Джон Норман - Наёмники Гора (ЛП)

Боадиссия промолчала.

— Далеко не в каждой инсуле имеются фреветы, — похвастался мужчина. — Они — столь же очаровательные, сколь и полезные существа. Уверен, Вы полюбите их. Вы даже будете оставлять свою дверь приоткрытой на ночь, чтобы они могли зайти к Вам, ну и для вентиляции, конечно.

— Далеко ещё, — спросил я.

— Нет. Мы уже почти пришли, — сообщил Ачиатэс. — Ваша комната находится как раз под крышей.

— Кажется, мы забрались уже очень далеко, — заметил я.

— На самом деле нет, — заверил меня он. — Мы не так уж и высоко. Просто этажи низкие.

Мы поднялись ещё на один пролёт.

— Ой! — вскрикнула Боадиссия, отскакивая в сторону.

— Вот видите, — усмехнулся мужчина. — Вы точно полюбите фреветов.

Мы увидели большое, продолговатое, черное, плоскотелое, длинноусое насекомое, приблизительно в полхорта длиной, спешащее к трещине в основании стены.

— Это — аракан, — пояснил он.

— Эти безопасны, в отличие от гитчей, те кусают довольно болезненно. Некоторые из них, конечно, весьма крупные, но таких не много. Фреветы позаботились. Я горжусь чистотой своего дома.

— Ай! — вдруг испуганно пискнула Фэйка, оборачиваясь.

— На колени, рабыня, — раздалась команда, отданная молодым, властным голосом.

Фэйка стремительно опустилась на колени.

— Целуй мои ноги, рабыня, — приказал голос.

Фэйка стояла на коленях перед мальчишкой, не старше одиннадцати — двенадцати лет. Лицо чумазое, ноги босые, одет в тряпьё. Подозреваю, обитатель одной из этих комнат. Фэйка, взрослая красивая женщина, но рабыня, склонила перед этим сорванцом голову и, со всем почтением и покорностью, поцеловала его ноги. Он был свободным человеком и мужчиной.

— Пошёл вон отсюда, Ты, мерзкий урт, — прикрикнула на него Боадиссия.

— Помалкивай, женщина, — презрительно бросил мальчуган.

— А если я сейчас Тебе хорошенько двину? — поинтересовалась Боадиссия.

— Подними голову, шлюха, — велел паренёк Фэйке, и та повиновалась. Ты — смазливая. Что надо сказать?

— Спасибо, Господин, — поспешила проговорить рабыня.

Мальчишка встал вплотную к ней и, откинув ей волосы за спину, взялся пальцами за её ошейник. Он дёрнул его вперёд, к себе, и грубо давя на него, вынудил женщину покрутить головой из стороны в сторону. Потом он жёстко потянул ошейник вверх, давя им на подбородок Фэйки, и запрокидывая ей голову. Его сила передавалась рабыне через ошейник, впрочем, она и так не сомневалась, что именно надето на её шее. Паренёк проделывал эти действия, кстати, с типичной небрежностью мужчины, который знает, как следует обращаться с женщинами в ошейниках, жёстко, но, не повреждая, ни даже угрожая трахее. Рабовладелец никогда не сделает этого, если только не решит поступить так намеренно.

— Хороший, прочный ошейник, — со знанием дела похвалил он.

— Я рада, что господину понравилось, — испуганно прошептала Фэйка.

— Он крепко на Тебе сидит, не так ли? — спросил паренёк.

— Да, Господин, — ответила она.

— И что он означает?

— Что я — рабыня.

— Убирайся отсюда, — прошипела Боадиссия.

— Ой, — всхлипнула Фэйка.

Мальчишка сунул руки под тунику женщины и весьма грубо сдавил её груди. Из глаз Фэйки брызнули слёзы.

— Убирайся, — повторила Боадиссия.

— Разве Ты не благодарна мне, рабыня? — спросил паренёк.

— Да, Господин, — простонала Фэйка.

— Тогда, в знак благодарности, Ты можешь поцеловать мои ноги, рабыня, — сказал парень.

— Да, Господин. Спасибо Господин, — отозвалась Фэйка, и опустила голову, целуя ноги сорванца.

— Медленнее, — приказал он.

— Да, Господин.

— Это приятно, командовать рабынями, — заявил парень, обернувшись к нам. — Возможно, когда я вырасту и разбогатею, я куплю себе одну, похожую на эту, только, наверное, помоложе, ближе к моему собственному возрасту.

Наконец, мальчишка развернулся и отправился восвояси.

— Он живет в здании, — сообщил Ачиатэс. — Он и некоторые ему подобные, иногда сбившись в стаю, забавляются в игру «Захвати рабыню».

— Понятно, — протянул я.

Фэйка, всё также стоя на коленях, немного отряхнула и поправила свою тунику.

Я улыбнулся. У меня появилась превосходная идея относительно того, что произошло с той хорошенькой, светловолосой рабыней, что попалась нам на глаза раньше, на одном из нижних уровней, у неё тоже туника была распахнута, а волосы в живописном беспорядке. Похоже, с девицей уже поиграли в «Захвати рабыню».

— Превосходная игра, кстати, — заметил инсуловладелец. — Помогает им стать мужчинами.

У многих гореанских игр, кстати, есть функции, которые поощряют развитие в детях качеств расцениваемых желательными для гореан, таких как храбрость, дисциплина и честь. Точно так же некоторые из игр имеют тенденцию поощрять развитие смелости и лидерства. Другие, как упомянутая Ачиатэсом, поощряют будщего мужчину смотреть на женщину с точки зрения её самого основного и радикального предназначения, с точки зрения её глубочайшей и истинной природы, той природы, которая наиболее биологически фундаментальна в ней, той природы, которая делает её бесценным призом, желаннейшей наградой, соблазнительнейшей добычей, которая должна быть захвачена и порабощена, абсолютно и бескомпромиссно. Короче говоря, такие игры приучают юношей, почти с младенчества, к реальности и природе, к мужественности и доминированию.

— Какой гадкий ребенок, — бросила Боадиссия вслед исчезнувшему в темноте пареньку и, посмотрев на Фэйку, добавила: — Ты, тоже отвратительна.

— Да, Госпожа, — прошептала Фэйка.

— С Тобой было бы то же самое, Боадиссия, — заметил я, — если бы Ты была рабыней. Тогда, Ты ровно настолько же, насколько и Фэйка, была бы во власти свободных людей. И Ты, также как и она, должна была бы повиноваться, причём любому. Тебе, точно так же, как простой рабыне, пришлось бы раболепствовать, демонстрировать себя и целовать ноги, даже если бы команды Тебе отдавал всего лишь ребёнок. Ты, равно как и она была бы должна повиноваться, быстро, со всем уважением и отчаянно надеясь понравиться.

— Сюда, — позвал нас мужчина. — Теперь вверх по лестнице.

— Ну и духота, — простонала Боадиссия.

— Лезь наверх, — велел я ей.

И она осторожно пошла вверх по лестнице, придерживая юбку одной рукой, стараясь прикрыть свои ноги. Это, я думаю, было характерным признаком очаровательной скромности, соответствующей свободной женщине. Я последовал за ней в лаз темневший над головой. Выбравшись наверх и стоя на четвереньках, я обернулся и посмотрел вниз. Фэйка выглядела испуганной. Думаю, что ей ужасно не хотелось подниматься в эту темноту. Безусловно, это не казалось ей приятной перспективой.

— Передай мой мешок наверх, — велел я Хурте, поскольку не был уверен, что Фэйка смогла бы справиться с ним сама.