Алексей Лавров - Джонни и «Зов предков» (СИ)

— Я что, сторож брату твоему? — важно изрёк Джонни, насмешливо взглянув на Пауля. — Кроме братской тревоги вопросы есть? Тогда моя очередь — что ты тут всё это время делал, малыш?

Малыш, успокоено вздохнув, доложил о немалых успехах. Кроме рентген-аппарата починено всё, что поломалось в ближайшей к санчасти округе и что было в личном пользовании у персонала. Так же установлены нелегальные розетки, подкручены счётчики, переключены какие-то линии и по-тихому прибраны ненужные пока провода и часть электрооборудования…

— Это ты как, парень? — обалдел Джон.

Парень, не смутившись, ответствовал, что это он так по-большевистски. Дэн, собака дикая, неблагодарная, не успокоился в уютной казарме на тёплом месте помощника специалиста-рентгенолога, и успокоиться, как оказалось, не мог. Дэна ж не только Родина мобилизовала, но и его запрещённая партия. Прямо направила подпольного своего члена в армию для подрывной, конечно же, деятельности в виде пропаганды. Неудача с Джоном не остановила закалённого борца, и он взялся за Пауля, начисто игнорируя тот незначительный факт, что агитирует за свержение власти денежных мешков и полиции полицейского же сыночка. Пауль в дискуссии с истерикой впадать не стал, полностью с Дэном согласился, поскольку любая борьба в виде подрывной деятельности ему как полицейскому в третьем поколении очень близка. Вот теперь он член ВсеТакийской Коммунистической партии большевиков, ВТаК-па-бэ. Есть ещё Почтивсетакийская, типа, коммунистическая партия меньшевиков, но она неправильная, потому что легальная и против революции. Действительно, нафиг такая полицейскому? А группа товарищей под смертным, по военному времени, приговором, — другое дело. И каких товарищей! Рабочие золотые руки и технически светлые головы со специальным образованием. Ведь идея их, как понял Пауль, вообще, простенькая — счастье дело техники. В чём он с ними полностью солидарен. Теперь их ячейка, из скольких членов Джону знать не нужно, занята созданием материально-технической базы вооружённого выступления. А выражается это в подгребании под себя различных материально-технических ценностей и вербовке специалистов. Вот в этом Джонни с Карлом просто обязаны помочь революционерам, раз им так лихо удалось выручить Пауля с Дэном. Примерно тем же путём, а ячейка для них прям что угодно сделает. Джону политика была настолько фиолетова, что он полностью одобрил начинания Пауля и сразу перешёл к делу, повёл парня приводить в чувство и агитировать сержанта.

Привести в сознание сержанта удалось нашатырным спиртом с третьего разу, только капнув немного пахучей жидкости ему в рот. Сознание вернулось к нему с визгом удивления и нецензурной бранью, что было вполне ожидаемо ребятами, поскольку они подозревали симуляцию из-за нежелания разговаривать. Джонни терпеливо дождался, пока крикун не закашлялся, надсадив горло, и поинтересовался, как ему кажется, почему он до сих пор живой? Ведь Джону достаточно продублировать монтировкой и всё — даже если он чудом выживет, сержанта заслуженно признают официальным идиотом.

— Но ведь ты не идиот? — задушевно уточнил Джонни.

Сержант придал лицу максимально возможную осмысленность и неуверенно кивнул. Джон молча, как бы в сомнении недолго его разглядывал и нехотя продолжил. Если сержант — не идиот, это очень кстати, потому что когда выяснится, что преступник в розыске, Джонни, уже месяц служит в жандармерии под его командованием, идиоту ничего не сделают. А умному сержанту светит перевод в армию, через особый отдел, конечно. И ему, Джону, придётся просто убежать. Он, кстати, может сделать это прямо сейчас, что-нибудь натворив напоследок. Может быть, ему так и поступить? Сержант этого не хочет? Отлично, Джонни согласен задержаться и срубить немного капусты. Сержант тоже не против?

Вот и хорошо, значит, он скоро вернётся в родной взвод и проследит, чтобы у Джона не было проблем. А то пришлют вместо хорошего, понимающего, даже любимого командира остолопа какого-нибудь, так сержант сам понимает. Понимает? Вот и пускай поскорее выздоравливает, и как только почувствует себя в силах, бегом возвращается в родную команду. А для его скорейшего выздоровления ему прописана клизма два раза в день, промывание желудка, и уколы внутрижопно на усмотрение Пауля, чтоб даже лежать сука не мог.

— Чтоб сука понял, как дёшево тогда отделался, — добавил Джон, имея ввиду два блока сигарет.

И напоследок обрадовал беднягу, что всё время до завтра он может посвятить моральной подготовке с обдумыванием, им на его счастье нужно отлучиться. За денежным довольствием, конечно.

Пауль, получив в кассе деньги, честно отдал заслуженное довольствие Джону. Аж триста пятьдесят баксов. Как помнил Джонни, ровно во столько Родина оценивала полугодовую добровольную шакалью службу. От грустных сравнений он перешёл к совсем печальному сопоставлению жалования с ценой ночных услуг. Пауль, присвистнув, заявил, что не ожидал вот так запросто увидеть настоящего живого лоха. Цена вопроса — двадцатка за самые красивые глазки. А по сотне, может быть, берут только офицерские подружки, да и то не все. Но им это пофиг, потому что те девчонки никогда не свяжутся с солдатнёй. Джон уточнил, чем одни отличаются от других? Пауль ещё больше развеселился от его дремучести — офицерские-то все официально проверенные и на должностях, некоторые даже при погонах! А для солдатиков обслуживающий персонал и привозные, вахтовым методом.

Джонни, наслаждаясь моментом, спросил о девушках из штаба сборного пункта — они кто? Тут уже Поль без смеха удивлённо оглядел Джона и как про себя пробормотал, — тогда это любовь, которая действительно зла!

И хотел уже возвращаться в санчасть, но Джонни попросил его составить компанию. Ему показалось неправильным, если их с Паулем будут путать. Наглость — второе счастье, если они появятся вместе в жандармском клубе, никому и в голову не придёт, что они — два в одном.

Джон немного лукавил, говоря, что понятия не имеет, где Карл. Он был почти уверен — Карл в клубе на разогреве публики, время от времени проигрывает по маленькой инструкторам и сержантам. Проигрывал он больше из субординации, но и отчасти по злому умыслу. Ребята глядя, как проигрывает Карл, распалялись, уверенные, что уж они-то так не лопухнуться. И немедленно наказывались старшими товарищами за самоуверенность уже по-крупному. Молодёжь пламенела ушами и горела очами, но всё равно пёрла на амбразуру. Полубоги, пряча усмешки, радовались удачному совмещению воспитательного процесса с профилактикой глупостей — ведь ясно же, что юнцы с деньгами способны лишь на глупости. Потому, когда старшие товарищи аккумулировали почти все наличные молодой жандармерии, никто этому не удивился. И как раз вовремя явился припозднившийся Джонни и подался к столу со словами, — а можно я тоже? Кто последний?