Алексей Федорочев - Лестница в небо (СИ)

— Ага, еще родственничков мне в этом деле не хватало! Не успел объявиться, как уже в долги к ним залазю… залажу?.. Тьфу, в общем, вы поняли! И потом не забывай, Гордеевы им тоже родня, их слово против моего, неизвестно, чье весомей окажется!

— У нас не просто слова, а записи и фотографии есть! Я понимаю, что сразу на слово они тебе не поверят, проверять все будут, но мы же можем пока четверку эту взять и у себя подержать, — развивает идею Алексей.

— Да все это понятно, только… не лежит у меня к ним душа, понимаете? А тут им козырь такой в руки дать, чтоб всю оставшуюся жизнь на меня давили: «А помнишь, как мы ради тебя Гордеевых на место поставили?!»

— Ну, знаешь, жизнь дороже! И потом, они же тебя не в дерьмо потянут, а, наоборот, к себе приблизить хотят! Мне вот такая родня не помешала бы когда-то! — Шаман горячился, пока Земеля задумчиво грыз зубочистку. Олег немного лучше, чем Алексей понимал мои мотивы, да и при допросе Григория сегодня присутствовал, так что не спешил соглашаться с другом.

— Может тогда Милославскому их сдать? — предлагает он.

— Тоже не панацея. Тихон Сергеевич меня, конечно, защитит, но и в Приказ свой мигом упечет, благо, давно хотел. И уж он-то не упустит возможности подвести меня к Потемкиным на своих условиях. И чем тогда это от первого варианта отличаться будет?

— Погоди, так ты что ли лично к Милославскому с этой проблемой собираешься идти? — недоумевает Олег.

— Сам же предложил?

— А я вообще не знал, что ты с ним знаком… — растерянно произносит Алексей, — Нет, реально знаком?

— Интересное дело, то, что я внук, хоть и приемный, Васильева-Морозова, тебя не удивляет! А вот в том, что я знаком с Милославским, почему-то сомневаешься. Он, между прочим, брату моему опекуном приходится, я и дома у него был как-то.

— А почему он тогда не твой опекун тоже?

— Долгая история, если коротко, то я в Приказе не хочу служить, знаете же мои планы! Вот и бегал, как мог от него, пока титул не получил. Вас еще вот повстречал, Бушарина, Борьку, куда мне теперь с таким багажом в ПГБ идти! Тихон Сергеевич, конечно, не в восторге был, но у него Митька есть, а уж он-то с детства карьерой в этом ведомстве грезил! Но если я за помощью к нему обращусь, не откажет, только цену этой помощи сам назначит.

— Охренеть, какие новости всплывают! Ты еще скажи, что с императорской семьей накоротке, и я вообще пойду в уголок поплачу.

— Не уверен, что готов к этому зрелищу, но с Ольгой Константиновной я действительно знаком и даже танцевал несколько раз летом. Императору, правда, представлен не был, это ж целый церемониал, его еще заслужить надо. Так что ограничься парой скупых мужских слез и успокойся.

— Чего мы еще про тебя не знаем? Может, ты вообще не потемкинский, а императорский непризнанный сынок? А? Не щади мои нервы, признавайся сразу!

— Леха! — одернул друга Олег, — Не время для балагана!

— Нет, серьезно! Ты вот знал?

— Знал — не знал, какая разница! Плохо что ли такие связи иметь? Только мы от темы уклонились, а там, между прочим, Рус сидит, нервничает. А мы до сих пор ничего не решили!

В комнату зашел заспанный Борис.

— Вы чего это тут полуночничаете? И без меня?

— Рус плохие новости принес, решаем, что делать, — коротко поясняю приятелю.

— А в чем проблема?

— Самим не справиться, Потемкиных привлекать наше высочество не хочет, а Приказ не может! — Шаман слегка зол на меня.

— Почему?

— Говорит, что в ПГБ служить не хочет!

— Погоди, ты же Рогова привлекал, когда надо было? И сейчас он тебе помог с досье. Я понимаю, у вас с ним какие-то свои договоренности, но он ведь не тащил тебя служить в их контору?

