Сергей Быков - История. Тетралогия (СИ)

- Да пожалуй что и нет - ухмыльнулся дед.

- А я думаю, что ты не совсем прав, мой друг. Твой верный глаз, твоя крепкая рука и много, много бросков. Долгие, долгие годы бросков. Это то, что на моём языке называется - опыт, мастерство, а на твоём можно назвать - колдовство.

- Понимаю - покивал головой Хатак - понимаю. Получается что, твой э-э-э...

- Рукопашный бой - подсказал я.

- Рукопашный бой, сродни тому, как я кидаю дротик. И это значит, что... я тоже могу научиться рукопашному бою. - Сделал неожиданный вывод старый охотник.

Я усмехнулся - вот неугомонный старик!

- Скажи, Хатак, ты можешь научить его - я показал пальцем на Белку - метать дротики.

- Конечно могу - без сомнения ответил он.

- Хорошо метать - уточнил я.

Хатак, прищурив глаз, осмотрел замершего пацана, что-то прикидывая про себя.

- Да, хорошо метать, может быть даже не хуже, чем кидаю я.

- А меня - я ткнул пальцем в себя - Только честно.

- Только чуть-чуть - скривившись и обозначив пальцами, насколько чуть-чуть, ответил Хатак - Слишком старый.

- Вот и я могу научить пацана рукопашному бою, хорошо научить. А тебя, совсем чуть-чуть. Ты совсем старый.

- Но чуть-чуть, мой друг Пётр - улыбнулся мне Хатак - это больше чем ничего.

- Намного, намного больше - друг Хатак! - Улыбнулся я в ответ.

Так мы и просидели, с десяток секунд, улыбаясь друг другу. Эх, хорошо, когда есть кто-то рядом с тобой, тот, кто тебя понимает.

- Обрати внимание, мой друг - я показал рукой на притихших и ловящих каждое слово детей, да и Молодого тоже - с каким правильным благоговением и открытым ртом внимают юные подаваны мудрым речам авторитетных людей. Того и гляди в рот мухи налетят!

После моих слов Белка рефлекторно прикрыл рот ладошками, и всем стало весело.

Потом я надавал Молодому целый 'мешок' ЦУ, (ценных указаний), что делать в наше отсутствие и вплоть до возвращения. Не успел закончить, как появились неудавшиеся 'рекэтёры'. Хмурый Кулик молча раскатал передо мной три вполне неплохих лошадиных шкуры.

- Принято - сказал я ему.

Кулик бросил быстрый взгляд изподлобья на всю нашу компанию и, не сказав ни слова, развернувшись, быстро зашагал в сторону стойбища. Затем подошли ещё двое из нападавших. Они притащили с собой весьма объёмную скатку с различными шкурами и мехами.

- Большой шаман Горький Камень, - с заметным уважением в голосе начал один из них - я - Кряга. Мы принесли всё, как ты сказал. И он хотел раскатать шкуры, как до этого сделал Кулик.

- Не стоит - остановил я его - Верю тебе, Кряга. Вряд ли вы захотите обмануть меня.

- Что ты! И в мыслях не было! - открестился он.

- А, кстати, где ваш третий?

- Прости Горький Камень, но Утиный Клюв не смог прийти к тебе сам. Плохо стоит на ногах, болит голова и постоянно выворачивает.

'Ага, Утиный Клюв это тот, кому я засветил коленом в голову. Похоже на сотрясение мозга.'

- Передай ему, что я не сержусь. Пусть лежит с закрытыми глазами и не встаёт, пъёт чистую воду, через несколько дней станет легче. А ещё передай - пусть радуется, у него есть мозг.

Последнюю фразу Кряга явно не понял, но благоразумно уточнять, что я имел ввиду, не стал. Подхватив второго охотника, он быстро удалился. А вот с последним участником событий, неожиданно, состоялся весьма примечательный разговор.

Когда молодой парень уселся напротив меня, смело и прямо смотря мне в глаза, первое, на что я обратил внимание это то, что в руках он держал тубус из бамбука. Темно-зеленого цвета, сантиметров восемьдесят длинной, обрезанный снизу под коленом, а сверху заткнутый деревянной пробкой. Диаметром где-то на шестьдесят. Если я хоть что-то понимаю в растительности, то это именно бамбук. Очень, очень интересно.

- Кггм! - издал звук Хатак.

- А? Ты что-то сказал, старый - покосился я на него.

- Говорю - не ожидал увидеть в этой кампании Трусливого Суслика.

- Мне не показалось что он очень уж труслив, э?

- Да не, вполне себе справный охотник. Молодой конечно, учить да учить, но толковый этого не отнять.

- Откуда тогда такое паршивое имя?

- Это ещё с детства. Была одна история. Совсем ещё маленький был. Поймали ребята постарше как-то суслика, да и подложили под зад малому когда тот садится начал, пошутили значит. Тот сел на что-то мягкое, а оно ещё как запищит. Малой с перепугу как подскочил и давай реветь, а все вокруг веселятся и кричат - трусливый суслик, трусливый суслик! Так и прилипло.

Да, всё так, всё так. Обида, злость, гнев - давно перегорели в душе молодого охотника. Не от страха тогда плакал маленький мальчик, а больше от неожиданности. Сколько потом он ни дрался, сколько ни доказывал, что он не трус, ввязывался в различные авантюры, иногда с риском для жизни - ничего не помогало. Но эти трудности не сломали его, нет! Наоборот, в какой-то момент он понял, что ни ловкостью, ни силой, а уж тем более охотничьей удачей мало кому уступает из сверстников, многих так вообще превосходит. И называть такого как он, и сильного, и ловкого, и удачливого - Трусливый Суслик, для многих ... это так здорово! Словно озаренье посетило молодого парня. С того дня он стал ещё внимательней к тем крохам знаний которые перепадали на его долю от старших охотников, ещё осторожней, хладнокровней. Совсем перестал реагировать на подначки связанные с его именем. У него была цель! При посвящении в охотники он должен получить другое, достойное взрослое имя. Но не случилось. Умер старый вождь. Мудрый и справедливый. А новый оставил прежнее. Может потому, что был заводилой в той дурацкой шутке? Чтож, он пережил и это, ведь новое имя мог дать и шаман. Но шаман, неожиданно отказал тоже. Это был удар! Многие смеялись, кто-то просто, кто-то со злорадством, только немногие сочувствовали. И именно этот смех не дал молодому охотнику впасть в отчаянье. Не дали имя эти! Есть и другие вожди или шаманы! Только чужим нужно было преподнести некий подарок. И Трусливый Суслик начал готовиться.

На Осенней Охоте, где собираются многие, есть одно небольшое племя, которое все называют не иначе как Мягкие Шкуры. И по праву. Лучших искусников по выделке кожи и меха не было. В Племени Правильных Людей самые лучшие меха были от Мягких Шкур. Но делали они ещё и особую, очень мягкую, прочную и красивую шкуру. И очень дорогую. Три Осенних Охоты он менял шкурки, пойманных лично им, бобров на эти шкуры. По две руки бобров за одну.

И вот теперь, в Пустом Дереве, которое и само по себе являлось немалой ценностью, лежало три таких шкуры.

Когда молодой охотник в первый раз увидел Горького Камня, сразу понял - он не такой как другие шаманы. И не потому, что странно одет или странно выглядит, не из-за удивительного оружия и непонятных предметов, нет. Он просто другой внутри. Отчего так и почему, Трусливый Суслик и сам бы не смог объяснить - другой и всё! Потом был Большой Костёр, где Горький Камень показал, что он действительно Великий шаман. А Пёстрый Полоз - ничтожество.