Владимир Белобородов - Сорвать цветок безумия. Империя рабства [СИ]

- Прыщ.

- Мне такой не достанешь?

- Придёт время сам соскочит. Ты никуда не торопишься?

А на приём то я припаздывал. Причём прилично. Пришлось ехать не переодеваясь, а лишь только сменив перевязь и сняв ленту сотника с ножен.

Вот зачем меня вообще приглашали? За весь ужин было произнесено всего с десяток фраз. Женщины, в лице Исины, её матери и какой-то их дальней родственницы, просто молчали, как им и положено. Из мужчин пытался говорить только муж этой самой родственницы. Сам плечо, как и лигранд Нимуир - брат Исины, не проронили и двух слов. Мне же весь вечер в голову лезли всякие глупости. Типа: почему сын плеча - лигранд. Назвали бы липлечом. Я понимаю, сын левого плеча - лигранд. По гражданской служебной лестнице левое плечо, это высшая иерархическая ступень, не считая Императора конечно. А вот у правого плеча лишь советники, тысячники и сотники. Назвали бы его тогда милионником. А если бы уж начали называть всех по частям тела, то и вниз надо было так же. Предплечье императора, ладонь императора, правый большой палец императора.... Кто-то должен был бы быть и задней частью.... И остальными частями тела. В общем, развлекался я, как мог.

После ужина состоялась до ужаса церемониальная прогулка с ларой Исиной. Мы под ручку ходили по саду их дома, причём передний двор от улицы отделял кованый, а значит прозрачный для взглядов прохожих, забор. А следом за нами, буквально в двух шагах, шли те самые родственники. Говорили мы соответственно о вещах несколько необычных, по крайней мере, для меня: о погоде, об урожае, о новых веяниях в музыке, о том, что лататос стал более открытым и вызывающим. Соответственно как говорили.... Она говорила - я слушал. Странный вечер. Расстались мы, как только солнце коснулось горизонта.

Вернулся я несколько раздосадованным. Не то что бы я ожидал любви.... Но уж точно не этикетного официоза. Несколько радовало, что в следующий раз мы встречаемся с Исиной не в доме её родителей, а в игорном доме. А ещё больше радовало, что встреча эта не завтра, а через пять дней. Как-то я поостыл в чувствах к этой ларе. Да и чувств то собственно не было, не смотря на её красоту.

А вот время после заката прошло бурно. Когда я приехал, стол в честь отъезда Корндара и Зарука уже был накрыт. Слегка подпив, мы, вернее я, умудрился поцапаться в коридоре с Луммом. А нечего на меня молча рычать! Не смотря на то, что прав был Лумм, победа осталась за мной. А то, что он прав, я прекрасно понимал. Ну, зачем выпячиваюсь с этим жеребцом? Ведь все кто знают о моей сущности, понимают, что лечить буду сам. То есть, если смотреть со стороны, то я купил жеребца, которого могут вылечить только маги, при этом к магам я его не повёл, но жеребец чудесным образом выздоровел. Казус, однако. А самое главное ради чего? Ну, сэкономил я пару десятков империалов, может чуть меньше. И что? Это же только деньги? А если кто узнает?

Утро было несколько сумбурным и суматошным. Сразу после завтрака провожали отъезжающих в Якал.

- Корн, - отвёл я брата в сторонку. - Отдашь отцу письмо. На словах передай, что всё известно и обязательно расскажи о том, как с тобой беседовали во дворце.

Брат проникнувшись важностью, кивнул.

Только Зарук и Корндар уехали, Лумм провёл разбор вчерашних полётов, при этом, не скрывая того, что он осведомлён о моих способностях. Говорил он прямо при Ротимуре и Ильнасе, чем несколько удивил их. Нет, он не ходил из угла в угол и даже не повышал голос. Он просто спокойно разъяснил, то, что я и так знал, то есть недопустимость таких поступков. Когда он стал несколько зарываться, пытаясь разрешить эту проблему кардинально, то есть прирезать моё приобретение, я мягко осадил его:

- Ага, сейчас.

- Тогда лечи его здесь! Твоя новая прислуга, - последнее было сказано несколько саркастично, - не должна даже тени подозрения иметь!

Чего-то я сразу вот так не был готов к такому повороту событий. Однако, Лумм был в чём-то вновь прав.

- Ладно, я к зельникам.

- Зачем, могу поинтересоваться?

- Мне надо его усыпить. К тому же мази заживляющие нужны.

- А почему сразу не в орден? - Вновь проявил остроумие мой старший воин. - Дайте мне зелий, для того чтобы лошадь усыпить, - театрально изобразил он меня в местной аптеке.

- Элидар. Поройся в сумке, что тебе Симара собирала, - подковырнул Ротимур. - Уверен, там зелье, для того чтобы пища быстрее выходила есть. Возможно и снотворное для лошадей имеется.

- Так у меня есть, - вдруг предложил Ильнас. - То есть не для пищи, а снотворное. Только не для лошадей.

- У тебя-то откуда?

- Илун дал. И заживляющие есть.

Через час, разогнав прислугу, мы втроём - Лумм отказался ассистировать при операции, вошли в конюшню с ведром воды, в которую вылили треть бутылочки снотворного. Больше лить не решились. Эликсирчик был предназначен для обездвиживания значительного количества вражеских воинов, путём вливания его в котёл с пищей или водой. Диверсантская штуковина.

Жеребец словно чувствовал неладное, пить отказался. К тому же нервничал. Похоже, то зелье что в него вкачали до этого на базаре, перестало действовать, и теперь боль в ноге не давала покоя животному. Пришлось его несколько успокоить, магически приглушив страдания. После чего, Шторм, именно так звали жеребца, всё-таки испил из ведра.

Через пятнадцать минут после этого, мы стояли над телом спящего животного.

- Ну, что перевернём? - Предложил я.

- Зачем? - Спросил Ротимур.

- Нога правая. Он на ней лежит.

- Давай подождём, пока проснётся, потом ещё зелья дадим. Может он на другой бок ляжет?

- Не смешно. Давай берись за заднюю.

- Ну да! Нашёл глупца. Сам за заднюю берись. Я голову поворачивать буду.

- Ротим!

- Ну, чего ты? Весело же! - Он приложился к бутылке настойки, что мы взяли с собой для дезинфекции.

- Дай! - Протянул я руку.

Ротимур отдал мне бутылку. Я тоже отпил, занюхав рукавом, после чего протянул Ильнасу, чтобы тот поставил. Но поскольку дыхание слегка перехватило, сказать этого не успел. Ильнас же понял по своему и приложился к горлышку.

- Ну, что лекари. Начнём? - Предложил я.

- Давай. Вон она! Белеет, - разрезав плоть, до первой точки, куда стекались силы лошади, я раздвинул края раны. - Доставай.

Ильнас у нас был в роли медсестры, которая тампоном, вернее полоской ткани оторванной от простыни и намотанной на палочку, убирала кровь из раны. В роли второго хирурга был Ротим.

- Ага. Сейчас. А, вдруг она прыгнет? - Ротимур держал в руках две палочки, которыми в теории, должен был вынуть эту самую резницу.

- Ротим. Это личинка. У неё нет ног.

- Ты то откуда знаешь? До вчерашнего дня даже не слышал о таких, - друг аккуратно поддел белый комок и по краю выкатывал его.

Я старался шире раздвинуть рану, чтобы ему было удобней. Как только личинка выпала на землю, Ротимур отскочил в сторону, сдерживая рвотные позывы.