Робин Хобб - Судьба шута [litres]

– Больше никому не удалось это понять. Олух случайно мне все объяснил. Он очень встревожен из-за тебя. Раздражен, конечно, но еще больше встревожен. Прошлой ночью он попытался мне объяснить, что дело не только в твоем ужасном настроении и беспрерывной болтовне, но и в том, что ты исчез из его разума. Он рассказал мне историю из своего детства.

Однажды во время ярмарки мать выпустила его руку, и он потерялся в толпе. Олух оставался один в течение нескольких часов, ему не удавалось найти мать ни при помощи глаз, ни при помощи разума. Олух испугался, что она решила его бросить, но потом передумала и вернулась. И он довольно долго объяснял мне, как чувствовал, что его мать где-то рядом, но не пускает его в свои мысли. «А ты просто исчез, – сказал Олух. – Как если бы ты умер, как умерла его мать. Однако ты жив, он видит тебя глазами, и это его пугает».

– Наверное, я для него выгляжу как «перекованный».

Уэб судорожно вздохнул. Я знал, что ему довелось познакомиться с «перекованными».

– Нет, друг мой, – возразил он. – Я ощущаю тебя при помощи Уита. Ты его не потерял.

– И какой мне от него толк, если у меня нет партнера? – с горечью спросил я.

Уэб ответил не сразу.

– А это еще одна вещь, которой я мог бы тебя научить, – устало сказал он, – если у тебя найдется хоть немного времени и желания.

Я не знал, что ему ответить, поэтому предпочел сменить тему разговора.

– А почему мы сегодня остались в лагере?

Он недоуменно посмотрел на меня, а потом улыбнулся:

– Мы уже пришли, друг мой. Удобнее площадки для лагеря нам не найти. Пиоттр утверждает, что раньше где-то поблизости можно было увидеть сквозь лед дракона. Принц Дьютифул, Чейд и остальные отправились за Пиоттром и нарческой на поиски Айсфира. Вместе с ними ушли воины Хетгарда. – Он поднял руку. – Вон туда.

Гладкая поверхность ледника была обманчивой. Я знал, что там должно быть немало подъемов и спусков. Пока я смотрел в указанном Уэбом направлении, появилась длинная цепочка людей, больше похожих на муравьев. Вскоре я узнал идущих впереди Пиоттра и нарческу. Тут только я понял, что в лагере остались только мы с Уэбом. Я спросил его почему.

– Я не хотел оставлять тебя одного. Риддл сказал, что ты говорил о самоубийстве. – Он сурово покачал головой. – Я не верил, что ты можешь так поступить. Однако вчера у тебя было такое ужасное настроение, что я не хотел рисковать.

– Я не стал бы убивать себя. Это был приступ безумия, за меня говорил яд.

Откровенно говоря, мне было стыдно, что я произнес такие слова вслух. В Шести Герцогствах самоубийство всегда считалось проявлением трусости.

– Но зачем же ты принимал такую дрянь прежде, если знал, что она оказывает вредное воздействие? – сурово спросил он.

Я прикусил язык, сожалея, что не знаю точных слов Чейда.

– Я пользовался этим прежде, когда испытывал очень сильную боль или усталость, – тихо ответил я. – На этот раз доза оказалась больше, чем я предполагал.

Он тяжело вздохнул.

– Понятно, – сказал он, но я видел, что он меня порицает.

Я съел приготовленную им пищу. Она неприятно пахла рыбой. Островитяне варили суп из кубиков сушеной рыбы и рыбьего жира. Получалась густая похлебка. Несмотря на отвратительный запах, после еды я почувствовал себя лучше. Меня все еще окружала непривычная пустота. Смолкла не только музыка Олуха. Я привык к нитям, соединяющим меня с Дьютифулом, Чейдом, Шутом и Неттл. Теперь все мои связи с ними были разорваны.

Уэб наблюдал за тем, как я закончил есть и вымыл котелок. Потом я сгреб в кучу угольки в глиняной жаровне, надеясь, что огонь не погаснет.

– Присоединимся к остальным? – спросил Уэб, и я кивнул.

Пиоттр отметил проложенную тропу обрывками красной ткани на шестах, воткнутых в снег справа и слева от нее. Мы с Уэбом зашагали по ней. Поначалу мы молчали. Но потом Уэб заговорил, а я старался его не прерывать.

– Ты спросил о том, какая польза от Уита, если у тебя нет партнера. Я понимаю, что ты продолжаешь горевать по своему волку, и не осуждаю тебя. Я бы стал меньше тебя уважать, если бы ты сразу же попытался связать себя с другим существом, чтобы заполнить пустоту. Так люди Древней Крови не поступают. Ведь овдовевший мужчина не станет вновь жениться только для того, чтобы его осиротевшие дети получили новую мать и было кому согреть постель. Ты не стал торопиться – и правильно сделал. Но сейчас тебе не следует поворачиваться спиной к нашей магии.

Ты мало общаеться с нами, наделенными Уитом. Те, кто не знает, что ты один из нас, думают, что ты нас презираешь, – в том числе и Свифт. Даже если ты не считаешь нужным сообщить им, что в твоих жилах течет Древняя Кровь, тебе следует изменить свое поведение. Я не совсем понимаю, почему ты скрываешь свои Скилл и Уит. Королева заявила, что больше не позволит преследовать людей, наделенных Уитом, и ты в любом случае находишься под ее защитой. А ты еще и обладаешь Скиллом, магией Видящих. В Шести Герцогствах все с уважением относятся к ее носителям. Зачем скрывать, что ты служишь принцу и королеве?

Я сделал вид, что сбил дыхание и не могу ответить сразу. Подъем был достаточно пологим, и я не особенно утомился. Наконец я сказал:

– Обо мне слишком много узнают. Кто-нибудь сложит куски головоломки, посмотрит на меня и скажет: «Наделенный Уитом бастард жив. Убийца короля Шрюда, неблагодарный ублюдок, который поднял руку на старика, давшего ему кров». Не думаю, что терпимость по отношению к людям Уита уже готова выдержать такой удар.

– И ты решил прожить остаток своих лет как Том Баджерлок.

– Весьма возможно. – Я постарался скрыть горечь, но у меня ничего не вышло.

– И ты чувствуешь, что так будет правильно? – неожиданно спросил меня Уэб.

– Я чувствую, что так будет мудрее, если не легче, – ответил я.

– Нет, не будет. Открой свой Уит, друг мой. Неужели ты не ощущаешь присутствия чего-то огромного, доселе невиданного?

Я остановился. Уит подобен любому другому чувству. Так привыкаешь к дневным звукам или запахам костра, что перестаешь обращать на них внимание. Я замер на месте, словно прислушиваясь, но на самом деле постарался ощутить окружающую меня жизнь. Вот Уэб, такой близкий и теплый. Чуть дальше по тропе я чувствовал присутствие остальных, от которых исходили волны усталости и легкой тревоги. Мое восприятие людей Уита было несколько более острым и четким. Я не знал, где птица Уэба, – вероятно, она летела над водой, разыскивая пищу.

– Только обычные… – начал я и замолчал.

Неужели я что-то почувствовал? Огромное, но едва заметное присутствие Уита? Казалось, дверь на несколько мгновений приотворилась и тут же захлопнулась. Я закрыл глаза и превратился в статую. Нет.

– Ничего, – покачал головой я, открывая глаза.