Майкл Муркок - Месть Розы. Романы

Эсберн Снар первым подал голос, неприязненно глядя по сторонам:

- Похоже на страну троллей. Неужели пришлось забраться в такую даль, чтобы вновь очутиться в Тролльхейме? Что за насмешка судьбы!

Гейнор перебил его:

- Если каждый из нас примется оплакивать свою судьбу, мы останемся тут навеки. Учитывая, что среди нас, по меньшей мере, двое бессмертных, это может оказаться довольно скучным. Так что прошу тебя, Эсберн Снар, не причитать и не стенать больше. Твои страдания здесь никого не волнуют.

Седой штурман нахмурился, удивленный столь суровой отповедью, которой прежде всех заслуживал сам Гейнор. Но принц не желал признавать за собою такой вины. В этой разношерстной компании он единственный отказывался относиться к другим с тем терпением и пониманием, которых так жаждал сам, - именно эти качества были воплощением Равновесия, которому он некогда служил и которое предал. Проклятый Принц, казалось, с каждым мигом все больше нервничал и точно страшился чего-то - возможно, он что-то таил от остальных? Знал об этих краях и их обитателях нечто такое, что внушало ему опасения?

Но теперь он смолк и не подавал голоса, пока мрамор под ногами не сменился землей и травой. Дорога пошла под уклон и привела путников в очаровательную долину. Здесь журчали ручьи, склоны густо поросли деревьями, но не было ни следа жилья. Воздух становился все холоднее, и наконец путешественникам пришлось натянуть на себя предусмотрительно захваченную с корабля теплую одежду.

Лишь Эсберн Снар упорно отказывался развернуть сверток и лишь крепче прижимал его к груди, словно опасаясь чего-то. Эльрик не мог без сочувствия взирать на этого человека, который только сегодня лишился последней надежды. Его пробрала невольная дрожь…

На ночлег они остановились в сосновой рощице. Вскоре там уже вовсю ревел костер, защищая людей от пронзительного холода; в прозрачном зимнем небе взошла большая серебристая луна, отбрасывая длинные тени - такие огромные и неподвижные, по контрасту с мечущимися тенями от костра…

Вскоре огонь стал столь жарким, что Эльрику, Черион и Уэлдрейку пришлось отодвинуться подальше, чтобы не обгореть во сне. И лишь Эсберн Снар с Гейнором Проклятым остались сидеть, озаренные отблесками пламени, два обреченных бессмертных создания, тщетно пытавшиеся согреться, изгнать озноб вечной ночи; два создания, что с радостью предпочли бы огни Преисподней своим нынешним страданиям; они тосковали по иному бытию, которое знавали прежде, где не было боли, где мужчинам и женщинам не приходило в голову продать душевный покой за пестрые и бесцельные радости потустороннего мира.

- Как прекрасно крылышко бабочки, - произнесла Черион неожиданно, словно отзываясь на мысли Эльрика. - Вся щедрость природы в прелести розы. Знаете эти строки, мастер Уэлдрейк?

Поэт был вынужден признать, что нет. Размер заинтересовал его. Едва ли он избрал бы подобный ритм для выражения своих чувств.

- Думаю, пора спать, - вымолвила она с сожалением.

- Сон - одна из моих любимых тем, - воодушевился Уэлдрейк. - У Дэниела есть прекрасный сонет. По крайней мере, с академической точки зрения. Вам он знаком?

Он продолжал читать, не замечая ни холода, ни ветра, пока глубокий сон не сморил его, как и остальных…

На рассвете пошел снег. Единственным, кто обрадовался этому, был Эсберн Снар: он с наслаждением вдохнул морозный воздух, облизнул губы, пробуя снежинки на вкус, и с удвоенным усердием принялся разводить костер и готовить завтрак. Остальные ежились, проклиная судьбу, как вдруг раздался гневный голос Гейнора:

- Разве вы забыли, что мы заключили сделку, сударыня? Вы сами это предложили!

- Никакой сделки больше нет, сударь. Я исполнила все, что обещала. И теперь свободна. Я привела вас сюда. Можете дальше искать сестер - но без меня.

- У нас одна цель! Это безумие, вы не вправе покинуть нас! - Принц Гейнор угрожающе схватился за меч, но гордость не позволяла ему обнажить оружие. Он был уверен, что сумеет убедить девушку, подчинить ее своей воле, и был уязвлен до глубины души. Это читалось в каждом его движении, в каждом слове. - Ваша семья тоже ищет сестер. Они найдут их! Зачем нам разлучаться?

- Нет! - воскликнула Черион. - По какой-то причине - не могу понять почему - сестры отправились туда, но мой дядя - в другую сторону. И я пойду за дядей, сударь!

- Мы договорились, что будем искать сестер вместе.

- Это было до того, как я узнала, что дядя с бабушкой в опасности. И я пойду за ними! Иначе и быть не может.

И, без единого слова прощания, она устремилась прочь, точно не могла больше терять ни секунды. Только снег посыпался с ветвей…

Уэлдрейк, собиравший книги и нехитрые пожитки, закричал ей вслед. Он пойдет с ней! Ей нужен защитник! И, наскоро простившись с остальными, бросился за возлюбленной. На лесной поляне опустилось ледяное молчание, и трое оставшихся переглянулись. Во взглядах их сквозили неуверенность и смущение.

- Ты пойдешь со мной за сестрами, Эльрик? - наконец подал голос Гейнор. Он первым пришел в себя, но в голосе слышалась мольба.

- У них та вещь, которую я ищу. Поэтому я должен их отыскать.

- А ты, Эсберн Снар? - спросил его принц. - Ты с нами?

- Ваши сестры мне не нужны, - отозвался штурман. - Вот если бы у них был ключ к моей свободе…

- Два ключа, похоже, у них есть. - Эльрик дружески похлопал седоволосого по плечу. - Почему бы не быть и третьему?

- Ну что же, - пробормотал Эсберн Снар. - Тогда я с вами. Мы идем на восток?

- Да, ибо на восток идут и сестры, - ответил Гейнор.

И трое спутников - высокие, худые, точно горностаи, - двинулись на восток. Путь их лежал вверх по склону долины, по замерзшим холмам, к древней горной гряде, где гранит крошился под ногами. Становилось все холоднее, снег делался глубже, и вскоре им пришлось растапливать лед, чтобы добыть воды. Лишь в полдень солнце начинало припекать, и тогда оживало все вокруг, и серебристые ручейки с журчанием струились меж сверкающих ледяных осколков.

Гейнор шел молча, погруженный в мрачные думы, зато Эсберн Снар с каждым шагом делался все оживленнее, точно наконец оказался в родной стихии. Он ни на миг не расставался со своим свертком, даже когда ел или спал. И однажды, пробираясь осторожно по краю засыпанного снегом ущелья, по самой кромке ледника, под шум ревущего внизу потока, пробивавшего дорогу сквозь снег и лед, Эльрик спросил, что за ценность он так бережно хранит. Может быть, это чей-то подарок на память?