Джон Норман - Наёмники Гора (ЛП)

— Таким образом, Вы планируете оттянуть его нападение и выиграть время, — предположил я.

— Да, — кивнул он.

— Нет, нет, — скулила рабыня. — Нет!

— Кроме того — добавил он. — Я не собирался вызывать у Полемаркоса какой-либо неприязни. Он — умный офицер, хотя и слабый человек.

— Нет, нет! — простонала женщина, и вдруг широко открыв глаза, и отчаянно задёргавшись, закричала: — О, да! Да! Да, Пожалуйста!

Она закрыла глаза, и жалобно заёрзала коленями.

— Да, Пожалуйста! — вскрикнула она снова.

— А она энергичная, — заменил я.

— Да, — согласился капитан.

— Возможно, Полемаркосу не доставило бы радости видеть, как она подпрыгивает от Ваших прикосновений, — улыбнулся я.

— Возможно, Ты прав, — признал он. — Но, с другой стороны, думаю, что он понял бы, что я не собирался оскорбить его этим. В конце концов, она всего лишь рабыня.

— Верно, — кивнул я.

— Пожалуйста, не останавливайтесь, — стонала она. — Пожалуйста, не останавливайтесь!

— Ты так же дёргалась от прикосновений Полемаркоса? — спросил он её.

— Нет, — ответила она. — Нет, никогда. Я не знала, что это могло быть так!

Офицер убрал руку, и глаза рабыни тут же открылись. Взгляд их казался совершенно диким. А ещё в них стояли слёзы.

— Пожалуйста, — выдохнула она, выгибая тело вперед, к нему, жалобно прося уделить ей ещё немного его внимания. — Пожалуйста!

— Получается, что Вы украли это типичное рабское мясо, не за её красоту, что на мой взгляд тоже вполне достойная причина для этого, и не чтобы нанести оскорбление Полемаркосу, а просто для допроса? — спросил я.

— Что Ты имеешь в виду? — уточнил он.

— Да, да-а-а! — благодарно закричала она. — Спасибо, Господин! Спасибо, Господи-и-ин!

— Она — всего лишь рабыня, — напомнил я.

— Это она теперь, всего лишь рабыня, — усмехнулся Дитрих.

— Да-а-а, — простонала женщина. — О-о-о, да — а-а!

— Но прежде-то, — продолжил он, — она фактически была наперсницей Полемаркоса. Посредством своей хитрости и красоты она добилась его расположения, и в результате на Косе осталось очень немного государственных тайн, в которые она, так или иначе, не была бы посвящена. Она даже присутствовала на некоторые военных советах, хотя и скрывалась, конечно, за ширмой. Её присутствие там, как Ты понимаешь, даже и за ширмой, в значительной мере приводило в замешательство некоторых офицеров. Именно благодаря их недовольным, но осторожным комментариям, подслушанным моими шпионами, я и узнал о её ценности.

Дитрих на мгновение замолчал.

— Ты всё ещё полагаешь, что так ценна, моя дорогуша? — поинтересовался он.

— Нет, Господин! — ответила она.

— И кто же Ты теперь? — спросил он.

— Рабыня, только рабыня, Ваша рабыня!

Дитрих снова обратил внимание на её тело.

— Да, да-а, да-а-а! — начала вскрикивать женщина.

— Так как Ты говоришь, Тебя называли прежде? — осведомился мужчина.

— Люсилина! — задыхаясь, выговорила она.

— Вы отвечаешь на мои прикосновения совсем не как Люсилина, — заметил он, наблюдая, как стонет и извивается рабыня. — То как Ты реагируешь, больше напоминает Лючиту, — заметил он.

— Да, Господи-и-ин, — простонала она. — Да-а-а, Господи-и-ин!

— Ты — Лючита, — объявил Дитрих.

— Да, Господи-и-ин, — задохнулась названная рабыня.

Я думаю, что это хорошее имя для неё. Это действительно хорошее имя для горячей беспомощной рабыни, которой бескомпромиссно владеют.

— Ты считаешь себя высокой рабыней, Лючита? — осведомился он.

— Я не знаю, — всхлипнула Лючита.

— Нет, — отрезал он. — Ты больше не она. Отныне твоё место среди самых низких из низких рабынь.

— Да, Господин.

— И я отдам Тебя одному из моих самых худших солдат, обыкновенному и грубому парню, из самых низких рангов, — объявил он ей о своём решении.

— Да, Господин.

— И Ты будешь хорошо ему служить, — предупредил Дитрих.

— Да, Господин.

— И обращаться с тобой будут как с рабыней, которой Ты и являешься.

— Да, Господин.

— Но не бойся, — добавил он. — Уверяю Тебя, оказавшись в этом виде неволи, самой низкой и самой распространенной, и абсолютно бескомпромиссной, Ты получишь полное удовлетворение, и как женщина, и как рабыня.

— Да, Господин, — ответила Лючита, облизывая и целуя руку мужчины, очищая её от своих соков.

Стерев остатки со своих рук об её растрепавшиеся, мокрые от пота волосы, офицер покинул комнату. Прежде чем выйти вслед за ним, я оглянулся. Закованная в цепи рабыня, стоявшая на коленях на постаменте, круглыми от страха глазами смотрела ему вслед. Она была привлекательна, на мой взгляд, эта рабыня Лючита.

— Что Вам удалось узнать у неё? — поинтересовался я, как только закрылась дверь.

— Ты можешь встать на колени, Леди Кара, — сказал он.

Женщина из Венны, со звоном цепей, поднялась с живота и встала подле его стола на колени в позу рабыни для удовольствий, откинувшись на пятки, выпрямив спину, подняв голову, широко расставив колени, ладони положив на бёдра.

— Она поведала нам достаточно много интересного, — сказал он, — но большую часть из полученных сведений мы уже знали, или подозревали на основании информации полученной из других источников. Две вещи, однако, стали для нас неожиданностью.

— Вы собираетесь посвятить меня в эту информацию? — поинтересовался я.

— Конечно. Иначе я не приказал бы Тебя привести сюда. Тем более что именно из-за этих сведений Тебя сюда и привели, — объяснил Дитрих.

— Ну, тогда продолжайте, пожалуйста, — сказал его.

— Может быть меня стоит удалить из комнаты, Господин? — вдруг влезла в разговор Леди Кара, которая из-за того как были скованы её ноги сама ходить практически не могла.

Внезапный удар отбросил её на бок, а в уголке рта появилась кровь.

— Ты спросила разрешение говорить? — осведомился он.

Обычно в подобных ситуациях предполагается, хотя это и не всегда требуется строго, что рабыня прежде чем заговорит должна спросить разрешения. Очевидно этот офицер, в такой ситуации, действительно требовал, чтобы его женщины спрашивали это разрешение. С этого момента у Леди Кары, сомнений в этом больше не останется.

— Нет, Господин, — с трудом сглотнула она. — Простите меня Господин.

Дитрих щёлкнул пальцами, и женщина немедленно возобновила свое прежнее положение.

— Главные силы Коса здесь, — начал он, — около Торкадино, в настоящее время берут город в осаду.

— Уверен, что это общеизвестно, — кивнул я.

— Так думает большинство, — сказал он, — но, всё же есть две вещи, которые мы узнали только этим утром, от нашей маленькой осведомительницы, сидящей сейчас в другой комнате, и которые тревожат и озадачивают меня. Во-первых, то, что часть войск Коса, высадившихся в Брундизиуме, вероятно силами до нескольких полков, двигается в восточном направлении параллельно Воску.