Галина Гончарова - Тайяна. Раскрыть крылья

– Аэлена, пошли, я помогу тебе собраться.

– Идем.

На сборы ушло минут двадцать. Краски, кисти и холст уже были готовы, платье Аэлена менять не стала, а вот напудрить лицо лишний раз стоило.

– У меня нос красный?

– Розовый. И глаза тоже.

– Злая ты, Яна. Я рада, что ты вернулась.

– Я тоже рада, что у тебя все в порядке. Ну… почти.

– Ты говоришь, что Льяна парализована?

– Да.

– Есть Четырехликий и справедливость его!

Аэлена не то чтобы радовалась, но…

– Ты счастлива от того, что с ней так получилось? – Яне было искренне интересно. Люди же… странные.

Лайри задумалась.

– Ты знаешь – нет. Вот лет десять назад была бы. Но тогда у меня ничего не было, кроме злости и ненависти. А сейчас… Да гори она ясным пламенем! Не реши ее дочка мне пакостить, я бы и не вспомнила про мерзкое пятно.

– Но ты довольна?

– Нет. Мне просто… я не знаю, какое слово выбрать. Это не удовольствие, а удовлетворение. Она получила то, что сделала с невинным человеком, понимаешь?

– Да.

– Когда-то я хотела ей отомстить. Способы придумывала… а сейчас – пусть живут. Жизнь их за меня наказала.

– За тебя еще не наказала, только за твою бабушку.

Аэлена повела плечами с видом «все равно за кого, главное – от души».

– И это правильно. Знаешь, она замечательная была. Добрая, умная, в жизни ни на кого голос не повышала. А они… они получили по заслугам!

– Вот и не расстраивайся по этому поводу! Найдем мы Вериолу – и заставим расплатиться по счетам. За все, что она сделала.

– Да уж. Ты правда думаешь, что это она?

– А больше вроде как и некому.

Карета остановилась у особняка Диолата.

Приехали.

Трайши был сегодня особенно очарователен. Подхватывал Тайяну под ручку, пытался прижаться поближе к Аэлене, хорошо, что на Аашу его обаяние не действовало. Волчицы – они устойчивые. Так что трайши то там, то тут натыкался на оскаленные зубы и отступал на исходные позиции.

Аэлена молча рисовала, не обращая внимания на куртуазные комплименты и предложения выпить прохладительного, посидеть в саду или отведать «вкуснейших пирожных в этом убогом городишке».

Сорвалась она, уже когда укладывала обратно кисти.

– Благодарю, мне ничего от вас не нужно.

– А может быть, я могу чем-то помочь? Верь мне, Аэлена, я хочу только добра для тебя!

– Да неужели? Тогда у меня есть отличная идея!

– Я весь внимание?

– Найдите другого художника, который закончит ваш портрет! А мне вас видеть больше не хочется!

Яна прикусила губу. Все-таки Аэлена сорвалась. И в этом была виновата и она, и Рошер. Ну чем они думали? Сначала накрутили лайри до слез, а потом отправили в волчье логово! Идиоты!

Пришлось подскочить к Аэлене и принять из ее рук кисти и наброски.

– Не надо, лара. Вы просто расстроены…

– Надо! – Аэлена топнула ногой. – Итак?

– Я не могу отказаться от наших встреч. Прости.

– Не прощу!

Диолат прижал руки к груди, а выражение лица у него было таким, что ей-ей, стоило бы запечатлеть для потомков. Вдохновение и трепетная нежность.

– Аэлена, милая, любимая моя, все что захочешь, но не проси отказаться от наших встреч! Я просто умру, если не буду тебя видеть!

– Что?!

Лайри просто оторопела. Яна тоже помотала головой, надеясь, что она ослышалась. Но – нет?!

Любимая?!

– С каких пор я для тебя любимая?!

– Аэлена…

– Значит, так… Яна, дай их сюда. – Наброски вырвали из рук нархи-ро, и в следующий миг они полетели на пол. – Я. Отказываюсь. Тебя. Рисовать.

– Аэлена!

И столько душевной боли было в его голосе… Яна бы даже поверила. Аэлена – нет. Хотя в том состоянии, в котором она пребывала, ей было не до веры. Просто хотелось укусить.

– Можешь найти любого другого художника. Или умереть. По твоему выбору. Но если ты еще раз подойдешь ко мне… – Аэлена бросила выразительный взгляд на Аашу, которая сидела рядом и дышала, вывалив здоровущий красный язык. Ну и зубки видны были.

– Яна, она может убить человека?

– Может, – подыграла Яна. – Натаскана.

– Разрешаю. Пусть хоть в клочья его рвет! Лишь бы саму не вырвало!

– Аэлена!!!

Диолат дернулся было к лайри, но Ааша тут же вскочила, зарычала и взъерошила шерсть на затылке. Так что останавливать их никто не рискнул.

Две женщины под конвоем волчицы вышли из дома, прошагали до кареты и даже влезли внутрь. И только там Аэлена позволила себе разрыдаться.

Горько и беспомощно, обнимая волчицу за шею и утыкаясь лицом в густую черную шерсть. Яна молчала, понимая, что утешения тут бесполезны, и думала, что люди – очень сложные существа. Такие непредсказуемые…

Рошер тем временем сидел и вчитывался в письма.

М-да, не слишком это познавательно. Такое ощущение, что Вериола и ее мать прекрасно знали, о чем идет речь. И осторожничали, что ли?

А что бы сделал он сам?

Рошер разложил письма по порядку.

«Мама, ты не представляешь, кого я здесь увидела. Я сначала и глазам своим не поверила. Алька!

Эта сука, эта гадина, по вине которой мы остались без дома, – она живет здесь!»

Пару раз встречалось имя мужа – Терм. Только вот что это даст?

Та же Вериола – Вери, Рил, Иола.

Терм – Антерм, Патерн, Термолин… одним словом, имен много. А полностью имя мужа Вериола ни разу не написала [4].

Они с матерью знали, о чем речь, а остальным и незачем. Вериола явно понимала, что собирается преступить закон, – и не торопилась расписывать все в письмах. Кто ж сам на себя признание строчит?

Да и не так далеко города друг от друга. С караваном от Тимола до Далинара – дней десять пути. Медленно, не торопясь – с почтовой каретой куда как быстрее.

Это Яна так быстро обернулась, спасибо ей. Рошер не обманывался – если бы не маленькая нархи-ро, его подруга детства была бы уже мертва. Ну, или покалечена. Тут уж как повезло бы.

Враг определенно был рядом.

Но что произошло такого, что Вериола активизировалась?

Первому письму… дайте подумать и почитать – да, считай уж года два! Два года назад Вериола замечает на улице Аэлену и преисполняется ярости. Аэлена же Вериолу и вовсе не замечает.

Но… не будем недооценивать художницу.

Найм прислуги – в обязанностях хозяйки дома. Могла бы Аэлена не узнать двоюродную сестру?

Нет.

Художники видят мир иначе, но обмануть их гримом невозможно. Да и Вериола, насколько понял Рошер, похожа на мать.

И что – Аэлена не узнала бы дочь Льяны? Той, которая причинила ей столько вреда?

Ха!

Идем дальше.

Терм. Вот муж Вериолы мог бы подобраться поближе. Но для этого его надо было обработать соответствующим образом. Да и кто он?

Рошер зашуршал письмами. Где-то что-то он видел… Есть!

Красный грифель отчеркнул несколько фраз для удобства.