Робин Хобб - Миссия Шута [litres]

И я тоже, отозвался Ночной Волк, его слова прозвучали едва слышно, не громче легкого вздоха.

– Ну что же, пусть будет открыто, – провозгласил лорд Голден.

В кухне было полно слуг, поскольку конец ужина – еще не конец трудового дня. По правде говоря, мало кто работает дольше и тяжелее, чем те, кто кормит обитателей большого имения. Ведь не успели слуги привести все в порядок и вымыть посуду после ужина, как уже пришло время ставить хлеб на следующий день. В Гейлтоне дела обстояли точно так же, как и в замке Баккип. Я подошел к двери и осмелился заглянуть внутрь, изобразив на лице надежду и вопрос одновременно.

Одна из девушек тут же меня пожалела. Я ее узнал, она прислуживала за столом. Обращаясь к ней, леди Брезинга называла ее Лебвен.

– Ты, наверное, ужасно проголодался. Они там ели и пили и не обращали на тебя внимания, будто ты деревянная статуя… Заходи. Они, конечно, покушать любят, но тут еще много осталось.

Через несколько минут я сидел на высоком табурете на углу засыпанного мукой и изрезанного ножом стола для хлеба. Лебвен поставила передо мной несколько блюд так, чтобы я мог до них дотянуться, – еды действительно осталось полно. На огромной тарелке лежали тонкие куски копченой оленины, красиво украшенные маленькими маринованными яблоками. Засахаренные абрикосы казались пухлыми золотистыми шариками, уложенными в корзиночки, которые рассыпались, стоило им попасть в рот. Десятки крошечных птичьих печенок, замаринованных с чесноком в масле, меня не заинтересовали, а вот темные утиные грудки, приправленные сиропом и кусочками сладкого имбиря, показались очень даже привлекательными. Я наслаждался уже тем, что смотрел на эти кулинарные изыски. Лебвен принесла мне отличный черный хлеб и масло, а также кружку холодного эля и кувшин, на случай если я захочу добавки. Когда она расставила все передо мной, я кивком поблагодарил ее, а она пристроилась у противоположной стороны стола, щедро посыпала его мукой и выложила на нее поднявшееся тесто. Девушка начала мять и вертеть его, время от времени добавляя муку, пока оно не заблестело, как шелковое.

Несколько минут я просто ел, наблюдал и прислушивался к обычной кухонной болтовне: сплетни, мелкие дрязги между слугами, разговоры о том, что следует сделать на завтра. Господа встанут рано и сразу же потребуют завтрак, да еще такой же роскошный, как сегодняшний ужин. Кроме того, нужно приготовить еду, которую они возьмут на охоту, и она должна радовать глаз, а не только наполнять желудок. Я наблюдал за Лебвен. Она раскатала тесто, помазала его маслом, свернула, а потом снова раскатала, и опять смазала маслом, и раскатала, и так несколько раз. Она почувствовала, что я на нее смотрю, и улыбнулась:

– Так получаются слоеные булочки, воздушные и хрустящие. Правда, с ними приходится повозиться, а проглотят их за одну минуту.

У нее за спиной слуга поставил на стол корзинку. Открыв ее, положил внутрь чистую льняную салфетку и начал складывать еду: свежие булочки, маленький горшочек с маслом, тарелку с ломтями мяса, несколько маринованных яблок. Я искоса наблюдал за ним, одновременно кивая и отвечая Лебвен:

– Странно, правда? Им все равно, сколько нам приходится работать, чтобы им было удобно и приятно жить.

По кухне прокатился одобрительный гомон.

– Ну вот, посмотри на себя, – с сочувствием проговорила Лебвен. – Простоял на посту весь ужин, как будто кто-то мог сделать что-нибудь плохое твоему хозяину в доме, где он гость. Дурацкие джамелийские нравы. Если бы не его глупые прихоти, ты мог бы спокойно поесть и весь вечер был бы твой.

– Да уж, – искренне сказал я. – Мне бы хотелось тут у вас побродить. Мне еще ни разу не приходилось бывать в замках, где держат кошек вместо собак.

Слуга с корзинкой направился к двери, около которой его ждал какой-то человек, тут же забравший у него корзинку. В другой руке он держал что-то пушистое, вроде как покрытое мехом, но дверь за ним закрылась, и я не успел ничего разглядеть. Мне отчаянно захотелось все бросить и последовать за корзинкой с едой, но Лебвен продолжала говорить:

– Ну, это началось около десяти лет назад, когда умер наш старый хозяин. Он держал гончих, а еще – пару охотничьих котов для миледи. А молодой хозяин предпочитает котов собакам, и потому все наши гончие постепенно вымерли. Но если честно, я совсем не скучаю по их глупому лаю, да и под ногами никто не путается. Больших котов держат в загонах и выпускают только перед охотой. А что до маленьких, так они просто прелесть, и пользы от них куда больше, чем от собак, – ни одна крыса не смеет даже нос сунуть на нашу кухню, уж можешь мне поверить!

Лебвен ласково посмотрела на полосатого домашнего кота, который дремал у очага. Несмотря на теплый вечер, он грелся у тлеющего огня. Наконец Лебвен закончила промасливать тесто и принялась отбивать его ладонями. Разговаривать в таких условиях стало невозможно, и я смог, не нарушая приличий, уйти. Я подошел к двери и открыл ее, но человек с корзинкой куда-то исчез.

– Если ищешь туалет, – крикнула мне Лебвен, – нужно выйти из другой двери и завернуть за угол. Это не доходя до крольчатника.

Я ее поблагодарил и послушно направился к другой двери. Быстро оглядевшись по сторонам, я убедился, что никого поблизости нет, и обошел дом с торца, но другое крыло закрывало вид. В лунном свете я разглядел между особняком и конюшнями ряды кроличьих домиков. Значит, вот что держал тот человек – кролика, которому только что свернули шею. Отличный ужин для охотничьей кошки. Однако вокруг никого не было, а я не решился связаться с Ночным Волком, да и на кухне заметили бы мое отсутствие. Я мрачно выругался, понимая, что еда в корзинке и кролик предназначались для принца Дьютифула, а я упустил отличный шанс его разыскать. Пришлось мне возвращаться в тепло и свет кухни.

Там стало заметно тише. Посуда почти вся была уже вымыта, и слуги отправились спать, чтобы немного отдохнуть перед тем, как им придется снова заняться делами. Только Лебвен продолжала месить тесто, а какой-то мужчина хмуро помешивал мясо в большом котле. Я вернулся на свое место и налил в кружку остатки эля. Полосатый кот потянулся, встал и подошел ко мне, чтобы проверить, что я собой представляю. Я сделал вид, что не обращаю на него внимания, когда он обнюхивал мои сапоги и ноги. Потом он повернулся и открыл пасть, словно испытал самое настоящее отвращение, но я решил, что он просто изучает мой запах.

Пахнет как собака, которая на улице, презрительно подумал кот и, легко вскочив на стол рядом со мной, сунул нос в тарелку с олениной.

Я оттолкнул его в сторону, но он нисколько на меня не обиделся, лишь равнодушно перебрался через мою руку и схватил облюбованный кусочек.