Роберт Хайнлайн - Астронавт Джонс. Время для звезд (сборник) [litres]

– Что? Да не дай бог, капитан, с чего это вы так решили?

– У меня сложилось впечатление, что вы, по поручению центра, взяли на себя ответственность за мой корабль. А теперь вы еще говорите, что этот человек… как его… Томпсон – что он доведет нас до места.

– Боже милостивый, нет! Простите. Я не специалист в полевых работах, знаете, слишком засиделся в канцелярии. Просто считайте Томпсона своим… мм… своим штурманом. Вот-вот, он будет вашим пилотом. Но вас никто не снимает, вы остаетесь капитаном этого корабля, пока не вернетесь на Землю и не сдадите его. Тогда, конечно, он пойдет на слом.

– Вы сказали «на слом», мистер Уиппл? – раздался высокий, не похожий на себя, голос мистера Регато. Я почувствовал, что в моем животе что-то сжалось. – «Элси» на слом? Нет!

– Что? Да нет, ничего еще не решено, я, как всегда, тороплюсь. Может быть, его сохранят в качестве музея. А что, это хорошая мысль. – Он вытащил записную книжку и занес в нее эту хорошую мысль. Спрятав книжку, мистер Уиппл сказал: – А теперь, если вы, капитан, позволите, я хотел бы обратиться к вашим людям. А то времени совсем мало.

Капитан Уркхардт молча провел его в столовую.

Когда все собрались, мистер Уиппл широко улыбнулся и произнес:

– Я не очень силен в произнесении речей. Я просто хочу выразить вам благодарность от имени Фонда и заодно объяснить, чем мы тут занимаемся. Я не ученый, а всего лишь администратор, занятый сворачиванием проекта «Лебенсраум», на который вы работаете, так что я не буду особенно вдаваться в подробности. Спасательные операции вроде этой совершенно необходимы, однако Фонд очень озабочен тем, чтобы высвободить «Неожиданную находку» и другие корабли той же серии – «Безотносительный», «Бесконечность» и «Нуль» – для выполнения основной их работы – исследования звезд в окрестностях Солнца.

Кто-то выпалил с удивлением:

– Да ведь как раз этим мы и занимаемся.

– Да, конечно. Но времена меняются. Нуль-полевой корабль может за год облететь больше звезд, чем факельный – за столетие. Вам, наверное, будет приятно узнать, что один только «Нуль» за последний месяц обнаружил семь планет земного типа.

Не сказал бы, что мне было особенно приятно это узнать.

Дядюшка Альфред Макнил наклонился вперед и тихим, печальным голосом, хорошо выражавшим наше настроение, спросил:

– Минуточку, сэр. Вы хотите сказать, что все, что мы сделали… было не нужно?

Мистер Уиппл был, похоже, крайне удивлен.

– Нет, нет и еще раз нет! Мне ужасно жаль, если мои слова создали у вас такое впечатление. То, что сделали вы, было совершенно необходимо, без вас не было бы сейчас этих нуль-кораблей. Да это то же самое, как сказать, что свершенное Колумбом было не нужно: ведь теперь мы перепрыгиваем океаны, словно какие-нибудь лужицы.

– Благодарю вас, сэр, – тихо сказал дядя Альф.

– Возможно, никто еще не сказал вам, насколько необходим, я бы сказал – незаменим, был проект «Лебенсраум». Вполне возможно. Это, конечно, моя вина, но в последнее время у нас в Фонде столько суматохи, мне некогда даже поспать, так что я все время забываю, что уже сделано, а что сделать еще надо. Но вы, конечно, и сами понимаете, что без телепатов, которые находятся среди вас, весь этот прогресс был бы невозможен. – Уиппл обвел нас взглядом. – Кто они? Я хочу пожать им руки. Во всяком случае – не забывайте, я не ученый, я юрист, – во всяком случае, если бы не удалось превыше любых сомнений доказать, что телепатия абсолютно мгновенна, доказать в эксперименте, проведенном на расстоянии в десятки световых лет, вполне возможно, наши ученые все еще искали бы ошибки в шестом знаке после запятой, пытаясь спасти мнение, что телепатические сигналы распространяются не мгновенно, а с конечной скоростью, хотя и столь большой, что измерить ее не удается из-за неточности приборов. Во всяком случае, я именно так понимаю ситуацию; так мне объясняли. Так что, как вы видите, ваша прекрасная работа принесла чудесные результаты, результаты гораздо более важные, чем ожидалось, даже если они не совсем то, что вы искали.

А я думал о другом: скажи они нам это хотя бы на пару дней раньше – дядя Стив был бы сейчас жив.

Правда, он никогда не хотел умирать в постели.

– Но эти великолепные плоды ваших героических усилий, – продолжал разглагольствовать Уиппл, – созрели не сразу. Как это часто бывает в науке, новой идее потребовалось длительное время вызревания среди специалистов, после чего ее потрясающие результаты внезапно явились миру. Вот, например, я сам; если бы шесть месяцев тому назад кто-нибудь сказал мне, что сегодня я буду здесь, среди звезд, читать популярную лекцию по современной физике, я бы не поверил. Я и сейчас не совсем уверен, что я в это верю. И все-таки я здесь. Кроме всего прочего, я здесь затем, чтобы помочь вам прийти в себя, когда мы вернемся домой. – Он еще раз широко улыбнулся и поклонился своей аудитории.

– Да, мистер Уиппл, – спросил Чет Трэверс, – так когда мы вернемся домой?

– Как, разве я вам этого не сказал? Да совсем скоро… Ну, так, скажем, вскоре после обеда.

Теперь, пожалуй, в самый раз закончить эту штуку и похоронить по первому разряду. У меня, наверное, больше никогда не будет времени заниматься литературными упражнениями.

Нас неделю продержали в Рио на карантине. Если бы не этот человек из ФДП, который был с нами, они, пожалуй, так бы и продолжали нас держать. Однако обращались с нами вполне уважительно, этого у них не отнимешь. Сам император Бразилии Дон Педро III от имени Объединенной системы нацепил каждому из нас медаль Ричардсона и произнес речь, из которой было понятно, что, хотя он не совсем понимает, кто мы, собственно, такие и где мы, собственно, были все это время, но тем не менее он высоко оценивает наши труды.

Но мы привлекли значительно меньше внимания, чем я ожидал. Нет, я совсем не хочу сказать, что службы новостей нас игнорировали; они снимали нас, они взяли у каждого из нас интервью. Однако единственная новость, которую я видел, шла под заголовком: «СЕГОДНЯ ПРИБЫЛА ТРЕТЬЯ ТАЧКА РИПОВ ВАН ВИНКЛЕЙ».

Репортер, или кто там это писал, очень повеселился, и я надеюсь, что он от своего смеха сам и задохнулся. Получалось, что и одеты мы забавно, и речь у нас забавная, и все мы такие трогательно старомодные и такие, знаете, туповатые. Фотографию, иллюстрировавшую статью, сопровождала подпись: «Шапки долой, пижоны! Дедушка вернулся!»

Я не стал читать дальше.

Дядю Альфа это не трогало; не думаю, что он вообще что-нибудь такое заметил. Он просто рвался увидеть Селестину.

– Надеюсь, – шутливо, но наполовину и серьезно, сказал он мне, – что девочка умеет готовить, как умела ее мама.