Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства [litres]

Дед повернул ко мне голову и указал пальцем на произведение искусства Чустама, в смысле полено с выемкой. Я, сложив туда листья сон-травы, стараясь не шуметь, стал измельчать их топором. Минут через пятнадцать на дне была зеленая кашица.

– Все снимайте и в бревно лейте, – хрипло произнес дед, отойдя от печки.

Чустам взял рогатину, заменявшую нам ухват, поддел ручку котелка и перенес его к полену. Внутри была какая-то бурая жидкость.

– Клоп, выливай. – Корм подставил котелок к бревну.

Пока Колопот думал, какой бы стороной рубахи взяться за закопченную стенку, Огарик, подойдя, взялся голыми руками за край и медленно наклонил котелок, вылив всю жидкость в выемку. Мне показалось, даже горелым мясом запахло. Я, вскочив, схватил парня за руки и стал разглядывать ладони.

– Да я не обжегся. – Огарик, стесняясь, потянул от меня свои руки.

Я удивленно осмотрел их – действительно, грязные от копоти, но ожогов не видно. На всякий случай стер с одной ладони копоть.

– Предупреждать надо, – отпустил я мальчонку.

Дед хитро щурился на меня, улыбаясь:

– Тебе уж своих надо.

– Ага, сразу с узором на виске и пушистым хвостом.

– Ек, – крякнул дед, – а хвост-то откель?

– Так в округе, кроме белок, никого.

– А-а-а. – Лицо деда расплылось в улыбке еще шире. – Огарик!

Тот подошел и поводил руками над бревном с зельем. Никаких спецэффектов при этом не наблюдалось.

– Ну, осьмушку подождите, – начал нас инструктировать дед, – потом дверь смажете, руками не трогайте, а еще через осьмушку вырубите. А мы, наверное, пойдем, дела у нас. – Дед хмуро посмотрел на Огарика, тот опустил взгляд. – Здоровый, где мешок?

Клоп, словно только этого и ждал, рванул к березке, под которой мы складировали то, что за день вытаскивали из пещеры. Правило такое было заведено после того, как мы полдня искали топор, положенный кем-то из нас, так и не сознавшимся, на печь. Дед, открыв мешок, стал доставать оттуда вещи.

– Тут рубахи да штаны мои старые, мож, кому подойдут. Ты, здоровый, можешь ту, что на тебе, оставить.

– Спасибо.

Кстати, рубаха была неплоха, даже с вышивкой на одном плече. У меня такой за все проведенные в этом мире годы не было.

– Крупы и кротока. – Дед стал доставать свертки. – Мешки потом вернете! Тут соль, а вот здесь жир, – вынул он горшок. – Пара хлебов… И это… коли моего харчуете, то и в яме можете брать продукты. Токмо чтоб он не голодал!

– Спасибо тебе, Мир. – Чустам встал и поклонился, Клоп и Толикам последовали его примеру.

Я, не зная данного обычая, собезьянничал. А кто его знает? Вдруг оскорбишь? Тут есть заморочки в поведении, за которые и по лицу схлопотать можно даже от селянина. Например, тут сморкнуться при ком-то на землю не отвернувшись, вот почти как у нас плюнуть в лицо. Вообще, все, что делалось лицом к лицу, имело непосредственное отношение к стоящему перед тобой.

– Ну спасибо, уважили, – расцвел дед. – Коль так, лошадь доверите? А я лодку взамен. – Мирант по своей привычке сощурил глаза.

Я в местных обычаях не очень, поэтому промолчал, Чустам явно замялся.

– Вернешь завтра? – спросил Толикам.

– Утром у вас будет.

– Бери, раз так.

– Спасибо. Можете моей лодкой попользоваться. Там бредень лежит, так возьмите пока себе. Только просушивайте!

– Ты чего это, Толикам? – спросил Клоп, когда дед и внук отъехали на Серебрушке.

– А что? Сначала кланяемся чуть ли не как отцу, а потом лошадь зажали?

– Да ладно вам, вернет, – уверенно заступился за Толикама корм. – Нормальный мужик, даже вон с нами за стол сел.

Рабство наложило на обычаи этого мира свой отпечаток, уж не знаю, как было у нас во времена рабовладельческого строя, только здесь есть за одним столом с рабом, мягко говоря, не комильфо. Кто-то рассказывал, что в одном из локотств раньше за это могли вольного человека и в рабы определить – мол, раз тебе так хочется…

Дверь мы намазали варевом, как и сказал дед. Но то ли дед опять чувство юмора проявил, то ли просто не подумал, только посудину вырубленную из бревна мы спускали вниз около часа. Мало того что само полено имело вес, так ведь и содержимое, наверное, опасное, раз дед наказал руками не трогать. В общем, спустили на вожжах, привязав за два конца. Ларк умудрился все-таки залезть в варево большим пальцем. Не знаю, что за химию там дед наготовил, только вот кожа словно после кислоты покраснела, а через полчаса волдырями пошла. Ладно, хоть чудо-мазь соседи забыли забрать. Рубить сегодня не стали. Чустам предложил поневодить и покататься на лодке, раз уж есть возможность. Можете считать нас детьми, но прикольно… Если, конечно, не на веслах, хотя в этом тоже свой кайф есть – как бы управляешь плавсредством. Мы, кроме Толикама и Ларка, даже поныряли из лодки на середине реки.

Утром разнесли дверь за несколько десятков ударов тупого топора – прямо эликсир взломщика. Бревно, в котором мы заваривали зелье, кстати, рассыпалось в труху после того, как его пнул Ларк. Серебрушка, как и обещал дед, была с утра внутри «подковы». Напрягло лишь то, что она была оседлана и не стреножена – могла и вообще уйти. Мы обычно для уверенности их со Звезданутым связывали за уздечки вожжами. Ну а утром распутывали привязи между деревьями. Зато гарантия – далеко не сбегут, запутаются о первый ствол. Но я отвлекся… дверь!

Перед нами открылся коридорчик, который мы уже видели сквозь прорубленный зазор. Длина коридора метров десять. В конце был земляной обвал. По бокам две двери, по одной с каждой стороны. И все бы ничего, но двери не уступали по твердости внешней.

– Что, рубить будем? – спросил Толикам, нанесший пару ударов по двери и теперь на ощупь пытаясь определить результат. – Или Мира подождем?

– Думаешь, он станет тратить на нас время? – Чустам взял из его рук топор, и я готов был дать голову на отсечение – лезвие уменьшилось в размерах.

– А вдруг поможет? – встрял Ларк.

Чустам пару раз нанес по двери удары, потрогал небольшие оставшиеся вмятины и поправил вконец разболтавшееся топорище.

Дед с Огариком появились через два дня, проведенных нами в чистке, солении и сушке рыбы. Мы уже собирались ехать на продажу чешуи, не дождавшись их, только тайна закрытых дверей и останавливала. Мирант внимательно выслушал нашу просьбу о вскрытии двух дверей, вернее, о новом эликсире.

– Вы чего это, взаправду думаете, что мне не любопытно, что там? – обескуражил нас дед. – Езжайте к яме, там кувшин с готовым зельем стоит.

Надо ли говорить, что Чустам слетал на Звезданутом за два с копейками часа.

Мазать двери спустились все. Хотя зачем, спрашивается? Все равно потом выжидать пару часов пришлось. Клоп все это время точил о камень топор – результат был не идеален, то есть с зазубринами, но сносен – рубить можно.