Всеволод Лихачев - Наследие Артанов

Постояв какое-то время у гигантского дерева, которое я мысленно окрестил сосной за его разлапистые ветви, состоящие сплошь из длинных зеленых колючек, я рискнул-таки углубиться в лес. Под сенью деревьев стало чуток попрохладней. Было раннее утро, видимо, когда я пришел в себя. Сейчас же солнце уже палило немилосердно и наличие лесных исполинов, кроны которых, переплетаясь, создавали почти непроницаемый зеленый ковер, оказалось весьма кстати. С каждым новым шагом, который я делал по лесу, ландшафт мне все больше и больше напоминал земной. Все та же трава, как и полагается, зеленая, кусты, то и дело цепляющиеся за рукава, серебристые нитки паутины, жужжание мух и стрекот кузнечиков. И запахи. Они шли буквально отовсюду. Ароматы цветов, которых вокруг было великое множество, смешивались с ароматами трав, хвои, влажной земли, листвы… Ветер добавлял к этому букету запах принесенной с востока морской свежести, отчего хотелось дышать полной грудью, балуя изголодавшиеся по столь редкому лакомству легкие.

Все бы хорошо, да вот даже намека никакого на воду нигде не было. Не было – и все тут. Ни родника, ни озера, ни болота. Мне кажется, что я бы сейчас уже и с лужи пил, найдись такая где-нибудь неподалеку.

К счастью, не было видно и крупных животных – с ними бы я точно не справился, имея на вооружении всего лишь столовый нож. Копье надо сделать. Так, на всякий случай. Привязать нож к палке и таскать ее у себя за спиной, приторочив каким-то образом так, как это делали дикие люди. Вот только привязывать чем? Лоскутами ткани от одежды? Ладно, об этом и потом можно подумать. Первоочередная задача – найти воду и тару, годную для ее хранения и переноски. Мысли текли неторопливо, приноравливаясь к новому, полуживотному уровню бытия. Вот оно как бывает! Совсем недавно бороздил космические просторы на сверхсовременных гелиостропах, а сейчас занят раздумьями о том, из чего можно сделать меха или, на худой конец, глиняную посудину.

Шум струящейся воды, раздавшийся совсем рядом, поначалу заставил меня вздрогнуть, а затем лосем ломануться в ту сторону, откуда слышался этот звук.

– Чего пялишься? Члена голого не видел? – бородатый, широкоплечий мужик, застегивающий ширинку, косился с явным неодобрением то на меня, то на нож, что так и оставался зажатым в моей правой руке.

– Ты кто??? – я безотрывно смотрел на свою находку не в силах поверить в то, что видели сейчас мои глаза.

– Тебе-то какая разница? Ну, допустим, лесничий. – Так нелюбезно встретивший меня гуманоид похоже был в стельку пьян. Об этом плачевном обстоятельстве говорили две вещи: его осоловевший взгляд и стойкий запах перегара, доносившийся до меня даже тогда, когда рот его был закрытым. – А ты кто?

– Человек.

– Не лесничий?

– Нет.

– Это хорошо, – данному ответу неизвестный отчего-то особенно обрадовался. – Так может быть ты это… того… Маньячина ?

– С какой стати? – Поймав красноречивый взгляд в сторону ножа, я понимающе осклабился: – Нет, грибы просто тут собираю. Заплутал малость, вот и пошел на звук. – Ложь срывалась с языка легко, я уже вошел в выдуманную самим собой роль и теперь стремился перехватить инициативу в нашем разговоре на себя. – А ты что делаешь в этой глуши?

– Да ружье здесь вчера посеял. С приятелями отдыхали, вот я и… Здесь оно где-то, в общем.

– Уверен?

– Неа. Точно не помню. Но то, что оно в лесу осталось – факт. По-моему даже в этом.

С каждым произнесенным словом моего нового знакомца мне все сильнее казалось, что никакой он не лесник вовсе. Всеми повадками своими мужичина походил больше на мелкого браконьера, выезжающего временами на охоту с такими же оболтусами, как и он сам – дружками. Но не это меня беспокоило, нет. Меня беспокоил его внешний вид. Мужик ведь был не просто гуманоидом – он выглядел самым что ни на есть настоящим землянином, землянином от мозга до костей. Как же я раньше не умудрился догадаться что нахожусь на Земле? Флора и фауна то ведь один в один ! Не мог, просто боялся поверить в чудо, ибо за верой всегда следует жестокая кара – разочарование. И если вера твоя сильна – разочарование будет во стократ сильнее, когда окажется вдруг что ты вновь ошибся. Так неужто же все это действительно правда? Неужто стоящий передо мной ханурик и есть землянин? Вопросов в голове вертится очень много, но вот самые актуальные задать язык просто не поворачивается. Ну не спросишь ведь ты, например, прямым текстом: «Слышь, мужик, а как называется планета, на которой мы сейчас находимся?», или: «А не принадлежишь ли ты случайно к человеческой расе?» Психов у нас не любят, особенно разгуливающих по лесу с ножами в руках.

– Человече, а домой ты когда собираешься? Мне бы в город попасть.

– В город? Ты же вроде как по грибы пришел. Набрал-то хоть чего?

– Ничего не набрал. Умаялся только как черт, – сняв с плеч свой тощий рюкзак, я для убедительности потряс его перед бордовой физиономией своего собеседника. При этом в рюкзаке что-то звякнуло, вызвав, по-видимому, у встреченного мной индивидуума какие-то свои, особые ассоциации.

– Что, еще и заплутал небось?

– Ну да, типа того. Так что, поможешь?

– Мне бы ружьишко найти. – Мужик все еще не решался ответить на мою просьбу согласием. Переминался с ноги на ногу, мыча себе под нос что-то нечленораздельное, да бросал время от времени косые взгляды то на меня, то на рюкзак, который я вновь не поленился закинуть себе за плечи.

– Давай так: с меня – литруха. Домой только довези, а там рассчитаемся. Идет? А ружье свое и потом найдешь, никуда оно не денется в таких дебрях.

Предпоследний аргумент явно оказался решающим:

– Лады. Айда за мной, у меня здесь машина неподалеку припаркована. Только чур не отставать! – с этими словами он развернулся и бодро пошлепал в сторону, противоположную той, откуда я совсем недавно пришел. Я же поспешил за ним следом, раз за разом убеждая свой разум, что происходящие в данный момент события на самом деле не являются вымыслом моего воспаленного мозга, они происходят на самом деле, и никуда нам обоим от этого не деться.

Неужто я и впрямь очень скоро окажусь у себя дома? Я попытался воскресить в своей памяти картину квартиры, которую покинул, казалось бы, лет двести тому назад и с ужасом понял, что у меня, в общем-то, это не очень то и выходит. Перед внутренним взором смутно всплывала двушка с убогим интерьером еще тех, совдеповских времен с вечно капающей водой из умывальника в ванной, да полинялыми засаленными обоями неопределенного оттенка с геометрическим узором и кое-где разбросанными по нему позолоченными вензелями. Старенький холодильник, газовая плита с заляпанными жиром конфорками, деревянные полы со щелями в палец, окна, которые давным-давно следовало бы заменить на пластиковые. Из всего интерьера новыми были разве что плазма с диагональю экрана в шестьдесят дюймов да стиральная машинка «Zanussi», приобретенные мной буквально за неделю до аварии, изменившей мою жизнь настолько, что я и сам уже себя не узнавал. Неужели воочию я скоро увижу все это великолепие? И работа… То-то старый хрен удивится, когда я заявлюсь к нему в офис!