Владимир Кучук - Навь Остров. Территория забытых богов (СИ)

— Для рыбалки все необходимое у нас и так все есть, Александр Петрович. — Взял слово Алексей. — Вы посоветуйте, где можно поудить тут у вас?

— А что тут советовать! Вон — к Шустровке идите! Как раз в тридцати метрах от дома Гришки Василенко, у которого вы на ночлег останавливались. Там затон знатный есть, и плотвичка на хлеб берет, и карась, карпа взять можно, особенно на консервированную кукурузу. На червяка окушков можно настегать. В общем — рай для рыбаков!

— Спасибо, Петрович! Учтем это дело! — Расшаркался Алексей. — Скажите, а куда эта дорога ведет?

Алексей указал на еле заметную, почти полностью заросшую травой, дорогу, которая привела их к этому дому, и уходила дальше, в сторону редколесья и больших зарослей кустарника, стеной поросшего у подножия невысокого холма с несколькими деревьями на вершине.

— А вот там ничего такого нет, — сильно посерьезнев, проговорил Петрович, — ни рыбалки, ни грибов, ни всего остального. Болота там! Болота, и непроходимые топи. Так что — даже не думайте туда соваться!

После этого участковый двинулся к своему мотоциклу с коляской, оставленному у самых ворот. На середине дороги остановился.

— Вы это, сынки, когда осмотрите, закройте тут все, как положено. А завтра, часам к девяти, приходите в сельсовет, там уже и Кондратьич будет. И еще раз прошу: туда — он вновь кивнул в сторону стоявших стеной кустов, — ни ногой!!! Лады?! Ну, все — пока!

Защитного цвета «Урал» затарахтел, увозя на себе полицейского. Друзья, какое-то время, постояли, молча «переваривая», как говорится, момент. Потом Матвей запер входную дверь, повесив ключ на место.

— Знаешь, Мот! — Прикрыв за собой калитку, промолвил Леха. — Памятуя о том, что «запретный плод сладок», мне «пипец» как хочется посмотреть, что за теми кустами и холмом!

— Успеем, Лех. Мне и в доме этом непоняток — полон рот! Давай официальную часть оформим до конца, потом и начнем ковыряться конкретней! А сейчас поехали к Семенычу. На ночлег.

— Ну, до ночлега еще далековато! — усмехнулся Алексей. — Так и скажи: «поехали борщ Галины Николаевны кушать»!

— Поехали! — Развел руками Матвей.

Когда друзья подъехали к дому Василенко, хозяева — Георгий Семенович, и Галина Николаевна, сидели во дворе, за столом, установленным под густыми ветвями огромной яблони. На столе стоял небольших размеров самовар, начищенный заботливой рукой до зеркального блеска. Семейная чета чаевничала.

— Слушай, Мот, думаю, что неудобно, как-то, с пустыми руками будет.

— Совершенно с тобой согласный. Нужно из наших запасов прихватить чего ни будь.

Прихватив из багажника две плитки шоколада, большую банку китайской говяжьей тушенки и бутылку коньяка, друзья вошли во двор.

— О, вот и постояльцы наши! — первой парней увидела хозяйка. — А мы уже думали, что к обеду вас и не дождемся!

— Добрый день, Галина Николаевна, Григорий Семенович. — Немного смущенно поприветствовал хозяев Матвей.

— Здравствуйте! — В свою очередь поздоровался Алексей.

— Ну, здравствуйте, здравствуйте, добры молодцы! — Ответил Семеныч за себя и супругу, которая уже гремела посудой в летней кухне. — Мойте руки, и садитесь. Мы-то уж отобедали, вот — чаевничаем.

— Мы тут прихватили с собой, кое-что. — Алексей выложил из пакета на стол продукты.

— Ух, ты, «Дагестанский»! Пять звездочек! — Обрадовался коньяку Семеныч. — Давненько я благородных напитков не употреблял.

