Джон Фланаган - Ледяная земля

Вот тогда-то все и началось.

– Заметил я тут, – начал рейнджер, отчеканивая каждое слово, как любой пьяница, который знает, что перебрал. – Заметил я тут, что король наш Дункан, оказывается, знатный трус.

Зал, притихший в ожидании, теперь чуть не заискрил от напряжения. Взгляды оставшихся посетителей были прикованы к невысокому человеку за столом. Он осмотрелся с хмурой улыбкой, едва заметной за поседевшей бородой и усами.

– Трус. Мокрая курица. И дурак в придачу, – отчетливо повторил незнакомец.

Никто не шелохнулся. Это были опасные слова. Даже для мирного жителя оскорбление короля в общественном месте было бы серьезным преступлением. Для рейнджера же, присягнувшего на верность престолу и входящего в состав армии, это уже попахивало государственной изменой. Люди за столами обменивались встревоженными взглядами. Многие хотели встать и незаметно уйти. Но что-то в спокойных глазах рейнджера подсказало им, что возможность уже упущена. От всеобщего внимания не утаилось, что у стены за его спиной стоял длинный лук, словно дожидающийся нужного момента. Колчан со стрелами лежал тут же. Все знали: стоило кому-нибудь подойти к двери, как за ним тут же последует одна из стрел. И еще знали, что рейнджеры, даже пьяные, всегда попадают точно в цель.

Но оставаться здесь, пока рейнджер на чем свет поносит короля, было не менее опасно. Если бы люди из свиты короля прознали о том, что тут происходит, то могли бы расценить всеобщее молчание за согласие.

– Из надежного источника мне стало известно, – продолжил тем временем рейнджер даже с каким-то задором, – что добрый наш король Дункан занял престол незаконно. Слышал я, что на самом деле он сын пьяного уборщика отхожих мест. Другие говорят, что он родился от любви короля-отца к заезжей танцовщице хатча-хатча. Тут уж выбирайте сами. Так или иначе, родословная для наследника престола не самая подходящая, а?

Кто-то встревоженно вздохнул. С каждой минутой слушать эти речи становилось все опаснее. Хозяин таверны нервно топтался за стойкой. Заметив движение в подсобке, он подошел поближе посмотреть, в чем дело. Жена его, внося блюдо с пирогами в общий зал, услышала последнее заявление рейнджера и остановилась. Она была бледна как мел, и в глазах ее застыл вопрос.

Муж ее бросил беглый взгляд на рейнджера, но тот уже переключил внимание на возчика, который пытался спрятаться в самом дальнем углу зала:

– Разве вы не согласны, сэр… да, вы, в желтой жилетке, заляпанной вчерашним завтраком… что такой человек недостоин быть правителем нашей прекрасной земли?

Возчик пробормотал что-то, ерзая на стуле. Смотреть рейнджеру в глаза он явно не хотел.

Владелец заведения еле заметно мотнул головой по направлению к задней двери. Его жена, вопросительно приподняв брови, бросила взгляд на выход, потом на мужа. «Стража», – произнес он беззвучно и увидел, как в глазах супруги засветилось понимание. Ступая тихо и не попадаясь на глаза рейнджеру, женщина пересекла кладовую и вышла через черный ход, стараясь закрыть дверь как можно тише.

Но щеколда все равно еле слышно щелкнула. Рейнджер метнул подозрительный взгляд на хозяина таверны.

– Что это было? – потребовал он ответа. Кабатчик пожал плечами и беспокойно вытер потные ладони о фартук. Заговорить он и не пытался – знал, что в горле у него слишком пересохло. На какой-то миг ему показалось, что в глазах посетителя мелькнула радость. Да нет, вряд ли, глупость какая-то.

Время текло медленно, оскорбления в адрес короля Дункана становились все цветистее и ярче. Хозяин явно нервничал. Жена его не возвращалась вот уже десять минут. Наверняка же где-то поблизости ходит отряд стражи! Конечно же они уже в пути, они заберут этого предателя и заставят его прикусить язык!

Стоило владельцу таверны об этом подумать, как дверь настежь распахнулась, и отряд из пяти человек под предводительством капрала протолкнулся внутрь тускло освещенного зала. Все они были вооружены длинными мечами, на поясах висели увесистые дубинки, а за спиной – круглые щиты.

Капрал осматривал комнату; отряд расположился за его спиной. Увидев сгорбленную фигуру за столом, он сощурился:

– Что тут происходит?

Рейнджер улыбнулся. Но, как заметил владелец таверны, глаза его остались серьезными.

– Мы тут о политике говорили, – с явным сарказмом ответил он.

– А я вот слышал, – капрал поджал губы, – что вы говорили о государственной измене.

Рейнджер разинул рот и приподнял брови в притворном изумлении.

– Измена? – переспросил он и с любопытством оглянулся вокруг. – Кто это разносит досужие сплетни? Тут завелся болтливый сморчок, которому следует прикусить язычок?

Все случилось так стремительно, что хозяин таверны едва успел укрыться за барной стойкой. Выпалив последнее слово, рейнджер каким-то невероятным образом успел схватить свой лук, прицелиться и выстрелить. Стрела воткнулась в стену как раз там, где секундой ранее стоял трактирщик; она глубоко вонзилась в древесину и звенела – удар был очень сильным.

– Ну все, довольно, – бросил капрал, но новая стрела уже была нацелена прямо ему в лоб. Наконечник тускло поблескивал.

Тетива натянулась до предела. Капрал замолчал, уставившись в лицо собственной смерти.

– Опустите оружие, – наконец сказал он, но голос его звучал неуверенно, и он сам это понимал.

Одно дело – приструнить разбушевавшихся пьянчуг и скандалистов, и совсем другое – встретиться лицом к лицу с рейнджером, умелым бойцом и опытным убийцей. Даже рыцарь бы дважды подумал, прежде чем ввязаться в бой. Простому капралу стражи это точно было не под силу.

И все же капрал не был трусом и помнил о том, что у него есть обязанности. Сглотнув несколько раз, он медленно, очень медленно поднял руку.

– Положите… Лук… На место, – произнес он.

Ответа не последовало. Стрела все еще была нацелена ему в лоб. Он нерешительно шагнул вперед.

– Не надо.

Слова прозвучали четко и недвусмысленно. Капрал был уверен, что слышит стук собственного сердца: оно отбивало ритм, словно литавры. Интересно, а другие тоже слышат? Он сделал глубокий вдох. Когда-то он присягнул королю. Капрал не был дворянином, не был рыцарем – просто обычный человек. Но данное слово значило для него столько же, сколько и для любого из представителей знати. Он много лет пользовался своим авторитетом, чтобы усмирять пьяниц и мелких преступников. Но теперь ставка оказалась слишком высока – пришло время расплатиться за все годы, что он пользовался всеобщим уважением и неограниченной властью.

Он сделал еще шаг.

В напряженной тишине оглушительно зазвенела тетива.

Капрал бессознательно дернулся и споткнулся, ожидая, что сейчас грудь ему пронзит раскаленная боль, а затем его накроет тьмой смерти.