Алексей Федорочев - Лестница в небо (СИ)

На мои дежурные слова родственницы мрачнеют, а Лина совсем по-детски шмыгает носом и тянется за платком.

— Не будем об этом. Их, к сожалению, уже не вернуть…, - ага, а вот здесь бабуля фальшивит, похоже, знала кое-что про невестушку!

— Но это тем более повод позаботиться о живых! Внуков у меня немного и для еще одного легко найдется место в сердце! Егор, ты ведь позволишь мне узнать тебя поближе?

— Как вам будет угодно, Полина Зиновьевна! — услышав подчеркнуто официальный ответ женщина едва уловимо морщится, но тактично не спешит навязывать менее формальное обращение.

— Тогда, может, расскажешь нам о себе?

Пока делился биографией, взмок десять раз. И вроде бы уже заготовил заранее правдивый рассказ, каждое слово в нем проверил, но собеседницы ведь не только слушали, они и вопросы задавали. А вот тут-то приходилось вертеться юлой! Кроме языка, приходилось еще и за телом следить, после давней подсказки Арешиной-старшей обнаружил у себя несколько жестов, характерных для Елизара Андреевича. Видимо, не врут психологи, когда говорят, что все в нас закладывается в раннем детстве: хоть и не совсем Егор я теперь, а вот память тела лезет периодически, приходится одергивать себя. Большая часть моего окружения, понятно, и внимания на это не обращает, но живы еще, как оказалось, люди, помнящие деда, а уж княгиня Потемкина однозначно была с ним знакома.

— А чем собираешься заняться после гимназии?

— На целителя скорее всего пойду. То есть в военно-медицинскую академию с обязательным курсом для одаренных.

— На целителя… — немного разочарованно тянет Полина Зиновьевна.

— Чем вам не нравится?

— Просто ты достоин большего! — с жаром начинает убеждать меня женщина, — Зачем тебе копаться в этом? Я могу попросить, и тебя примут в гвардейское училище! Хочешь пойти во флот — у нас и там много связей! А врачом… Не знаю. Это же грязь, боль…

Ага, а на флоте, значит, все поголовно ромашки нюхают! Но мысль я понял, вот потому и мало у нас одаренных целителей, что наши благородия брезгуют ручки в крови раненых испачкать! Я, правда, тоже не сразу к этой мысли пришел, сначала по другому пути идти хотел, но нашел лазейку, как и хотелки свои совместить, и талант в землю не зарыть, и необходимый стаж для моего плана наработать. Метла подсказал. Сам он пока над направлением размышляет — время есть, очень уж много та же онкология преимуществ дает, но выяснил, что если передумает, то после третьего курса можно будет перевестись ко мне, если все у меня выгорит. А мне протекция, конечно, понадобится, но тут у меня даже выбор будет, к кому обратиться.

— Очень достойная профессия — людей спасать. Не понимаю, что вам не нравится!

— Достойная, я не спорю… Но… — с ходу у женщины аргументов не нашлось. Не может же она прямо заявить, что быть бабулей героического летчика или капитана гораздо престижнее, чем безвестного медика.

— Да что мы все обо мне? Я не откажусь и о вашей жизни узнать, — перевел я беседу в новое русло.

Уехали от меня родственницы поздно, успешно похоронив все планы на день. Еще и на следующий день вынудили дать обещание приехать с визитом. От переполняющих эмоций забыл вечером запереться и… Зато заснул потом быстро, а не переживал полночи, так ли как надо провел разговор.

Отдаю должное таланту Полины Зиновьевны: ей потребовалось всего две недели, чтобы найти ту тонкую грань, которая превращала навязанные родственные узы в необременительное и даже приятное общение с умным человеком. Быстро осознав, что подход бабуля-внук не работает, она перебрала еще пару вариантов поведения и окончательно встала на позицию интересного собеседника и путеводителя по высшему свету, политике и просто миру, привлекая меня именно этим аспектом. Пламенной любовью не проникся, все-таки именно эта женщина воспитала моего отца, но вот некоторое удовольствие во встречах, чего скрывать, — стал находить. Еще подкупало то, что княгиня не фальшивила, иначе сумел бы свести контакты к минимуму, но она именно что искренне искала точки соприкосновения с найденным внуком.

Жили родственницы в Питере вдвоем, младшие Катя и Миша оставались с отцом на родовых землях под Екатеринбургом, который по прихоти истории получил то же название, хоть и в честь другой императрицы. Из-за траура выбор развлечений бабушки и внучки был невелик, так что моим визитам радовались обе. Иногда помогал Лине с уроками, но чаще разговаривал с княгиней на разные темы, с ужасом понимая, как мне не хватает в этом мире таких вот эрудированных, ориентирующихся в любых темах женщин. Ей-богу, иногда в шутку думал, что будь я в своем старом теле, то за Полиной Зиновьевной вполне мог бы и приударить! Тем более, что выглядела она максимум на пятьдесят, а настоящий возраст я хоть и знаю, но озвучивать не буду.

Только не надо считать меня придурком, забывшим осторожность, а также мать и брата в угоду новой богатой родне, но то, что я в итоге не так уж и тяготился этим общением, скрывать не собираюсь. Впрочем, и то, что собирался извлечь из него выгоду — тоже.

Новой вехой в моей жизни можно считать пятое апреля. В эту пятницу, вернувшись с учебы, я вместе со всеми родичами стоял в ангаре Бушарина и готовился к сюрпризу.

Профессору, несмотря на кутерьму, я уделял время исправно. Раз или два в неделю мы всей компанией зависали в его ангаре, заряжая накопители и обмениваясь новостями. Также регулярно я финансировал его запросы и доставал из закромов алексиум. Начав помогать Григорию, я в противовес стал помогать и Большакову, фиксируя результаты обоих в собственном журнале. Разницы между темным и светлым одаренным в скорости восстановления пока не заметил, а потерявший часть свойств алексиум передавал профу на его опыты, все равно для «проращивания» он становился непригодным, а вот Александру Леонидовичу для последующей обработки вполне годился.

Но последние две недели обратил внимание, что Олег с Алексеем ходят в лабораторию по утрам, когда мы с Борисом на занятиях. Естественно, этот момент не мог меня не заинтересовать, я даже пытался выяснить, но когда узнал, что дело в очередном апгрейде их доспехов, интерес потерял: очень уж много оптимизаций провел проф на пару с Виктором с нашими МБК, чтобы считать очередную каким-то выдающимся событием. Но, судя по предвкушающим лицам пилотов, сегодня предстоит оценить нечто особенное.

— Ты, главное, приноровись сначала и уровень мощности контролируй, — наставляет меня Шаман, пока я влезаю внутрь, — Новый движок — зверь, привыкнуть нужно.

Устроившись в МРМ, сразу же накачиваю тело жизнью . Это у Шамана доспех мощнее, а у меня он на скорость рассчитан, так что первым делом возрастет именно эта характеристика. Скосив глаза на регулятор мощности, обнаруживаю, что он кем-то сбит на единицу при шкале в сто. Памятуя слова Лехи, выставляю 15 и прислушиваюсь к работе. Вроде бы все нормально. Вижу, как проф что-то машет руками, но, поскольку рация молчит, отношу это насчет пилотов и стартую, собираясь подняться на пару метров.