— Рогов — москвич, а тут Питер, если не заметил. Да и грузить таким…

— «Фаворит» в Подмосковье зарегистрирован, можно на это сослаться. И ты явно недооцениваешь, как они на том деле поднялись, ткнуть полицию им всегда за радость. А тут есть возможность столичным нос утереть. Вот увидишь, он еще ухватится за это дело, сам же говорил, у них на «Фаворит» тоже что-то есть.

— Я, вообще-то, тоже Рогова имел в виду, когда про ПГБ говорил, — вмешивается Земеля, — Не знал только, как его по фамилии. Это ведь тот Василий, которому ты звонил?

— Он самый. Думаете, попытаться его привлечь?

— Решать тебе, по мне — нормальный вариант. Но Русу все равно отмашку дать надо, пусть эту четверку берет.

— Погоди, нам шум ни к чему, давайте я с вами туда съезжу, усыплю их, чтоб все по-тихому провернуть. А то, не дай бог, кого-то ранят или хуже того — убьют. Рогову их желательно целенькими отдать.

— А ты потянешь после сегодняшнего?

— Один раз потяну, в гимназию только завтра не пойду — отсыпаться буду. Ну, и хрен с ней! Бориса, надеюсь, проводите.

— Я тоже не пойду, так что провожать не надо.

— С чего бы это?

— Ты что, всерьез думаешь, что я теперь засну? Пока вас не дождусь, точно спать не лягу. Я бы вообще с вами съездил, только не возьмете же!

Понедельник, плавно перетекший во вторник, никак не хотел заканчиваться. Съездили, взяли потенциальных похитителей. Прошло без сучка и задоринки, вытаскивать только из подъезда этих гадов стремно было: обязательно какая-нибудь бдительная старушка бессонницей мается и в окошко глядит. Но, вроде бы обошлось: Шаман опять подставился под «хулиганку», загасил дворовые фонари, а машину подогнали к крыльцу вплотную.

Под утро дозвонился Василию, сдался. Мог бы и раньше, но примерно пару часов потратили на допрос под запись, хотелось все-таки убедиться, что взяли не случайных невинных людей. После допроса долго отмывался: обладатель того самого голоса, что походя приговорил брата к смерти, очень даже хорошо представлял, зачем требовались похищенные одаренные, и куда их вывозили. На остатках сил усыпил мразей покрепче, чтоб не брыкались и ничего сами с собой не сделали. Кто бы мне еще самому выспаться дал!

Казалось, только прилег — прилетел Рогов с командой коллег. Вытрясли из нас всю душу своими вопросами, конфисковали фотографии, видео и аудиозаписи, ругаясь на качество, сняли жучок со щита (потемкинский мы убрали на всякий случай раньше), но, судя по тщательно маскируемому довольству, подарку были рады. Капитан, правда, пытался навязать долг, но я на это не повелся. За раскрытие дела на них должен такой дождь из наград и премий политься, что это он мне должен, а не я ему. Так и заявил служивому в лицо.

Когда ПГБшники наконец убыли, свалился в кровать и проспал сутки подряд, не вставая. Тех, кто пытался меня будить, посылал по известному адресу, а в кого-то даже запустил подушкой, пока не отстали.

А с четверга жизнь потекла обычным порядком, словно и не было этих нервных дней. Где-то за начавшимися метелями пропали Потемкины с результатами теста, разве что Ангелина по-прежнему пыталась при случайных встречах прожечь во мне взглядом дырку. С Машей контакты ограничил, перебравшись за столик к Сергею Гагарину. Серега оказался компанейским парнем, обожал футбол и девушек, флиртовал напропалую со всеми одноклассницами, подшучивал над остальными, умудряясь как-то в этом хаосе учиться на одни отлично. Типичный мальчик-мажор, но при этом настолько обаятельный, что презирать его по данному признаку никак не получалось. Приятели были ему подстать, так что сойтись удалось легко. Заодно и Боря забыл первый неудачный любовный опыт и с головой окунулся в суматоху школьной жизни.