Джон Норман - Предатели Гора (ЛП)

Я нетерпеливо бросился к Леди Клодии, и схватив её за руку подтащил к пролому в стене, чтобы она могла вместе со мной насладиться великолепием войны.

— Ты видишь это? — восторженно крикнул я, — Ты видишь каково то, что мужчины любят больше всего это?

— Это пугает меня! — задохнулась она.

— Смотри на них! — крикнул я, — солдаты, слава и сила!

— Мне страшно! — заплакала женщина.

Ворвавшийся снаружи ветер, прижал вуаль к её губам, очертив их соблазнительную форму.

— Как же это великолепно! — закричал я в упоении.

— Это не для меня, я принадлежу ошейнику и цепям! — внезапно выкрикнула Клодия.

— Да, — согласился я, сжимая её руку, — так и есть!

Если бы я не держал её за руку, то боюсь, она скорее всего упала бы в обморок прямо на обломки стены.

И тут округа взорвалась рёвом труб.

— Мужчины двинулись! — указала она.

— Это — штурм, — объяснил я.

— Они молчат! — заметила Клодия.

Во время всех прежних штурмов сигналы труб всегда сопровождались криками солдат.

— Своими криками они поддерживали себя, настраивали на бой, — пожал я плечами. — А сейчас они идут, просто чтобы закончить это дело.

Первыми к стене проходили легковооружённые пехотинцы, пращники и лучники, за ними следовали метатели дротиков. Под их покрытием подходили отряды со штурмовыми лестницами и тросами с кошками. Последними шли пехотинцы-мечники, те, кому предстояло карабкаться на стены по лестницам и тросам, и вступать в бой не на жизнь а на смерть с защитниками цитадели.

— Стена подвергнется нападению в нескольких местах, — заметил я, — они хотят растянуть силы защитников.

Клодия вдруг открыла рот от удивления.

— Что случилось? — спросил я.

— Мне показалось, что здания движутся, — ответила она, — там позади других домов.

— Где? — тут же заинтересовался я.

— Это не имеет значения, — отмахнулась Клодия, — это иллюзия, марево, возможно, воздух от нагретых камней поднимается вверх.

— Где? — повторил я свой вопрос.

Она указала рукой в сторону развалин, и снова открыла рот от удивления.

— Это не иллюзия, — заверил её я. — Он действительно движется. И он там не один.

— Дома не могут двигаться! — заявила женщина.

— Я насчитал одиннадцать, — сообщил я. — Их могут двигать по разному. Некоторые изнутри толкают люди или тащат тарларионы, запряжённые в сбрую закреплённую на задних брусьях. Некоторые, как например, вон тот, посмотри правее, люди или тарларионы тянут веревками снаружи. Конкретно этот тянут люди. Видишь их?

— Вижу, — кивнула она.

Навскидку я определил, что к осадной башне крепилось, по крайней мере, пятьдесят тросов, в каждый их которых впрягалось как минимум по пятьдесят мужчин. Отсюда, они пока казались маленькими. Расстояние до них было приличным.

— Но даже в этом случае, как они могут двигаться? — спросила Клодия.

— На самом деле, это не дома построенные из камня или кирпича, как Ты подумала, — объяснил я. — Это — высокие, подвижные конструкции на колесах. Они выглядят тяжёлыми, это верно, но для своих размеров, эти башни достаточно легки. По сути, это деревянные рамы, построенные из брусьев и с трёх сторон обшитые легкими досками, а иногда даже кожей. Обшивка, перед приближением к стене поливается водой, чтобы не дать обороняющимся сжечь всю конструкцию. Их делают выше стены. Верхняя часть передней стены представляет собой откидную аппарель, которая открывшись, ложится на стену, предпочтительно с наклоном вниз, чтобы воины с верхней площадки могли набрать скорость в атаке, а заодно и быстрее освободить место для тех кто находится на внутренних лестницах и платформах. Типов таких конструкций множество. Некоторые даже используются на кораблях. Вообще-то они называются осадными или штурмовыми башнями.

— Ужасные вещи, — пробормотала Клодия.

— Даже одна из них может перебросить в город тысячу мужчин в течение десяти енов, — добавил я.

— Они похожи на гигантов, — прошептала она.

— Ну да, действительно, есть в них какая-то угрожающая величественность, — признал я.

Мы стояли на виду у всех в большом неравном проломе в стене, словно в картинной раме!

— Уходим, — приказал я, отдёрнув женщину назад от отверстия, потащил вниз, обратно в камеру.

Подойдя к палачу, я стянул с него маску, и надел её на себя. Потом уделил внимание Леди Публии, лежавшей без движения среди обломков на покрытом пылью полу. Не наклоняясь, стопой, я отряхнул с неё пыль. Женщина никак на это не отреагировала. Тогда пнул её сильнее, носком ноги, но она по-прежнему осталась неподвижной. Я не думал, что она могла быть мертва. Всё же, когда обрушилась стена, из всех нас именно она находилась в наиболее защищенном месте. Ни на ткани, ни на верёвках следов крови не было. Признаться, я даже сомневался, что она была без сознания. Я предположил, что скорее она очень сильно надеялась, что её не заметят, или проигнорируют, решив, что она мертва.

Я не знал точно, но очень сомневался, что она, лежа здесь, около двери, смущённая и напуганная, даже слышала нас, находившихся у пролома в другом конце камеры. А даже если и слышала, то я не думал, что она смогла бы разобрать наши слова, или, хотя бы определить чьи голоса она услышала, или их местоположение, относительно неё. Женщина, несомненно, к настоящему времени должна быть полностью дезориентирована. Возможно, она надеялась, что могла оказаться единственной оставшейся здесь в живых после удара. Трудно сказать, но так или иначе, она, беспомощно связанная и ничего не видящая, в лучшем случае очень слабо представляла то, что произошло. Скорее всего, она не знала, например, того, кто именно выжил. А учитывая кляп во рту, она даже при всём желании не могла спросить об этом. Это мне показалось забавным.

Я поднёс палец к губам, показывая, что Леди Клодия должна помалкивать. Снова присмотревшись к лежавшей на полу женщине, я окончательно пришёл к выводу, что она притворялась мертвой или, по крайней мере, пребывающей без сознания. Есть множество способов, которыми такое притворство может быть разоблачено, например, сунуть голову женщины в воду, и подержать некоторое время, посмотрев, попытается ли она вынырнуть, отфыркиваясь и умоляя о пощаде. Плеть или палка тоже весьма действенные методы. Можно неожиданно ущипнуть за мягкие ткани позади колен, или просто слегка пощекотать подошвы ног. Да мало ли как! Но мне захотелось применить такой способ, который помимо всего прочего докажет Публии, пусть и к её глубокому оскорблению, кем она является на самом деле. Во-первых, я немного растянул верёвки на её груди и приложил ухо в области сердца. Оно билось, так что она была жива, как я и предполагал. Более того, я услышал, что пульс резко ускорился, а значит, она испугалась, осознав, что я это понял. Тем не менее, девушка продолжала имитировать обморок.