Владимир Кучук - Навь Остров. Территория забытых богов (СИ)

— Да, да, конечно. Пожалуйста. — Закивал Матвей, после чего покосился на жену егеря.

— Марина в курсе всех дел, так что не смущайтесь.

Егерь поднялся со своего места, закурил, приоткрыв дверь в кухню, чтоб не надымить.

— Макаровы приехали в Дубравино где-то в году... восьмидесятом.... Ну да, я тогда в четвертый класс перешел.

Федор сделал паузу, сделал несколько глубоких затяжек, вглядываясь в темноту за приоткрытой дверью.

— Я к тому времени совсем без родителей остался. Батя мой тоже лесником был, погиб при тушении лесного пожара. У мамани и так сердце слабым было, еще от рождения, а тут такое.... В общем — не намного отца пережила. Меня и сестру мою в детский дом хотели отправить, да, слава Богу, тетка — отцова сестра, не позволила, к себе забрала. Хорошая она, тетка Настя. Да и муж ее — дядя Костя — тоже хороший мужик. У них своих-то трое на то время было, но это не помешало и нас на ноги поставить. Дядя Костя пару лет назад помер, земля ему пухом, а тетка и ныне здравствует. Ее дом в другом конце улицы стоит.

В Ушках своей школы нет, оно и понятно — маленькая деревенька, поэтому все бегали в Дубравино. Да тут идти-то, сами видели — пара километров всего! Хорошая школа была в наше время — и продленка, и бесплатные завтраки с обедами, и кружки разные! В общем — после уроков я оставался в школе, домашние задания делал на продленке, затем занимался в авиамодельном кружке и секции бокса. Да тетя Настя с дядей Костей и не переживали по этому поводу, потому что знали, что я там под хорошим присмотром учителей и ерундой всякой не занимаюсь. Дядька даже смеялся по этому поводу: «Ты, Федька, зачастую, из школы позже домой возвращаешься, чем я с работы!». Конечно же, ежели чего по дому нужно было помочь — святое дело, закон! Да и за этим вот хозяйством присматривать нужно было, это же наше с сестрой наследство, от родителей оставшееся. Сеструха моя, Ольга, кстати, давно уже в Сочи живет, с мужем уехала. Детишек у них двое, гостиница своя... короче — все — слава Богу!

Когда Макаровы приехали, я в четвертом классе учился. С Тохой мы тогда крепко подружились. Так понятное дело — чего не коснись, мы с ним, как говорится, на одной волне! Да и родители у него были мировые! Мария Силантьевна сразу к нам в школу учительницей пошла, а Илья Дементьевич, которого прислали в наши края директором леспромхоза, вместо проворовавшегося, очень быстро вывел предприятие в передовые. Благодаря ему жители нескольких деревень и сел получили хорошую работу, а в Дубравино он школу новую построил, затем клуб и магазин.... Да и других хороших дел он много сделал! Я вот часто думаю, мужики: до чего ж жизнь бывает несправедливой. Илье Дементьевичу, за его добродетель, памятник нужно ставить, что б в цветах утопал, а у него даже могилы нет никакой! Да и у Тохи тоже.

Федор замолчал, достал очередную сигарету, но жена решительно отобрала ее, погрозив мужу пальцем.

— Хватит, курилка! Ты вообще бросить обещал!

Егерь только развел руками, улыбнувшись, вздохнул и продолжил.

— В общем, стал я часто бывать в доме Макаровых, да...

— Извините, пожалуйста, Федор, — перебил егеря Алексей, — а почему именно в этом доме они поселились?

— Насколько я знаю, в сельсовете Макаровым участок выделили под строительство дома, от леспромхоза деньги выделили, а на время стройки предложили снять жилье в селе. Про пустующий дом на хуторе Илья Дементьевич узнал от кого-то случайно. Когда ему рассказали обо всех странностях, которые творятся вокруг хутора и из-за которых там давным-давно никто не живет, Макаров только рассмеялся. «Мы, — говорил, — настолько материалисты и атеисты, что, если там и есть какая-то нечисть, то ее просто не заметим! Да и она нас!». Так и заселились они, с разрешения местных властей, туда, мол — чего деньги лишние тратить, если — вот оно, жилье-то. А на участке под дом, вскоре, клуб построили.

— А как удалось Марии Силантьевне приватизировать это все хозяйство?

— Она и не думала об этом! Это мы — местные жители уговорили ее пойти на этот шаг. Да и администрация села, что б хоть как-то отблагодарить покойного Илью Дементьевича за его добрые дела, сильно посодействовала в этом. В девяностых, когда творилось кругом черт знает что, этот дом был лакомым куском для прохиндеев всех мастей. В любой момент, состряпав за большие деньги нужные бумаги, его мог заграбастать какой ни будь прощелыга, без зазрения совести вышвырнув на улицу убитую горем женщину. Они же, братки-бандюганы, в то время ни Бога, ни черта не боялись! В общем — мы все оформили за Марию Силантьевну. Так хутор и стал ее частной собственностью.

В общем, в доме на хуторе стал я завсегдатаем. Макаровы-родители принимали меня как своего, всячески поощряя нашу с Антоном дружбу. Ведь учились мы хорошо, ерундой всякой не занимались, хотя носились по селу и в его округе наравне со всеми ребятами. Авторитетом, если так можно сказать, был среди пацанов Тоха, за доброту, справедливость, ум, начитанность. Вы бы видели, с какой жадностью слушали его мальчишки и девчонки, когда он пересказывал что ни будь из когда-то прочитанного! А читал он очень много, и меня этим делом заразил. В общем — любили его, в школе, в селе. Было за что!

Самым любимым местом нашего времяпровождения был, конечно, чердак дома на хуторе. Это был наш маленький мир, где мы играли, мечтали, и мастерили всякую всячину. Мы ведь авиамоделизмом занимались до самого окончания школы. Да и многое другое...

— Железная дорога, например?

— Ну, это мы еще в классе шестом сварганили. Илья Дементьевич, как-то, в ГДР ездил, по обмену опытом, оттуда привез минимальный набор с рельсами, вагонами и локомотивами. А уж город со всеми прибамбасами мы сами клеили, выпиливали, раскрашивали. Макаровы постоянно выписывали «Моделист-конструктор», «Юный техник» и «Радио», из них при строительстве макета все и брали. Этими журналами весь чердак завален! Если, вдруг, соберетесь выбрасывать — мне скажите, я заберу. Эх, мужики, какие это годы были! Какая дружба была!

Федор отошел к двери, косясь на жену, быстро достал и прикурил сигарету. Марина только рукой махнула.

— Про странности, которые творились на хуторе, Макаровы всерьез заговорили года через три после заселения. До этого только смеялись по этому поводу, бабушкиными сказками называли. Однажды мы с Тохой на чердаке заработались, когда Мария Силантьевна и Илья Дементьевич домой вернулись. Заведенные они были какие-то, раздраженные. Нельзя сказать что ругались, но разговаривали резко и громко. Мы все слышали. То ли Макаровы не обратили внимания на то, что люк на чердак открыт, то ли просто проигнорировали наше присутствие, увлекшись спором....

— Мы должны, понимаешь, Ильюш, должны привлечь к изучению этого нужных специалистов, ученых! — Убеждала Мария Силантьевна мужа. — Если такие явления имеют место быть, значит — обязательно есть люди, которые их изучают! Просто они не светятся, не выставляют свою деятельность напоказ. Почему — сам знаешь!