— Ой, да ладно! Давно он не употреблял! — Хозяйка появилась с подносом, на котором, в глубоких тарелках, аппетитно дымился борщ. — На прошлой неделе, только, дочь с зятем приезжали, ром привозили! Давайте, давайте, мальчики, приступайте, не стесняйтесь! Вот — хлебушек берите, сметанка вот, чесночек, сало. Кушайте, кушайте!

— Погоди, мать, дай нам по чарке выпить, для аппетиту! А ром тот, честно говоря — туфта. Ни в какое сравнение с нашими напитками не идет. Только башка болит после него.

— Ой, тебе все что горит — пойдет! А потом — ты-то уже пообедал, и «для аппетиту» у тебя было! А ребятки пусть выпьют.

— Извините, Семеныч, — произнес Алексей, у которого только от одного вида пищи начала обильно выделяться слюна и заворчало в животе, — а можно нам вашего... домашнего?

— Самогону, что ли!? А почему ж нельзя? Галя, принеси нашего! Пацаны говорят, что коньяки с вискарями они и дома попьют, а такой натурпродукт в городах не сыщешь.

Друзья с большим удовольствием «навернули» борща, под несколько рюмок самогона, закусывая бутербродами из черного хлеба с салом и чесноком. На второе были жаренные в сметане караси. А потом пили чай из настоящего самовара с крыжовниковым варением.

— Старинная вещь? — Кивнул на медного красавца Алексей.

— Наверное! Мы когда сюда переехали, много старых вещей нашли: и прялки, и, даже, станок ткацкий, и утюги чугунные, ну — те, в которые угли засыпать надо. Знаете? И вот эту, — Семеныч любовно похлопал по медному боку, — полезную штуковину. Я его почистил, подрихтовал малость, пропаял кое-где. Из него чай какой-то особенный получается, с дымком. Чувствуете? Не то, что в электрочайниках.

Несмотря на то, что парней слегка разморило от сытного обеда и самогона, им не хотелось вставать из-за стола — так хорошо и уютно было сидеть под шатром из яблоневых веток, и вести беседу с хозяевами — простыми и добродушными людьми.

— Галина Николаевна, Григорий Семенович сказал, что вы местная. Вы тут, в этом селе, и родились?

— Ну, да. Родители мои тоже тут родились, всю жизнь в леспромхозе проработали.

— А могли бы вы, что ни будь, рассказать про Марию Силантьевну?

— Это про бабу Машу, что ли?

— Да, Макарову.

— А что могу рассказать... то, что и все в селе знают. Приехали они к нам из областного центра. Ее мужа, Илью Дементьевича, насколько я помню, прислали на должность директора нашего леспромхоза — предыдущего за что-то сняли, а потом и вообще посадили. Они — Макаровы, примерно, одного возраста с моими родителями были. Сын у них был — Антон, его в деревне, чаще, Тохой называли. Он на два года старше меня был. Когда они приехали в Дубравино, я во второй класс, как раз, пошла, а он — в четвертый. Заселились они сразу в тот дом — на хуторе. Он до этого пустовал.... Давно пустовал.

В общем-то, хорошие люди были. Илья Дементьевич быстро вывел леспромхоз в одно из самых передовых хозяйств области. О селе нашем он сильно заботился: школу новую построил, клуб шикарный, магазин, газ подвел. А скольким людям работу дал, и не только из нашего села! Мария Селантьевна с самого приезда в школе нашей учительствовала, историю и обществоведение преподавала. Уважали ее ученики, в меру строгая она была, но справедливая. Редко когда родителей чьих ни будь за проступок какой вызывала — все сама беседовала, воспитывала. Ей самых отчаянных сорвиголов удавалось утихомирить и за ум взяться убедить! А которые постарше ребята были — девяти, десятиклассники, вообще влюблялись в нее. Красивая была женщина! Мы — девчонки, все пример с нее брать старались! — Галина Николаевна смущенно засмеялась, прикрыв лицо руками. Потом на какое-то время замолчала, как будто вспоминала что-то.