Наталия Нестерова - Витязь. Тенета тьмы

— Мы увидели яркую вспышку. Небывалую вспышку! В светлом небе точно сгустились тучи, и ударила молния, будто в грозу… так может делать Оллантайр в Вековечной Пуще, но на сей раз ни капли воды не упало на землю. Мы оказались неподалеку, выехали немедленно и нашли вас.

— Вспышка эта была… единственной?

«Мастер Войны. Дракон. Где же они?»

— Да, Тайтингиль. Единственной.

Витязь обменялся взглядами с орком.

— Черт его знает, — уныло сказал Котов, стараясь держаться поближе к своему эльфу и подальше от пляшущих и храпящих животных. — Чер-рт… жаба белоглазая везунчик у нас. Может быть, вер-рнулся к своим… звездам.

— Отыщем, — кивнул Тайтингиль.

— Стража останется возле вас, — сказал черноволосый эльф, — слишком уж необычна фигура твоего оруженосца.

Котов как бы между прочим сделал позирование на трицепс.

— Не завидуй фигур-ре, кр-расавчик, — ласково муркнул, сияя глазищами. — Фр-ранцузский жим, р-румынская тяга — и будешь не хуже, не ху-уже…

Среди нескольких раздавшихся смешков парочка была точно женских — Котов снова улыбнулся аудитории, но, судя по мгновенно воцарившейся тишине, это оказалось лишним.

— Тайтингиль, — примирительно сказал Лантир, — вот кони, Ари и Лэм. Феррен поскачет вперед, упредить Виленора. Эльгир и часть отряда останутся, чтобы продолжить пикет, а вас с… с… ним сопровожу я, Леррис и еще несколько эльфов. Но возле Нолдорина орка придется связать. Ты знаешь правила.

Орк перестал тянуть мышцы, сдулся, нахохлился снова.

— Посмотрим, — объявил витязь и коротко кивнул оруженосцу — тот, схватив шлем, наскоро сунул в него шоколадки, пакетики сухариков, ключи от машины… пнул ногой разорванные тряпки, в которые превратилась его одежда, и выпрямился. — Котов, отдай мне свои припасы и садись. Эльфы помогут тебе. В Нолдорине подберу тебе особую лошадь, а пока сгодится чужая.

— Чер-рт, — упавшим тоном выговорил Котяра, посмотрев на роскошную мощную кобылу; кобыла недоверчиво уставилась на него. — Косит лиловым глазом, блин. Ну л-ладно. Кор-рабль… тур-рель. Лошадь. И это пер-реживу…

— Итак, вы не отрицаете, что нанесли телесные повреждения гражданке Алешиной Ольге Ивановне? — спрашивал усталый милиционер. Кабинет был сер, относительно отремонтирован и кондиционирован; за дверью в коридоре отделения сидели Ирма, Вадим, молчаливый злобный Шурман и даже Ленка. — В больнице она, без сознания увезли.

Алинке было холодно и безразлично.

— Я нанесла, — равнодушно сказала она. — Я взяла пепельницу и нанесла этой шкуре удар по голове, когда она стреляла. А сознание… она в него по жизни не приходила.

— Комментарии свои при себе оставьте. В кого она стреляла?

— Мне казалось, что около бачков стоит человек, — тихо выговорила Алина. — Показалось. А Оля, наверное, просто палила по мусорке. Характер такой.

— Характер, — крякнул следователь. Дело мутное, непонятное дело; сам он был тоже мутный и несколько похмельный, и ему здесь не нравилось ровным счетом ничего, в первую очередь «глок» боевой с глушителем и без документов. — С Олей твоей мы отдельно разберемся, как только врачи разрешат. Ты мне скажи, кто еще с вами околачивался? У мусорки — россыпь драгоценных камней на сумму… такую сумму государство тратит в год на содержание всей полиции Москвы. И лужа крови, от экспресс-анализа которой с судмедэкспертом приключился припадок. А следов нет. Ни одного. Так что увы… не пройдет. Объясняй.

