным доверием направлялись на говорившего. Микаэль использует те же приемы? Он вообще забыл, кто я?

- Нет, - передразнивая его проникновенную интонацию, отказалась я. - Ни к чему. Будь каким угодно, а я не стану тебе мешать. Расстегни.

И положила перед ним левую руку с обрыдлым браслетом.

Анри громко брякнул бокалами, которые мыл. Микаэль побледнел - то ли от резкого звука, то ли от моей просьбы. Его эмоций я в тот момент не воспринимала.

- Лора, ты не так поняла, - уже не столь невозмутимо возразил он. - Я не переставал тебя любить ни на секунду, но у меня есть обязательства перед другими девушками, и я не вправе ими пренебрегать.

Обязательства? И это не кошмарный сон?

- Обязательствами? Или девушками? - с трудом подчинив себе речевой аппарат, уточнила я.

- В данном случае это одно и то же, - с усилием выравнивая интонацию, объяснил он.

Я ждала продолжения, потому что ни черта не поняла, и Микаэль продолжил:

- Это наш, "первой волны" закон: каждый обязан уважать чувства, которые испытывает к нему другой человек, искать и использовать возможность удовлетворить потребность другого в общении. Я вызываю у девушек потребность мной обладать, но ее я удовлетворить не могу, поскольку меня на всех них просто не хватит, зато ненадолго дать им ощущение обладания я могу и обязан.

У меня все еще шумит в ушах, или он действительно произнес все эти слова именно в такой последовательности?..

- Почему? - выдавила я логичный вопрос. - Зачем это нужно? Людям свойственно влюбляться не в тех, кто их самих любит, но так мир устроен, тут единственный выход - смириться и не мешать... объекту любви.

Анри перекинул через плечо полотенце и навалился на стойку, с молчаливой поддержкой ожидая ответа Микаэля.

- Это несправедливо, - услышали мы с Анри. - Чужая любовь - дар, она дает уверенность в себе и созидающую энергию, брать ее и ничего не давать взамен - как минимум, неэтично.

- А как максимум?

- Как максимум это нарушает мировую гармонию, ибо порождает обиды и отчаянье.

Любящему никогда не хватит нескольких минут телесного контакта. Любящие жадны. Они хотят всего любимого, навсегда. И они ревнивы. Я бы на такое не пошла.

- Лора, когда все люди живут по одним и тем же правилам, они больше доверяют друг другу, и им легче во всем.

Как просто и естественно. И все же ощущение обмана не проходит.

- Когда ты собирался посвятить меня в эти правила?

Ответ готов не был. Микаэль задумался, потом предположил:

- Постепенно. Ты бы привыкла ко мне, ко всем нам, и поняла бы, что чужая любовь не угрожает твоему счастью.

...То есть я отупела бы настолько, чтобы спокойно наблюдать, как мой жених, а потом муж сношается с другими женщинами по их требованию?! Это переходит границы разумного!

Я попыталась встать, но Микаэль накрыл мою руку, по-прежнему лежащую на столе, своей ладонью.

- Лора, не уходи. Я через столько прошел, чтобы ты меня полюбила, я не могу тебя отпустить. У нас с тобой впереди миллионы счастливых минут, другие девушки не смогут помешать нам их прожить!

Он все еще смотрел в упор, но теперь превосходства в его взгляде не было. Он был сейчас таким, к какому я привыкла и которого ценила, как лучшее, что случилось в моей жизни. Тепло от его ладони напомнило, какими приятными всегда казались его объятия, и мне вдруг стало остро жаль его терять.

- ДАВАЙ Я БУДУ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ ВЕЧНО, А ТЫ НИКОГДА НЕ БУДЕШЬ В ЭТОМ СОМНЕВАТЬСЯ.

Едва он произнес эти слова, мою "тишину" накрыл мощный сигнал тревоги. Его настроил Саша еще лет пять назад, когда тренировался распознавать глубокое ментальное влияние на волю и блокировать его. На себе тренировался и на мне.

Я словно протрезвела, хотя опьянение длилось не больше минуты.

Микаэль пытается связать мою волю! Зачем? Что происходит?!

Что происходило с самого начала, когда он навязывал свою дружбу?

Сколько лжи он нагородил за почти полгода нашего знакомства?!

Что-то, всколыхнувшееся тревожным сигналом со дна "тишины" подсказало мне, что бесчисленные любовницы - не самое важное открытие, которое я могу сделать, и что уйти сейчас, хлопнув дверью, будет не только правильно, но и глупо.

Требуется всего ничего - заставить его сказать правду.

Необходима боль. Где ее взять? Не биться же головой об стол.

Стакан, тот, что все еще стоит передо мной.

Быстро, не давая Микаэлю сообразить, что происходит, я вывернула левую руку из-под его ладони, правой схватила стакан, выплеснула сладкое вино ему в лицо, разбила об столешницу, поставила на стол основание с зубастыми остатками стенок и с силой насадила на обломок левую ладонь.

Боль прошила мозг насквозь.

А потом снова, да еще и воткнулась ледяным клинком в сердце - это Анри, как молния, метнулся через зал и сунул мою несчастную руку в ведерко со льдом. О-о-о-о!!! На секунду от боли отказало зрение.

Как же я это делала?.. Да, вот оно! Не чувствую больше.

В глазах прояснилось. Анри снова скрылся за стойкой. Микаэль, бледный, мокрый и ошалевший, молча смотрел прямо перед собой.

Попробую зацепиться за то, что он откровенно скрывал:

- Какая у тебя специализация?

Чудесно, в голосе ясно звучат скользко-металлические нотки.

Не моргнув, он ответил:

- Разведка, диверсии, персональная охрана.

Так-так, с чем же связаны его частые командировки? Да и ладно, поедем дальше на интуиции:

- Кого охраняешь?

Он словно впал в ступор, и ответил быстро, голосом без интонации:

- Последние полгода - тебя.

- От кого? - обалдев, автоматически спросила я.

- От тебя, - ровно ответил он.

Что за... Слова куда-то разбежались, и я на пару мгновений замерла с открытым ртом. Потом нашлась:

- Чье это задание?

Вопрос, видимо, оказался некорректным, и Микаэль ответил не сразу:

- Руководитель - Кастор Линсей.

Кастор?!

Спокойно. Случилась катастрофа, но об этом можно подумать потом. Сейчас - спокойно. В конце концов, никто не умер, а со всем остальным я справлюсь.

Кастор. За полгода я узнала о нем ровно столько, сколько хотела, а хотела я мало.

- Кто он?

- Экзекутор.

Я не знала этого слова. Что-то вспомнилось из истории, вроде, экзекуция - это наказание, причем мучительное. А дальше? Я потерялась во множестве вопросов, которые можно было бы задать, и ответы на которые ничего бы не прояснили.

Надо выводить Микаэля из ступора.

Рядом снова возник Анри и, уже не торопясь, перелез через спинку дивана, поставил на стол упаковку медицинских салфеток и металлическую коробку.