Джон Норман - Предатели Гора (ЛП)

— Я жду, Сэр, — нетерпеливо напомнила мне Леди Темиона.

— Ты считаешь себя желанной женщиной? — поинтересовался я.

— Ещё недавно Вы, говоря о моей красоте, высказали довольно оскорбительное предположение относительно моего намерения воспользоваться ей, чтобы обеспечить своё будущее, — проговорила она, надменно вскинув голову. — Возможно, Вы и сами можете видеть.

— Я задал вопрос, — напомнил я.

— Да, я считаю себя желанной женщиной, — ответила Леди Темиона, и сердито посмотрев на меня, спросила: — А разве это не так?

— Подходящая диета и упражнения, наложенные на соответствующую дисциплину, несомненно, способны сотворить чудеса, даже с тобой, — пожал я плечами.

— Так Вы собираетесь что-нибудь заказать, — спросила она, демонстративно игнорируя моё замечание.

— Тебе уже приходилось обслуживать других? — спросил я, в свою очередь, игнорируя её вопрос.

— Да, — сказала она.

— И тебя до сих пор не наказали? — полюбопытствовал я.

— Нет, — возмущённо ответила Леди Темиона, бросая на меня сердитый взгляд. — Я же свободная женщина. Так Вы будете заказать?

— Пожалуй, да, — кивнул я.

— Хорошо, что именно? — осведомилась она.

— На колени, — скомандовал я.

— На колени? — ошеломлённо переспросила Леди Темиона.

— Это — мой первый заказ, — пояснил я.

Она непонимающе уставилась на меня.

— Ты что, не знаешь, как женщина служит за столом? — спросил я.

— Я — свободная женщина, — надменно заявила женщина.

— Мне послать тебя за рабской плетью? — намекнул я.

Испуганно вздрогнув, женщина опустилась на колени, но уже через мгновение, опомнившись, она сердито сверкнула на меня своими глазами.

— Раз уж Ты свободная женщина, можешь держать колени вместе, — разрешил я.

— Ненавижу вас! — прошипела она, поспешно стискивая ноги.

— А теперь Ты могла бы склонить голову перед мужчиной, — посоветовал я.

— Никогда! — возмутилась Леди Темиона.

— Сейчас же! — рявкнул я, и она, сердито запыхтев, опустила голову.

— Я никогда не делала этого прежде, — проворчала она, выпрямившись.

— Зато теперь Ты сможешь склонить её до пола, — усмехнулся я, — и ладонями упрись в пол, так будет удобнее.

Женщину даже затрясло от гнева, но, тем не менее, она подчинилась. Исполнив положенное почтение, она выпрямилась и замерла на коленях.

— Что Ты можешь мне предложить? — осведомился я.

— Пага и хлеб — два тарска, — сообщила мне женщина. — Остальная еда будет стоить от трех до пяти тарсков.

— Пага разбавлена? — уточнил я.

— Один к пяти, — ответила она.

В этом не было ничего необычного для постоялого двора. Названные цифры означали, что пага была разбавлена водой в пропорции один к пяти. Конечно, в пага-тавернах напиток обычно смешивают с меньшим количеством воды, если вообще разбавляют. Кстати, когда гореане, за трапезой, дома пьют вино, они почти всегда разводят его водой в кратере. На пиру или дружеском ужине хозяин или назначенный распорядитель торжества, обычно определяет пропорции воды и вина. Неразбавленное вино, конечно, тоже употребляют, например, на вечеринках молодёжи, на которых могут быть предоставлены танцовщицы, рабыни-флейтистки и тому подобные развлечения. Объяснения ради, следует упомянуть, что многие гореанские вина очень крепки, и зачастую имеют содержание алкоголя до сорока — пятидесяти процентов.

— Сколько хлеба в порции? — спросил я.

— Два из четырёх, — сообщила женщина.

Получалась половина буханки. Обычно гореанский хлеб, выпеченный в форме круглых плоских караваев, нарезается сегментами. Чаще всего средних размером буханку разрезают на четыре или восемь ломтей.

— А что представляет собой «остальная еда»? — поинтересовался я.

— Сейчас уже поздно, — пожала она плечами. — Осталась только каша.

— Это за три тарска? — уточнил я.

— Да, — кивнула Леди Темиона.

— Я так понимаю, что, если я закажу кашу, то хлеб и пага не войдут с ней в цену? — предположил я.

— Нет, конечно, — подтвердила она.

Сабо сомой, я не ожидал подобной удачи, особенно после беседы с хозяином постоялого двора. Хотя, на мой взгляд, даже несмотря на его некоторую жадность, он был неплохим человеком. Например, он отправил нагую Леди Темиону прислуживать за столами.

— В таком случае: хлеб, пага, каша, — объявил я ей свой заказ.

— Очень хорошо, — сказала она, порываясь немедленно встать на ноги.

— Очень хорошо, что? — остановил я женщину.

— Очень хорошо, Сэр, — тут же исправилась она.

— Голову на пол прежде, чем встанешь, — напомнил я.

Леди Темиона, всем своим видом демонстрируя раздражение, прижав ладони рук к полу, ткнулась головой и сразу выпрямилась.

— С каждой из твоих сестер по мошенничеству, прикованных снаружи, я получил поцелуй, — сообщил я.

— От меня Вы никаких поцелуев не получите, — надменно заявила она.

Улыбнувшись про себя, я, коротким движением пальца указал, что ей следует поторопиться на кухню.

— Леди Темиона, — окликнул я женщина, едва она сделала первый шаг в указанном направлении.

Она остановилась и, оглянувшись, выжидающе посмотрела на меня.

— Ты сможешь двигаться быстрее, если поднимешься на носочки и будешь делать короткие шаги, — намекнул я ей.

Она что-то гневно пробурчала себе под нос и, отвернувшись, сделала излишне резкий шаг, отчего споткнулась и растянулась на полу. Снова поднявшись на ноги, женщина со всей поспешностью на которую была способна, устремилась к двери кухни и, через мгновение, исчезла за ней. Я видел, как дверь, подвешенная на двусторонних петлях, качнулась позади неё, и снова замерла в прежнем положении. Такие двери, одинарные и двойные, весьма распространены на постоялых дворах и тавернах, поскольку их может легко открыть тот, чьи руки заняты, например, подносом с посудой. Однако на Горе, для отделения общественного пространства от подсобных помещений в тавернах, ресторанах и тому подобных заведениях чаще используются портьеры, зачастую украшенные бисером. Леди Темиону, как я заметил, следовало подвергнуть строгому наказанию. Причём, чем скорее она получит это, тем будет лучше для неё самой и её развития.

Возвратилась она уже через несколько мгновений, проскользнув через ту же дверь с подносом в руках. Встав, на этот раз без напоминания с моей стороны, на колени перед моим столом, женщина поставила поднос на пол и, также без напоминаний, выполнила почтение, только после этого всячески выказывая демонстративную покорность, переставила с подноса на стол передо мной пагу в маленьком канфаре, хлеб на доске и миску с кашей и торчащей из неё ложкой. Закончив с обслуживанием, Леди Темиона убрала поднос в сторону, и снова исполнив нетребуемое мною почтение, замерла стоя на колени, как будто в ожидании дальнейших распоряжений. Однако в её подобострастии чувствовалась некая фальшь.