— Крови, — бесцветно выговорила Алина. — Крови… я понятия не имею, что там за камни и что за кровь. А Оля… я не люблю Олю. Она увела моего жениха. Трахалась с ним в туалете прямо в день помолвки. У меня дохрена мотивов. И свидетелей. Я увидела, что она с пистолетом идет. Взяла пепельницу и ударила… суку.

Следователь выдохнул.

— Ну что же, а теперь — еще раз…

В этот момент дверь открылась без стука — вошел еще один полицейский, молодой, но уже немножечко лысеющий, по фамилии Ларионов и прозвищу Ларри; следом — почтенный предприниматель и депутат, а по совместительству король под-московных гномов — Иван Андреевич Монахов. С ним был степенный дядька в элитном костюме — такой же коренастый, крепкий, с характерными кустистыми бровями и выбритой до синевы угловатой двергской челюстью.

Следователь нервно вздохнул.

— Ларри… тебе чего?

Пришедший полицейский наклонился к уху следователя и зашептал; Монахов доброжелательно кивнул Алине, а явившийся с ним галантный джентльмен представился адвокатом и раздал всем присутствующим пучок щедро золоченых визиток.

— Черт-те что! — рявкнул следователь, разгневавшись окончательно. — Ларионов, ну вот как такого рода дела — сразу ты! Конвой! Уведите ее, пусть посидит ночку, пока я чуть разберусь, у меня еще куча допросов!

— Ты, Савельев, не нагнетай, — примирительно выговорил Ларри, — о пропаже камней Иван Андреевич вчера заявил.

Дверг с достоинством кивнул. Да, мол, Иван Андреевич; и да, заявил.

— Вот камни и нашлись, хорошо же, — продолжал прибывший служитель закона, — это значит раскрываемость! А кровь нечеловеческая вообще, в ней хромосом знаешь сколько? А нет человека, как говорится… Ты на девочку не дави. Самооборона, вот и господин адвокат подтвердит. Она в шоке была от сорванной свадьбы. А тут пистолет. Не нагнетай.

— Ты не лез бы, Ларионов! Это пока мое дело! Я никаких заявлений от Ивана Андреевича вашего, — Савельев подчеркнул, что человек с таким шнобелем ну никак не может быть Иваном, а тем более Андреевичем, — не видел, понятно? И анализа этой самой крови тоже! А налицо — нанесение телесных повреждений! Сто двадцать первая, это можно лет пять впаять. Для начала, по закону, девка сорок восемь часов может в ИВСе провести. И проведет! Золотая молодежь, тьфу!

На несколько минут все смешалось: мужчины заговорили разом. Алина зажала руками уши.

В конце концов ее куда-то повел за локоть полный полицейский, от которого немилосердно пахло допотопным одеколоном; казалось, что потолочные споты качаются, стены сжимают девушку, и вот наконец Алинка потерянно села на какую-то то ли лавку, то ли узкую постель, и в руки ей сунули застиранное флисовое одеяло. Она набросила его на плечи и с ужасом прислушалась к лязгу металла и ключей. Ее и впрямь посадили в изолятор временного содержания.

Алина сжалась, подтянула ноги к худенькой груди.

Кровь.

Мастер Войны. Ее звездный мужчина без имени и без нервов.

Империя Йертайан.

Кровь!

Она обхватила себя за плечи. Нет, не то, не так… это не спасало и не защищало. Касания его рук были нестерпимо горячи и приносили неведомое ощущение опасности и свободы одновременно. Она слушала шепот: «Алина, ничего не бойся, Алина, я твой теперь…» — и верила. И обнимала сама, впиваясь губами в жилы на его шее. «Вы не чувствуете? Совсем ничего? И даже так?» — «И даже так, да… но это не важно, не важно…»