Стерлинг Ланье - Иеро (дилогия)

— Ну вот еще! — Лучар похлопала лорса по ноге. — Наоборот, им станут восхищаться, и почтение к тебе только возрастет!

Поднявшись, священник принялся легонько почесывать огромные разлапистые рога Клуца, отделяя шелушащуюся нежную кожицу. В тех местах, где это мощное оружие еще недостаточно затвердело, под его пальцами пульсировали кровеносные сосуды. Лорс, обожавший подобные процедуры, подался к Иеро и прикрыл от удовольствия глаза.

Брат Альдо воспользовался внезапной паузой и снова перешел в наступление, выложив последний, неотразимый довод:

— Вспомни-ка, что тебе уже удалось сделать в совершенно незнакомой стране и с помощью только тех с друзей, которые встретились по пути: ты спас принцессу Д'Алва, переплыл Внутреннее море и уничтожил не один десяток наших злейших врагов. Ну, а кроме того, успешно выполнил задание — необычайно трудное, если не сказать, безнадежное.

— Ты сделал то, что до сих пор никому не удавалось, — вступила Лучар, как только Альдо умолк, чтобы перевести дух, — победил этого ужасного С'дану, главаря их Голубого Круга. Теперь можешь спокойно отправиться на юг и помочь людям моего королевства биться с Нечистым.

Иеро погрузился в глаза любимой, и сердце сладко защемило от переполнявшей его нежности. И все же — одобрил бы аббат Демеро этот шаг? Перед мысленным взором священника возникло усталое, покрытое сетью морщинок лицо наставника. И вдруг он понял, что это лицо, обычно мрачное и озабоченное, приветливо улыбается ему. Вещий знак? Бред! Но все-таки… Что, если он принял неясный отголосок прилетевшей издалека мысли? Иеро поднял голову и улыбнулся сгорбившемуся у костра эливенеру — еще одному мудрому учителю, которому пришлось выйти на тропу войны только потому, что он слишком любил мир.

— Ну что ж, — медленно произнес он, — ты говоришь, что знаком с аббатом Демеро? Тогда замолви за меня словечко; совсем не хочется быть публично проклятым и отлученным от церкви за своеволие. — Иеро пожал плечами. — А теперь, думаю, нам стоит присоединиться к Горму и немного поспать — ведь Лучар, Клуцу и мне завтра предстоит нелегкое путешествие.

Золотые лучи восходящего солнца лились в узкие окна дворцовых покоев. Где-то далеко задорный гонг возвестил, что в великом и могущественном королевстве Д'Алва снова наступил день. Постепенно воздух зазвенел звуками: стражи на стенах дворца, мостах и крытых подвесных дорогах, вторя главному гонгу, ударили в свои небольшие металлические диски. И теперь казалось, что в огромном городе содрогается, звучит и вибрирует каждая улочка, каждый дом, каждый камень. Иеро сел в постели, широко зевнул и, чуть слышно выругавшись, заткнул уши, чтобы хоть как-то защититься от сумасшедшего гула.

— Ты делаешь так каждое утро, — послышался из-за спины голос Лучар. — А я думала, мы прожили здесь достаточно, чтобы привыкнуть к гонгу.

Он протер глаза и обернулся. Принцесса, уже успевшая принять ванну и облачиться в один из своих повседневных нарядов, сидела у зеркала, покрывая губы и брови какой-то блестящей синеватой пастой — дань дворцовой моде. Иеро мрачно скривил рот и вдруг, не удержавшись, громко и презрительно фыркнул.

Она поймала его недовольный взгляд и расхохоталась:

— Ну, не будь же таким занудой, дорогой! Просто, когда развлекаешь придворных дам за завтраком, нужно и выглядеть подобающим образом. Кстати, а что так задержало тебя прошлой ночью? Опять беседовал с верховным жрецом?

— Уг-м-м… — Обнаружив на подносе рядом с кроватью завтрак, Иеро, не теряя времени, принялся за еду. — Старый Маркама вполне подходит для этой должности, но, Боже мой, что произошло с церковью и религией в вашей стране? Целибат священников! А чего стоят одни эти так называемые монастыри, куда благородные дворяне посылают своих незаконнорожденных отпрысков, чтобы те провели всю жизнь в молитвах или, на худой конец, за рисованием каких-то дурацких картинок, но опять-таки — в целомудрии! У меня такое впечатление, что Нечистый здесь уже добился своей цели — свел людей с ума. — Лицо его внезапно стало совсем серьезным. — И, что хуже всего, это может на самом деле оказаться правдой.

— Милый! — Лучар встревоженно вглядывалась в его лицо. — Я знаю, ты твердо уверен, что Нечистый обосновался в моей стране… даже в этом городе… Возможно, что ты и прав. Но пока ты не обнаружил ни малейших доказательств — только несколько людей, разум которых для тебя закрыт. Но ведь ты же говорил мне, что многих сама природа наградила даром скрывать мысли за ментальным щитом, причем они могут даже и не подозревать о своих способностях.

Иеро вздохнул и сменил тему разговора. Они немного поболтали о большом королевском бале, который должен был состояться сегодня вечером. Затем Лучар отбыла исполнять придворные обязанности, а Иеро, кряхтя и вздыхая, вылез из постели и, натянув какую-то одежду, спустился в сад, окружающий обширное крыло дворца.

Хотя у Иеро действительно не было никаких ощутимых причин для беспокойства, он все время чувствовал, что во дворце замышляется нечто ужасное и отвратительное. Отсюда бил мощный поток злобы и ненависти, какой не скроешь от человека, не раз общавшегося со слугами Нечистого.

И все же обошлись здесь с ним очень хорошо. Когда они с Лучар верхом на Клуце показались перед главными воротами города, стражники, отсалютовав, сразу впустили их, а часом позже его уже представляли самому Даниэлю Девятому — мудрому и справедливому властителю королевства Д'Алва.

К своему удивлению, священник скоро обнаружил, что ему, как ни странно, нравится этот Даниэль Девятый, а последний, словно угадав его расположение, тоже не скрывал, что доволен выбором дочери.

Крупное, мускулистое тело короля кое-где уже начинало наливаться жирком — ведь его величеству недавно стукнуло пятьдесят, — но все еще вызывало ощущение красоты и силы. Его темные вьющиеся волосы плотной шапочкой прилегали к голове, а на симпатичном, открытом лице курчавились внушительных размеров усы и борода. Облаченный в умопомрачительные одежды ярчайших расцветок и с ног до головы увешанный драгоценностями, король тем не менее не расставался с огромным двуручным мечом с абсолютно гладкой, лишенной украшений рукояткой. Как Иеро и ожидал, рукопожатие монарха оказалось сильным и твердым.

Неужели за этой благообразной внешностью таился коварный и жестокий правитель, чья единственная дочь предпочла скрываться в джунглях, лишь бы избежать того блестящего будущего, которое готовил для нее честолюбивый папаша ради политических выгод?

Однако Иеро недолго терзался такими мыслями — при первом же личном разговоре с глазу на глаз король сам поспешил с объяснениями. Присев на край гранитного парапета, обрамляющего одну из террас дворца, они грелись на солнышке и негромко беседовали. Где-то в тени, достаточно далеко, чтобы не услышать их тихий разговор, стояли вездесущие охранники, пристально наблюдая за королем и своим новым принцем.