Бекки Чамберс - Долгий путь к маленькой сердитой планете

© С. Саксин, перевод на русский язык, 2017

© ООО «Издательство «Э», 2017

День 128-й, стандартный год ГС 306

Проснувшись в глубинной капсуле, она вспомнила три вещи. Во-первых, она путешествует в открытом космосе. Во-вторых, ей предстоит новая работа и нужно будет постараться. В-третьих, она подкупила государственного чиновника, чтобы тот снабдил ее новым идентификационным файлом. Ничего нового тут не было, и все-таки неприятно просыпаться с подобными мыслями.

Она пробудилась слишком рано; это должно было произойти по крайней мере только еще через день, но вот что происходит, когда экономишь на транспорте. Дешевый транспорт – это дешевый челнок, летящий на дешевом горючем, и дешевый препарат, который тебя усыпляет. После старта девушка уже несколько раз мельком приходила в сознание – выныривала в полном смятении и тотчас же проваливалась обратно, едва начав понимать, что к чему. В капсуле было темно, навигационные экраны отсутствовали. Невозможно было определить, сколько времени проходило между пробуждениями, как долго продолжался полет и вообще летела ли она куда бы то ни было. Эта мысль вселяла в нее тревогу.

Наконец она пришла в себя настолько, что смогла сосредоточить взгляд на иллюминаторе. Шторка была закрыта, защищая от любых возможных источников света. Впрочем, девушка знала, что их нет и быть не может. Сейчас она находилась в межзвездном пространстве. Здесь не было ни бурлящих жизнью планет, ни оживленных торговых путей, ни сверкающих огнями орбитальных спутников. Только пустота, жуткая пустота, в которой нет ничего, кроме капсулы да редких метеоритов.

Двигатель взвыл, словно готовясь к очередному субуровневому прыжку. Снотворное снова начало действовать, затягивая девушку в беспокойный сон. Отключаясь, она опять подумала о работе, о лжи, о том, каким самодовольным было лицо чиновника, когда она переводила ему на счет кредиты. У нее мелькнула мысль, хватит ли этих денег. Должно хватить. Обязательно. Она и так уже слишком дорого заплатила за ошибки, к которым не имела никакого отношения.

Глаза у нее закрылись сами собой. Снотворное сделало свое дело. Глубинная капсула предположительно продолжала свой полет.

День 129-й, стандартный год ГС 306

Жизнь в космосе никак нельзя назвать тихой. Тому, кто вырос на планете, требуется какое-то время, чтобы привыкнуть к стукам и гулу корабля – к тому постоянно присутствующему окружению, которое обусловлено жизнью внутри механизма. Однако для Эшби все эти звуки были такими же привычными, как и стук его собственного сердца. Он определял, когда пора просыпаться, по вздоху воздушного фильтра над кроватью. Когда метеориты с характерным звуком стучали по наружной обшивке, Эшби сразу чувствовал, какие настолько маленькие, что на них можно не обращать внимания, а от каких следует ждать беды. По характеру треска статического электричества в линии связи он мог сказать, как далеко находится от собеседника. Все это были звуки жизни в космосе, подчеркивающие уязвимость и огромные расстояния. Они напоминали о том, насколько это хрупко – быть живым. Но эти звуки также означали и безопасность. Их отсутствие будет говорить о том, что воздух больше не поступает, двигатели больше не работают, искусственная гравитационная сеть больше не удерживает ноги на полу. Тишина – неотъемлемая часть космоса снаружи. Тишина означала смерть.

Разумеется, были и другие звуки, издаваемые не самим кораблем, а живущими в нем людьми. Даже в бесконечных коридорах кораблей-поселений можно услышать отголоски разговора, шаги по металлическому полу, слабый шорох техника, ползущего по переборкам в поисках какого-то вышедшего из строя невидимого элемента. Корабль Эшби «Странник», хоть и достаточно просторный, казался крошечным по сравнению с поселением, в котором он родился и вырос. Купив «Странник» и набрав экипаж, первое время даже он вынужден был привыкать к тесноте. Однако постоянные звуки людей, которые работали, смеялись и ссорились вокруг, давали ему спокойствие. Открытый космос – это пустота, и бывают моменты, когда даже самый закаленный космонавт смотрит на усеянный светящимися точками звезд мрак со смирением и благоговейным восхищением.

Эшби приветствовал шум. Отрадно было сознавать, что он никогда не остается один, особенно если учесть характер его работы. Создание пробоин едва ли можно было считать завидной профессией. Межзвездные проходы, связывающие пространства Галактического сообщества, являлись чем-то настолько обыденным, что воспринимались как должное. Эшби сомневался, что обыкновенный человек задумывается о сети тоннелей больше, чем о выглаженных брюках или разогретом блюде. Однако его работа требовала постоянно думать о тоннелях, и думать напряженно. Если сидеть и думать о них слишком долго, мысленно представляя, как корабль ныряет в космическое пространство и возвращается обратно подобно иголке, тянущей за собой нитку… в общем, подобные размышления заставляют человека радоваться шумному окружению.

Эшби находился у себя в кабинете, читая новости за чашкой мека, когда один из звуков заставил его внутренне сжаться. Шаги. Шаги Корбина. Сердитые шаги Корбина, приближающиеся к двери его кабинета. Вздохнув, Эшби проглотил раздражение и стал капитаном. Раскрыв уши, он постарался сделать лицо равнодушным. Разговор с Корбином всегда требовал определенной подготовки и серьезной доли беспристрастности.

Артис Корбин был един в двух лицах: талантливый специалист по водорослям и при всем том полный кретин. Первая его ипостась играла жизненно важную роль на борту таких кораблей, как «Странник», подолгу автономно работающих в межзвездном пространстве. Если часть горючего станет бурой, это может означать, что вместо прибытия в порт назначения ты навсегда останешься дрейфовать в открытом космосе. Половина нижней палубы «Странника» была заполнена сплошными чанами с водорослями, которым требовался человек, одержимо следящий за концентрацией питательного раствора и соленостью воды. И здесь отсутствие у Корбина умения вести себя в обществе на самом деле являлось преимуществом. Этот человек стремился торчать в отсеке с водорослями целые дни напролет, снимать показания приборов, бормоча себе под нос, и добиваться того, что сам он называл «оптимальными условиями».