Робин Хобб - Судьба шута [litres]

Как и предсказывал Чейд, Олуха пришлось погрузить на сани. Уговорить его идти пешком не удалось. Он не сопротивлялся, просто отказывался нам помогать. Олух делал несколько шагов, а потом останавливался и снова погружался в свои мысли. Дьютифул и Чейд пришли с нами попрощаться. Дьютифул поплотнее закутал Олуха в плащ и натянул капюшон, чтобы прикрыть ему уши. Он попытался поговорить с ним при помощи Скилла – я этого, естественно, не чувствовал, но видел напряженное лицо принца. Олух медленно повернул голову и посмотрел на него.

– Я в порядке, – пролепетал он и снова уставился в одну точку.

– Позаботься о нем, Том, – с мрачным видом попросил принц.

– Обязательно, милорд. Мы постараемся вернуться как можно быстрее.

С этими словами я взялся за сани, на которых, словно спеленутый младенец, сидел Олух, и потянул их за собой.

Смазанные специальным составом полозья легко скользили по снегу. Даже слишком легко, поскольку сейчас мы спускались вниз по склону, а не поднимались вверх. Мне даже пришлось остановиться и подправить тормоз, чтобы они на меня не наехали. Шут со своим заплечным мешком на спине шагал впереди, время от времени проверяя, насколько надежна тропа, хотя мы старались следовать за шестами с цветными флажками, установленными Пиоттром.

День выдался теплый, и снег налип мне на сапоги. Когда наша тропа ненадолго выровнялась, полозья начали застревать, сани то и дело проваливались, и снег тут же облепил все вокруг. Но день был приятный, а тащить Олуха на санях оказалось легче, чем вгрызаться киркой в лед и выволакивать его из ямы. Роскошный меч, подаренный мне Шутом, ритмично ударялся о мою ногу, поскольку Лонгвик настоял, чтоб хотя бы у меня было оружие. Мы продвигались вперед значительно быстрее, чем в прошлый раз, очень помогали шесты, расставленные Пиоттром, да и тропа шла немного под уклон. Тишину нарушали лишь тихое пение Олуха, скрип полозьев и наши шаги по мягкому насту. Тепло разбудило ледник. Где-то вдалеке с шумом рухнули глыбы льда. Еще некоторое время мы слышали треск и шуршание оседающих пластов, но слишком далеко, чтобы стоило бояться.

Шут принялся насвистывать, и я с радостью заметил, что Олух выпрямился и прислушался к новой мелодии. Он продолжал что-то напевать себе под нос, но я заговорил об окружающем нас пейзаже, и он иногда мне даже отвечал. Его реакция вызвала у меня надежду и одновременно заставила задуматься. Скилл никак не связан с расстояниями, однако Олух, похоже, снова начал воспринимать окружающий мир, когда мы отдалились от дракона. Я не знал, почему так происходит, и жалел, что не могу обсудить это с Чейдом и Дьютифулом.

Я сделал несколько бесплодных попыток дотянуться до них при помощи Скилла – безногий калека, наверное, добился бы большего, стараясь подпрыгнуть на месте. Моя магия оставила меня. Стоило мне задуматься об этом, как внутри у меня все обрывалось, и я решил оставить бессмысленные размышления до лучших времен. Сейчас я ничего не мог изменить.

Тепло и холод, сменявшие друг друга днем, и ночной ветер сгладили очертания тропы, по которой мы прошли в прошлый раз. Я попробовал изучить ее, чтобы понять, проходили ли здесь Риддл и Хест, но у меня ничего не получилось. Перед нами расстилался ослепительно-белый неподвижный пейзаж, и, конечно же, мы бы заметили сани и двоих людей, но ничего даже отдаленно похожего на них не было видно. Я сказал себе, что они могли задержаться на берегу или что-то помешало им двинуться в обратный путь. И изо всех сил старался не объединять их исчезновение с пропажей моего Скилла и разговорами о Черном Человеке. Слишком мало фактов, чтобы делать подобные выводы.

Я решил, что сейчас самое время насладиться прекрасным днем и свежим воздухом. В какой-то момент я услышал в небе крик чайки и, подняв голову, увидел, что над нами кружит Рииск. Я поднял руку, приветствуя ее. Интересно, передаст ли она мой привет Уэбу? Мы миновали наш старый лагерь, когда до наступления темноты оставалось еще много времени, да и чувствовали мы себя прекрасно, так что двинулись дальше. Ночью мы поставили шатер прямо на тропе, за санями. Олух продолжал время от времени что-то напевать, но уже проявил интерес к окружающему миру, а потом и возмутился нашим жалким ужином. В маленьком шатре оказалось тесновато для троих, но зато было тепло. Перед сном Шут рассказывал простенькие детские сказки, и с каждой новой песня Олуха звучала все тише, и он все чаще принимался задавать вопросы. В прежние времена я страшно разозлился бы из-за того, что он постоянно прерывает Шута, но сейчас меня это радовало.

– Ты не пожелаешь за меня Чейду и Дьютифулу спокойной ночи? – попросил я Олуха, когда он завернулся в свое одеяло.

– Сам передавай, – проворчал он.

– Не могу. Я съел какую-то гадость, и теперь их не слышу.

Он сел, опираясь на локоть, и уставился на меня:

– Ах да. Я вспомнил. Ты пропал. Это плохо. – Он замолчал ненадолго, а потом сказал: – Они говорят: «Спокойной ночи и спасибо, что мы объявились. Может быть, я останусь на берегу. Они потом решат».

Он удовлетворенно вздохнул и снова улегся.

И тут пришла моя очередь удивляться.

– Олух, ты больше не кашляешь и не чихаешь.

– Нет. – Он перевернулся, умудрившись лягнуть меня ногой. Я уже собрался его отругать, когда он проговорил: – Он мне сказал: «Вылечи себя. Не будь дураком, вылечи себя, разве тебе не надоело?» Вот я и вылечил.

– Кто тебе так сказал? – спросил я, и меня охватило чувство вины.

Почему никому из нас троих не пришло в голову попытаться вылечить Олуха? Это же так естественно и просто. Мне стало стыдно, что мы не сделали для него такой очевидной вещи.

– Хм, – задумчиво пробормотал Олух. – Его имя – это история слишком длинная, чтобы ее повторять. Я хочу спать. Отстань от меня со своими вопросами.

И все. Он мгновенно и крепко уснул. А я подумал, что у Айсфира, наверное, есть другое имя – драконье.

Я проснулся посреди ночи, потому что мне показалось, будто я слышу около нашего шатра шаги. Я тихонько подобрался к входу, а потом неохотно шагнул в холодную ночь. Я ничего и никого не увидел, хотя обошел шатер со всех сторон.

Утром я изучил окрестности вокруг нашего лагеря, пока Шут пытался согреть воду для чая, и сообщил своим спутникам новость.

– Кто-то навестил нас ночью, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Он обошел наш лагерь по большому кругу. Затем полежал немного, вон там. А потом ушел тем же путем, что и появился. Как вы думаете, мне стоит проверить, куда он подевался?

– Зачем? – спросил Олух, а Шут задумчиво проговорил:

– Думаю, стоит рассказать об этом лорду Чейду и принцу Дьютифулу.

– Я тоже так думаю.

Я посмотрел на Олуха, он устало вздохнул и погрузился в себя.