Роберт Хайнлайн - Астронавт Джонс. Время для звезд (сборник) [litres]

Я поднял свою койку, раздумывая, нет ли в моей каюте «следящего глаза», – все мои попытки опустить койку в рабочие часы кончались одинаково: меня куда-то вызывали. Доктора Бэбкока не было в центре управления, и меня оттуда выгнали, однако я успел там немного оглядеться – в центр управления пускали только тех, кто там работал. Нашел я нашего релятивиста в вычислительном центре, напротив центра связи – в том самом месте, куда я и пошел бы за ним в первую очередь, если бы не желание заглянуть в центр управления.

Я доложил:

– Т. П. Бартлетт, связист десятого разряда, по вашему приказанию явился.

Доктор Бэбкок резко развернулся вместе с креслом и уставился на меня. Это был крупный, ширококостный человек, весь состоявший из рук и ног; он больше смахивал на лесоруба, чем на матфизика. Думаю, это было слегка наигранно: локти на столе, неграмотная речь и все такое. Дядя Стив говорил, что у Бэбкока больше почетных степеней, чем у большинства людей – носок.

Так вот, он уставился на меня, потом рассмеялся.

– И где ж это ты набрался таких липовых военных манер, сынок? Садись. Ты Бартлетт?

Я сел.

– Да, сэр.

– Чего это вы с братцем вышли из вахтенного расписания?

– Понимаете, сэр, мой брат в больнице. Завтра там будут что-то делать с его позвоночником.

– Так почему же ты мне этого не сказал? – (Я не стал отвечать, не видел смысла; я даже не был в его отделе.) – Фрик никогда ничего мне не рассказывает, капитан никогда ничего мне не рассказывает, теперь и ты вот никогда ничего мне не рассказываешь. Мне приходится таскаться на камбуз и собирать сплетни, чтобы хоть немного быть в курсе, что у нас тут происходит. А я собрался завтра с тобой поработать, ты же знаешь об этом? Знаешь?

– Нет, сэр.

– Ясное дело, не знаешь, потому что и я тоже никогда никому ничего не рассказываю. Как можно управлять таким кораблем? Надо было мне остаться в Вене. Это славный город. Когда-нибудь пробовал кофе с пирожными на Ринге? [35] Ринг – Рингштрассе, бульварное кольцо в Вене. – Ответа он не дожидался. – Как бы там ни было, я собирался завтра работать с тобой и с твоим близнецом. Так что теперь придется сделать это сегодня. Скажи ему, чтобы приготовился.

– А что вы хотите, чтобы он делал, доктор? Его уже увезли в больницу.

– Просто скажи ему, чтобы приготовился. Хочу откалибровать вас двоих, вот что. Измерить ваш индекс ошибки.

– Сэр?

– Просто скажи ему…

Я вызвал Пэта. Мы не разговаривали с ним после завтрака, и я не знал, как он воспримет это предложение.

Но Пэт уже знал.

Хорошо, хорошо, сказал он устало. Они прямо сейчас устанавливают в палате свой прибор. Мама подняла такой шум, что ее пришлось отослать.

Слушай, Пэт, если ты не хочешь этого делать, то, что бы там ни было, я так им и скажу, что ничего не выйдет. Они слишком много хотят.

Да какая разница, ответил он с раздражением. Мне все равно надо каким-то образом провести ближайшие шестнадцать часов. Да и вообще, может получиться, что это последний наш сеанс.

Впервые он не удержался и показал, как все это на него действует. Я торопливо сказал:

Не надо так говорить, Пэт. У тебя все получится. Ты снова будешь ходить. Черт, да ты даже на лыжах кататься сможешь, если захочешь.

Кончай ты с этой ободрительной чушью. Я уже наслушался этого от предков больше чем достаточно. Тошнит просто.

Да ты послушай, Пэт…

Кончай, кончай. Давай лучше займемся тем, чего они от нас хотят.

Ну хорошо. А вслух я сказал:

– Он готов, доктор.

– Полминуты. Запускайте свою камеру, О’Тул. – Доктор Бэбкок нажал что-то на своем столе. – Командор Фрик?

– Да, доктор, – ответил голос Фрика.

– Мы готовы. Вы придете?

– Тут все в порядке, – услышал я ответ своего начальника. – Сейчас идем.

Через секунду он вошел в сопровождении Анны Горошен. Тем временем я осмотрелся. Одну из стен вычислительного центра полностью занимал компьютер, поменьше, чем в Лос-Аламосе, но не намного. Перемигивающиеся лампочки на его панелях, наверное, что-то для кого-то значили. Под прямым углом к компьютеру за пультом сидел мистер О’Тул, над пультом висел большой экран дисплея, в центре которого примерно каждую секунду появлялась яркая вспышка.

Анна без слов кивнула мне; я понял, что она на связи.

Пэт сказал:

Том, у вас на борту есть девушка по имени Анна Горошен. Ее там нет поблизости?

Есть. А что?

Передай ей привет. Я знал ее по Цюриху. Тут ее сестрица Бекки. Он чуть хихикнул, что меня обрадовало. Симпатичная девица. Моди ревнует.

Бэбкок сказал Фрику:

– Скажи, чтобы они приготовились. Первый синхронизирующий прогон с той стороны.

– Скажи им, Анна.

Она кивнула. Я не понимал, зачем потребовалась вторая телепара, если они могут переговариваться через нас с Пэтом. Скоро я понял: мы с Пэтом были слишком заняты.

Пэт выдавал тикающие звуки, как часы, а мне было велено их повторять. При каждом моем тике на дисплее появлялась вспышка. Бэбкок наблюдал за дисплеем, потом он развернул меня так, чтобы мне не было видно, и прикрепил микрофон к моей гортани.

– Еще раз.

Пэт сказал:

Внимание… – опять начал тикать. Я старался, как мог, чтобы тикать с ним одновременно, но это было совершенно дурацкое занятие. Я услышал, как Бэбкок тихо произнес:

– Это исключило обратную связь и задержку из-за конечности скорости звука. Жаль, что мы не можем получше измерить скорость передачи сигнала. По нервным синапсам.

Фрик сказал:

– А с Деверо ты говорил?

Я продолжал тикать.

– А теперь, юная леди, прогон в обратную сторону, – сказал Бэбкок, надевая на меня наушники. Я сразу же услышал тиканье вроде того, какое издавал Пэт. – Вы, молодой человек, слушаете сейчас спектральный метроном, ритм которого задается монохроматическим светом. Прежде чем мы покинули Землю, он был синхронизирован с тем, который использует ваш брат. А теперь – тикайте ему.

Я начал тикать. Занятие это прямо гипнотизировало; легче было войти в ритм и тикать вместе с метрономом, чем выбиться из этого ритма. Не обращать на него внимания было невозможно. Меня стало клонить в сон, но я продолжал тикать; остановиться я просто не мог.

– Конец прогона, – возвестил Бэбкок. Тиканье прекратилось, я снял наушники и потер свои уши.

– Доктор Бэбкок?

– Да?

– А как вы сможете отличить один тик от другого?

– Что? Ты, конечно, не сможешь, а О’Тул – сможет. Он все записал на пленку. То же самое и на другом конце. Да ты не бери в голову, просто старайся не сбиться с ритма.

Вся эта ерунда продолжалась еще час с лишним; иногда передавал Пэт, иногда – я. В конце концов О’Тул поднял глаза и сказал.

– Усталость начинает все портить, док. Вторые производные быстро растут по всей серии.