Стерлинг Ланье - Иеро (дилогия)

— Если сообщенное мной не подтвердится, — отрубил С'лорн, явно раздраженный тем, что кто-то пытается приуменьшить его триумф, — я готов нести ответственность. Сейчас же надо думать о другом: действия северянина являлись деталью какого-то плана. Итак, налицо целая организация, целая страна, открыто бросающая вызов нам, чьи деяния и имена всегда были скрыты от врагов. Никто не подозревал о нашем существовании, за исключением разве что эливенеров… Но сам смехотворный девиз этого ордена — «Да не уничтожишь ты ни Земли, ни всякой жизни на ней» — служил для нас надежной защитой от любых посягательств. Так мы думали, зная об их пассивности. Ничего, пусть они пока болтаются под ногами, рассуждали мы в своей гордыне, а потом, когда Великий План начнет действовать, мы сотрем их с лица земли вместе со всеми остальными бесполезными людишками!

Но теперь, — голос Верховного Мастера дрогнул, — что мы узнаем? Оказывается, они отбросили все свои ложные заповеди и активно помогают нашим врагам! Хуже некуда! Только то, что эливенеры всегда казались такими беспомощными и убогими, сдерживало в прошлом нашу карающую длань! А они, ловко изображая слабых и немощных, изучали нас! Изучали внимательно и вдумчиво и, должно быть, намного дольше, чем мы можем себе представить. И это знание, отданное ими в руки тех, кто умеет ненавидеть по-настоящему, будет опасным оружием против нас!

Сделав небольшую паузу, С'лорн продолжал:

— Да, священник мертв. Но те, кто послал его, живы. Вы говорите, братья, что он пришел с севера, из этих Аббатств, которые якобы находятся под неусыпным контролем. А на самом деле объединенные под властью Аббатств северные государства — Республика Метс и Отвианский Союз — представляют собой серьезную угрозу для наших планов. Конечно! Где гарантия, что оттуда не хлынет орда убийц? Значит, нам самим нужно теперь действовать быстро и слаженно. Угроза с севера должна быть немедленно устранена — раз и навсегда! Чувствую, что именно поэтому мне и было предложено возглавить совет.

И остальные трое, склонив головы, стали внимательно слушать новый план владыки Зеленого Круга.

Далеко-далеко от мрачных подземелий слуг Нечистого колыхалась на ветру роща могучих сосен или очень похожих на них деревьев. Кора огромных, таранящих небо стволов была иссечена трещинами и покрыта наростами седого лишайника. В самом центре рощи находилась поляна почти идеально круглой формы, покрытая толстым ковром опавших сосновых игл. В серебристом свете луны ее поверхность казалась совершенно шлей, потому что ничего не росло на этом ковре из иголок, хотя он выглядел необычайно свежим и чистым.

Ни один звук не нарушал тишину опустившейся ночи, за исключением отдаленного уханья вылетевшей на охоту совы и слабого шелеста ветвей, колеблемых шаловливым ветерком. И все же усыпанная сосновыми иглами поляна отнюдь не была пустой. Здесь тоже проходил своеобразный высший совет. Бесформенные туши, буро-коричневые, мохнатые, вольготно разлеглись на колючем ковре, и только горящие в темноте глаза отличали их от замшелых каменных валунов. Только незаметно, в такт дыханию, вздымались крутые медвежьи бока, пока старейшины племени выслушивали мысленный отчет застывшего в центре круга разведчика.

Глубокие мысли, едва ли доступные живым существам иной природы, неторопливо кружились в мохнатых головах. Терпеливо и внимательно старейшины изучали доставленную информацию. Уже очень долго они скрывались ото всех остальных разумных обитателей этого мира. И теперь, когда от одного решения зависело все будущее, они совсем не торопились выносить его.

Ночь медленно истончалась, пока мысленные импульсы неспешно перетекали от одного подключенного в цепь разума к другому. Луна скрылась за облаком. Когда она появилась на небосводе снова, маленькая фигурка Горма исчезла из центра круга, но кольцо огромных бурых тел осталось на месте. Их крутые бока по-прежнему мерно вздымались.

В самом сердце непроходимых джунглей, столь же далеко от поляны медвежьего совета и подземелий Нечистого, как эти места находились друг от друга, раскинулось тихое озерцо. По отлогим берегам прихотливо изгибали ветви зеленые великаны, по сравнению с которыми гигантские северные сосны казались лилипутами. Толстые канаты лиан и прочих лесных паразитов застывшим дождем свешивались с могучих боков древесных башен. В сонном мареве горячего полудня заунывно жужжали тучи насекомых, изредка раздавались звонкие трели суетящихся на ветвях птиц.

По проторенной тропе к озерцу осторожно подходил огромный черный зверь. Остановившись в густых кустах, он принялся внимательно обозревать пустынные берега, в то время как его широкие влажные ноздри глубоко втягивали сырой озерный воздух. На бугрящемся могучими мышцами плече животного краснели кровоточащие рубцы — след свирепой схватки. Венчающие голову тяжелые разлапистые рога были выпачканы еще не запекшейся кровью. И все же зверь не выглядел испуганным — просто казалось, что он от природы осторожен.

Наконец, решив, что под темным покрывалом воды не таится опасность, зверь бесшумно вошел в озерцо и поплыл к противоположному берегу, продолжая ловить широко расставленными ушами каждый подозрительный звук.

Выбравшись из озера, Клуц встряхнулся, разбрасывая брызги, и все так же бесшумно затрусил вперед по тропе — на север.

Иеро пробудился на рассвете и, широко раскрыв глаза, с наслаждением потянулся и зевнул. Вот и еще одна ночь позади. Сверху открывался прекрасный вид на саванну, только кое-где обзор закрывали купы деревьев, на одном из которых он и заночевал. Метс забирался все дальше на возвышенность. С каждой пройденной милей стволы деревьев прибавляли в обхвате, хотя оазисы буйной растительности встречались по-прежнему редко. Присев на «ложе», Иеро мог любоваться кочующими по степи табунами маленьких грациозных животных, похожих на антилоп. С восходом солнца они спешили укрыться в колючих зарослях, спасаясь от назойливых кровососов и вездесущих хищников, подстерегающих жертву среди бескрайнего моря пожелтевшей травы. Стада животных покрупнее возвращались на пастбища после ночного водопоя.

Священник склонился над просветом в ветвях и издал протяжный вибрирующий крик.

Моментально из зарослей колючего кустарника показалась длинноухая голова, и вскоре попрыгунчик, такой бодрый, словно он провел ночь в устланном мягкой соломой стойле, уже стоял под деревом.

Человек спустился вниз и, разбросав кучу веток, вытащил из норы между корнями седло и всю прочую амуницию, спрятанную там с вечера. Каждое утро он испытывал необычайное облегчение при виде живого и здорового Сеги.