Валентин Леженда - Песнь кецаля

— Это джумби! — пояснила она брюнетке. — Помнишь, Нуньес рассказывал, что они любят пить кровь здоровых молодых мужчин. Она для них имеет особую ценность.

— Ничего себе коктейльчик! Дороговато будет им это стоить!

Третий чернобалахонник облюбовал для себя левое запястье юноши и приложился к нему с таким восторгом, словно это была нежная ручка первой в Мексике красавицы или местного кардинала-примаса.

Девушки от бессилия только скрежетали зубами.

А Хоакин улыбался. Улыбался так открыто и беззащитно, что просто плакать хотелось. Что Регентруда и сделала.

И тут произошло непонятное. Все трое кровососов одновременно отскочили от стола,и принялись усердно отплевываться и вытирать рты. Затем они начали громко чихать, что-то причитая на своем тарабарском диалекте.

— Что, съели? — сквозь слезы усмехнулась брюнетка. — Знай наших!

Джумби по-щенячьи скулили и терли глаза.

— Тотек! Тотек! — взывали они к кому-то неведомому.

Воздух рядом с каменным столом, к которому был привязан Хоакин, поплыл, и из мутного марева появилась высокая фигура в алом балахоне.

Большое красное пятно мелькнуло перед глазами девушек и остановилось у жертвенника.

Фигура, облаченная в алый балахон, склонилась над телом юноши и осторожно принюхалась. Потом выпрямилась и прикрикнула на “черных”. Голос этого нового действующего лица драмы был Бетси знаком.

“Алый” повернулся лицом к ней и медленно снял с головы капюшон.

— Герр Адам, не надо.

Крюгер зловеще надвигался на помощника.

— Фриц, отдай монтировку.

— Не отдам.

— Я предупреждаю тебя в последний раз…

Внезапно со стороны поместья донесся леденящий собачий вой, словно несчастных животных разрывали пополам.

Крюгер с Думкопфом одновременно обернулись, и физиономии при этом у обоих были перекошены. У Адама от злости, у Фрица — от страха.

В поместье что-то происходило. Что-то жуткое и непостижимое, заставившее сторожевых ротвейлеров визжать, будто двухмесячных щенков. В зареве коротких вспышек невиданной пиротехники метались фигуры встревоженных людей.

“Снова фейерверк, — удивленно подумал Крюгер. — У них там что, каждую ночь устраивается праздничный карнавал?”

Но то, что творилось сейчас у белоснежного особняка, даже отдаленно не походило на праздник. На карнавал — да, но только особый карнавал. Карнавал смерти.

Раздались первые выстрелы.

— А ну отдай монтировку. — Адам грубо схватил помощника за шиворот. — Я должен быть сейчас там.

— Нет, герр Адам, — грустно покачал головой Фриц, — это не наш бой.

— Да ты что? — заорал Крюгер. — Это бунт?

— Называйте как хотите, — безразлично пожал плечами толстяк, — но я туда сейчас ни за что не пойду и вас не пущу.

— Даты…

Адам задохнулся от переполнявшей его злобы к дерзкому помощнику.

— Но ведь там твоя Труди, ей угрожает опасность.

Думкопф тяжело вздохнул:

— Нет, герр Адам, мы останемся здесь.

Сплюнув под ноги помощнику, отважный охотник за артефактами снял джинсовую куртку и, закатив рукава рубашки, решительно двинулся к поместью.

Но далеко уйти он не успел.

Мощные руки напарника буквально сгребли его в охапку, и через минуту связанный Адам уже лежал, извиваясь как червяк, на заднем сиденье джипа.

Фриц тщательно протирал найденным в ветеринарной аптечке спиртом прокушенную в двух местах руку.

— Ну, ты еще пожалеешь об этом, — прошипел с заднего сиденья Крюгер.

— Да, герр Адам, я знаю, — невозмутимо ответил толстяк. — Хотя в будущем скорее всего вы скажете мне спасибо за то, что я вовремя удержал вас от необдуманных поступков.

— Я тебе покажу… — рычал Крюгер, пытаясь безуспешно разорвать крепко опутывающую его веревку.

Эту веревку Думкопф нашел в багажнике автомобиля, и то, что она предназначалась для буйных, а возможно, даже бешеных животных, сомнений не вызывало.

А светопреставление на территории виллы продолжалось. Собачьих визгов больше не было слышно, что наводило на довольно зловещие размышления. Стрельба тоже утихла, вот только над землей кое-где еще продолжали вспыхивать яркие шары странного фейерверка.

Мрачно нахмурившись, Фриц не сводил встревоженного взгляда с озаряемого вспышками света особняка.

— Бинокль возьми, болван, — посоветовал с заднего сиденья уже смирившийся со своей участью Крюгер. Думкопф подчинился.

— Ну, что там? — с нетерпением спросил Адам. — Какие-то типы в черных балахонах, — хрипло ответил толстяк.

— Сколько их?

— Пять или шесть.

— И что они делают?

Фриц слегка покрутил рельефное колесико настройки.

— Да вроде пытаются проникнуть в особняк.

— А где же охрана, мать ее за ногу? — закричал Крюгер, чувствуя, что золотое сердце уплывает прямо из-под самого его носа, и, судя по всему, навсегда.

В том, что незнакомцы в черных балахонах пришли именно за сердцем, он не сомневался ни на секунду.

— Нету охраны. — Думкопф опустил бинокль. — Все, они уже в доме.

— Развяжи меня, — угрожающе прошептал Адам, особо не надеясь на какой-нибудь результат.

Фриц отрицательно покачал головой. Было видно, что парень борется с собой, однако от однажды принятых решений он никогда не отступал. В других обстоятельствах это качество было незаменимым.

— Эти… — Крюгер попытался подобрать нужное слово, — эти чернобалахонники, ты хорошо их рассмотрел?

— Да, герр Адам,

— Это случайно не те же симпатяги, которые портят нам кровь с первого дня пребывания в этой стране?

Толстяк задумался.

— Возможно, что это они и есть, — чуть погодя ответил он. — Хотя…

— Что хотя? — раздраженно бросил Крюгер, ворочаясь на неудобном сиденье.

— Эти мне показались… — Фриц неопределенно зашевелил пальцами, — более зловещими, что ли…

— Куда уж зловещее, — прохрипел Адам, устраивая поудобнее согнутые в коленях ноги.

На улице стал накрапывать мелкий дождик. Лобовое стекло джипа покрылось маленькими едва заметными капельками. Думкопф машинально включил “дворники”.

Прошло около получаса, прежде чем со стороны поместья донеслись новые звуки. Фриц схватился за бинокль.

— Ну, что там еще? — простонал Адам, приподнимая голову.

— От особняка едет машина. Похоже, что тот же микроавтобус, на котором сюда были доставлены мисс МакДугал с Регентрудой.

— Черт, черт, черт!!! — выругался Крюгер. — Развяжи меня, сволочь.

С оглушительным грохотом микроавтобус высадил железные автоматические ворота поместья и, резко развернувшись, покатил куда-то вдоль ночных улиц города.

— За ним, — холодным голосом приказал отважный охотник за артефактами, — иначе, когда тебе все-таки придется меня развязать, я тебя убью.