Анастасия Коробкова - Рай для закалённых [СИ]

На секунду его взгляд остекленел, а затем удивленно поднялся к моему лицу.

- Но... разве это не очевидно?

Кажется, его отстраненность получила объяснение.

- Что ты бы обрадовался, если бы я после заседания комиссии по делам несовершеннолетних пришла домой поболтать с тобой за жизнь? Нет. Не очевидно.

Папа растерянно потер подбородок.

- Разве решение какой-то комиссии может изменить отношение отца к дочери?

- Ты уехал, не сказав мне ни слова.

- На нас все смотрели. Я чувствовал себя актером на сцене, но не хотел играть.

Кастор так и объяснил его отъезд.

- А я увидела, что ты согласен с комиссией, и больше не хочешь быть моим отцом...

Папино лицо стало виноватым.

"Лора!"

Это Кастор. Виновник всех моих бед. Даже не так: их автор и режиссер.

"Что ты собираешься делать с моей рукой?"

Несколько секунд замешательства.

"Я обещал тебе правду, когда дело закончится. Оно закончилось".

"Хорошо или плохо?"

"Как планировалось. Взрыв и ваши с сестрами увечья - это то, что план не предусмотрел".

"Дерьмовый из тебя стратег".

"На твоем месте я бы тоже так думал. Но мы предотвратили убийство Президента и пять террористических актов, поэтому операция признана успешной".

"Ты же сам их организовал!"

"Нет, проконтролировал. Чтобы они, упаси боже, не удались".

"А откуда узнал?"

"Давай я расскажу по порядку".

- Мне сказали, что ты помогла остановить диверсантов, - вдруг сообщил папа. - Поэтому государство наградит тебя за перенесенные страдания.

- Чем наградит? - охрипшим от удивления голосом спросила я.

Папа точно не знал. Он дернул бровью и предположил:

- Вроде, деньгами.

Было бы здорово. Я смогу спроектировать дом для себя и оплатить его строительство. Теперь знаю, чем займусь в больнице!

"Ты не много на себя взял? Или антитеррористическая деятельность входит в компетенцию экзекутора?"

"Не входит. Я много на себя взял, потому что не собираюсь быть экзекутором всю жизнь. Следующий этап - дипломатия, а потом я стану следующим Президентом".

Боюсь, я утратила контроль над своим лицом в тот момент, и оно слишком явно стало ошеломленным.

- Что случилось? - забеспокоился папа. - Тебе больно? Ты вспомнила что-то важное?

- Да, - поспешно ответила я, действительно вспомнив кое-что важное. - Я ждала маму.

Папа резко встал и, пряча от меня глаза, сделал несколько шагов вдоль стены.

"А Президент знает?"

"Конечно. Я просто пришел к нему и сказал, что хочу стать его преемником, а он перечислил навыки, которыми я должен для этого обладать".

"Похоже на иронию".

"Похоже. Но он был серьезен. Он вызвал меня к себе, когда моих родителей арестовали, и дал задание их спасти. Он обещал подстраховать меня, если не получится, но я понял, что должен сделать это сам. Я сделал. Я проник в тюрьму под легендой и заморочил головы всем, кто попался на моем пути. Нас выпустили без препятствий в полной уверенности, что приговор приведен в исполнение. Это впечатлило Президента".

- Лора, - хрипло произнес папа и резко повернулся, с неизъяснимой жалостью глядя на меня. - Мама умерла.

Что-то внутри меня превратилось в большой холодный камень, а в следующую секунду по телу разлился невыносимый жар, схлынувший мгновенно, но оставивший после себя противную нудную боль.

- Когда? - беззвучно спросила я.

Папа услышал.

- Пятнадцать... почти шестнадцать лет назад.

И пустота в голове...

- Она ехала с работы, сама вела машину, и что-то случилось... Она потеряла сознание, не успев затормозить. Машина врезалась в огромный грузовик, стоявший на перекрестке. Она погибла мгновенно...

Врезалась. В грузовик.

- Ты была совсем малышкой, не поняла ничего, а Саше я не знал, как сказать. Я не смог. Я сказал, что маме пришлось уехать, и даже письма ему писал от ее имени. Со временем он привык, что ее нет рядом, а потом как-то все выяснил.

- Папа!.. - из глаз брызнули слезы. - Почему ты никогда мне этого не говорил? Я же всю жизнь ее ненавидела, считала, что она меня бросила!

Он растерялся. Таким жалким и виноватым я его не помнила.

- Лора... Я и предположить не мог, что ты переживала. Ты ни разу не поднимала эту тему. Лора, мама обожала тебя, она жила тобой и Сашей!..

И я увидела то, что он в тот момент вспомнил: молодую темноволосую женщину, со счастливой улыбкой обнимающую крошечную девочку. Комнату, в которой они находились, заливал яркий свет, и не сразу стало ясно, что он излучался не солнцем и не лампой - он исходил от ее лица. Так это видел папа.

...Спазм в горле лишил меня возможности дышать, а в ушах шумело. Горькое разочарование сменилось чувством невероятной легкости, словно то, что давило мне на хребет долгое время, превратилось в крылья, которые вдруг расправились. Мама меня любила.

Папа снова сел, сгорбившись, и глухо продолжил:

- Она работала в Резиденции. На прощание пришел сам Президент. Меня поразило, как искренне он был огорчен ее смертью. Он сказал тогда, что она последняя, погибшая в автоаварии, и слово сдержал: уже через полгода началась реформа транспортной системы, и с тех пор ни один автомобиль ни во что не врезался и никого не сбил.

"Лора, отзовись!"

"Президент знает, кто моя мама?"

"Да. Я ему напомнил. Одежда, которую я предложил тебе надеть, принадлежала не моей, а твоей маме. Она носила ее в Резиденции, и ты в маминых платьях и свитерах очень на нее похожа".

"Зачем?"

"Этим и еще твоим падением на крышу его дома я дал понять, что знаю его тайны. Умение выведывать тщательно скрываемые секреты входит в список важнейших качеств претендента".

"Получил зачет? Сдал на разряд кукловода?"

"Получил. Я сознаю, что нарушил в отношении тебя ряд этических норм".

"Но что? Не смог удержаться?"

"Ну, в общем... Да. Всё складывалось одно к одному, словно кто-то уже подготовил казалось бы не связанные события к общей развязке".

"Ладно, убедил. Давай подробности. Нет, сначала ответь на самый больной вопрос: ПОЧЕМУ Я?"

"Это и есть подробность.

Президент сказал, что я не должен быть один. Что мне нужна привязанность помимо сыновней, иначе я не то, что Президентом - человеком не вправе называться. Я был с ним согласен в этом, но не чувствовал в себе ничего такого. Моей задачей стало найти человека, за которого я стал бы волноваться, и с которым хотел бы провести всю жизнь. Тогда я подумал о тебе.

Помнишь Сергея? Думаю, что помнишь, хотя и не любишь вспоминать. Сатисфакция, которую ты назначила, была одним из моих первых рабочих заданий, и непростым: сделать так, чтобы ты его никогда больше не видела. Чтобы реализовать сатисфакцию, мне пришлось связать в его "тишине" твой образ со страхом быть тобой замеченным. Твой образ в его "тишине" меня потряс. С ним у Сергея было связано всё осознаваемое, всё, доставляющее радость и всё, причиняющее боль. Ты выглядела в ней существом совершенно невероятным, запредельно прекрасным, поражающим воображение. Конечно, я поспешил увидеть тебя "вживую", чтобы убедиться: ты - обычный человек, и убедился. Но забыть уже не смог".