Галина Гончарова - Тайяна. Раскрыть крылья

Аэлена ухватила родственника за рукав.

– Гарт, не ссорьтесь.

– Ладно… идите, гуляйте, – махнул рукой высокородный. – Лишь бы получилось.

Яна фыркнула – и гордо пошла по галерее. Ааша задрала хвост и последовала за подругой, всем своим задом излучая презрение.

– С-собака страшная.

– Она тебе нравится? – Аэлена подмигнула Гарту.

– Ты с ума сошла?!

– Значит, точно – нравится.

Аэлена улыбнулась и помчалась догонять Тайяну.

Далеко нархи-ро не ушла. Стояла перед картиной, состоящей из хаоса красных, белых и черных пятен разной формы и размера.

– Что это?

– Убийство на снегу, – с невыразимым презрением пояснил художник – совсем молодой парнишка лет шестнадцати.

– А где снег?

– А вы не видите?

– Нет. А кого убили?

– Нашу жизнь. Талант. Вдохновение. Это философская концепция, рассчитанная на глубокое понимание смысла нарисованного…

Яна закивала.

– А, понятно. Просто я не философ, у нас в Лесу проще – либо убили, либо не убили.

Аэлена фыркнула над ухом у подруги.

– Яна, это новое течение в рисовании. Человек отражает мир так, как он его видит.

– У него болезнь зрения? – Яна с интересом уставилась на художника. – А какая?

Парень стал похож на спелый буряк.

– Это… это не болезнь!

– Это у человека в душе, – сообщил уже покатывающийся со смеху Рошер.

– Душевная болезнь?

Художник открыл рот. Понимая, что сейчас беднягу понесет по кочкам, Рошер и Аэлена подхватили наивную нархи-ро под руки и потащили дальше.

– Яна, я тебе потом объясню!

– А почему ты так не рисуешь?

– Просто я рисовать умею.

Яна кивнула.

Было непонятно, но вдруг?

А картины в большинстве своем были красивыми. Яркие и чистые тона, пейзажи, портреты… Яна искренне увлеклась разглядыванием. Аэлена то здоровалась с кем-то, то махала рукой, Рошер оглядывался по сторонам, Гарт шел с видом кота, которому хозяйка вместо мяса попыталась подсунуть свежий огурчик – что это за непонятная штука?! – вокруг было весело и шумно.

И тут Аэлена и Ааша на миг словно замерли.

Но если Аэлена – люди вообще не особо чувствительны к таким вещам – просто тряхнула головой, словно смахивая с себя чужой ненавидящий взгляд, то Ааша рыкнула и уверенно двинулась вперед. Туда, где рядом с такими же абстрактными картинами сидел мужчина средних лет.

Яна впилась в него глазами.

Художник?

Ну, вероятно.

Такой дяденька-гриб. Невысокий, крепенький, весь какой-то кругленький, словно его лепили и собирали из шариков, лицо на первый взгляд приятное, но это пока в глаза не посмотришь. А вот холодные мутно-серые озерки мигом меняли впечатление на противоположное. И вовсе даже это не боровичок под елкой, а ложный белый гриб. Ядовитый. Становилось ясно, что коллег по ремеслу мужчина в лучшем случае презирает, людей не любит и вообще – сидеть здесь унизительно для него. О, этот отвратительный мир, вытирающий ноги о творцов и радостно приветствующий тварей!

– Яна?

Аэлена проследила за направлением движения подруги, скривилась, но пошла вслед за нархи-ро.

– Это кто? – Гарт чуть дернул ее за рукав, приостанавливая.

– Это? Каделиус Тин-Альт Ромьер.

– Чего?

– Кадус Альт, если тебе так проще. Вообще, это и есть его имя, псевдоним он придумал самостоятельно.

– Сатро?

– Из невысокородных, да. И насчет семейного положения ты угадал, не нашлось такой дуры.

– А может, нашлась?

Яна остановилась прямо напротив художника и принялась его разглядывать. Пристально, серьезно, так, что «грибок» открыл рот и заскрипел:

– Что вам угодно, кана?

– Вы знаете Вериолу Вельт?

– Первый раз слышу, – отперся «гриб» без колебаний.

Яна перевела взгляд на Аашу, которая при этих словах вздыбила шерсть на загривке, – и без малейших колебаний скомандовала:

– Взять его.

Волчице тоже были неведомы колебания. В один прыжок на мужчину обрушились добрых сто килограммов волчатины, а то и побольше – Ааша отнюдь не голодала в поместье Аэлены. Да так удачно приземлились эти килограммы, что одна из лап угодила мужчине аккурат в диафрагму, а вторая встала на грудь. Так что вместо возмущенного вопля получилось нечто невразумительное. Воздух вылетел со всхлипом, а сам мужчина крепко приложился спиной об пол и слегка «поплыл». Сознания он не потерял, но и адекватным его назвать было сложно.

– Что происходит? – Аэлена готова была прикрыть подругу в любой момент.

– Он солгал. Он знает Вериолу.

– А если это не он?

– Сначала допросим – потом разберемся, – решил Гарт. – Ну-ка, отзови свою ловушку для блох.

Яна пнула его по щиколотке, но промахнулась и зло зашипела. Впрочем, Ааша восприняла это как сигнал – и освободила несчастного.

Гарт и Рошер споро поставили Кадуса на ноги – и потащили из галереи, попутно объясняя всем заинтересовавшимся:

– Человеку плохо стало! Вы что – не видите?!

– Голова, наверное, закружилась…

– Сейчас его до фонтана проводим и вернемся…

Яна и Аэлена следовали за ними. Никто ничего и не заметил. Странно?

Да нет. День в разгаре, народу полно, у кого покупатели, у кого просто смотрят, по сторонам глазеть некогда, да и говорила Яна очень тихо.

Ааша?

Ну да, волк. Но… мода на собак, например, была. Так что воспринимали нархи-ро вполне спокойно. Не каждый же отличит?

Ааша крупнее и мощнее обычных волков, под хвост ей никто не заглядывал, вот и принимали за собаку. С первого взгляда. Потом-то приглядывались, но – потом.

Прыжок тоже получился удачным. Сцену заслонили подходящие Рошер и Гарт с Аэленой, да и атакуют волки очень быстро. Глазом моргнуть не успеешь, а тебе уже руку по плечо оторвали.

У фонтана Гарт тоже церемониться не стал, а попросту макнул туда художника. С головой. Пока несчастный не прекратил дергаться и не обмяк.

Тогда аристократ вытащил его, потряс до просветления в мутных глазыньках – и опять макнул в фонтан. На этот раз уже не до потери сознания, а так, чтобы напугался.

И напугался-таки, судя по мокрому пятну на штанах и характерному запаху.

А потом задал только один вопрос:

– Где Вериола?

И видя, что ответа не будет – одни ругательства, повторил купание.

Раз, другой, третий…

К шестому разу художник дозрел.

Яна угадала. Точнее, угадала Ааша с ее замечательным нюхом. Вериола действительно сейчас была дома у Кадуса. Отсиживалась от сложностей жизни вместе с ребенком. Только вот… не бежать же теперь к мазиле? И не хватать женщину посреди бела дня? Завопит, шум поднимется, до Диолата раньше времени дойдет…

Стража?

А там точно никто Диолату не докладывает?

Выход нашел Рошер.

– Я поговорю с двумя приятелями. Они ее сгребут по-тихому и доставят…

– Ко мне в поместье. Пусть посидит в подвале, там как раз служанку убрали, место есть, – подсказал Гарт.