Роберт Джордан - Запретный город

на спину проходящего, как пантера на оленя. Хворост рассыпался повсюду, а

мужчины сплелись друг с другом и покатились вниз по травянистому склону.

Пальцы Конана сжались на мощном горле пунтийца, сдерживая его крик. Изнутри

пещеры нельзя было услышать звуков сражения, ее заглушили шуршащие кусты.

Преобладающий рост и вес пунтийца не на много перевесил жилистые

мышцы и навыки противника. Конан уселся на груди несчастного и придушил его,

так что тот чуть не потерял сознание, а затем слегка отпустил, чтобы жизненный

поток крови снова начал поступать в мозг ошеломленный жертвы.

Пунтиец узнал своего пленителя и его страх возрос, бедняга подумал, что

находится во власти захватившего его духа.

— Где туранцы? — тихо спросил Конан. — Говори, собака, прежде чем я

сверну тебе шею.

— В сумерках они пошли к этому дьявольскому городу, — выдохнул

пунтиец.

— Как пленники?

49

— Нет, их увел человек с бритой головой. Они взяли оружие и не проявляли

никакого страха.

— Что они ищут здесь?

— Клянусь богами, я не знаю.

— Расскажи мне все, что ты знаешь, — приказал Конан, — но говори тихо.

Если твои спутники услышат, и покажутся здесь, ты умрешь. Начни с того

момента когда я ушел, чтобы поохотиться на оленей. Тогда Вормонд убил

Унгарфа. Я это уже знаю.

— Да, это сделал туранец. Я не имел с этим ничего общего. Я видел, как

Унгарф подслушивал у палатки Брагхана. Потом Вормонд выскочил из палатки и

затащил его внутрь. В палатке раздался крик, а когда мы бросились посмотреть,

что случилось, кешанец лежал мертвым на земле.

Затем нам приказали свернуть палатки и загрузить лошадей, что мы сделали,

не задавая никаких вопросов. Мы отправились на запад в большой спешке. Не

прошло и половины ночи, когда мы увидели становище этих собак — черных

иргизов, все мои братья, и я очень обеспокоились.

Но туранцы пошли прямо к ним, и когда эти проклятые иргизы вышли к нам

навстречу с натянутыми луками, Вормонд поднял странный талисман, засиявший

в свете факелов. И тот час же иргизы спешились, и начали падать ниц на землю.

В ту ночь мы остались в их лагере. В темноте кто-то подкрался к их стану, и

началась схватка, а один из их людей был убит. Вормонд сказал, что нападающий

был подосланный уркманами шпион, и что будет битва, так что на рассвете мы

покинули лагерь и в спешке двинулись на запад. Мы встретились с другим

отрядом иргизов, Вормонд также показал им талисман, и они приветствовали нас

с честью. Весь день мы поспешно ехали, жестоко погоняя лошадей, и не

остановились даже, когда наступила ночь, потому что Вормонд гнал вперед как

сумасшедший. Поэтому, около полуночи мы прибыли в эту долину и спрятались в

пещере.

Мы оставались здесь все вместе до сегодняшнего утра, когда какой-то пес,

погонявший овец, не появился в окрестностях пещеры. Вормонд подозвал его,

показал талисман и заявил, что он хочет поговорить со жрецом из города. Тогда

этот человек ушел, и вскоре вернулся, приведя жреца.

Он и туранцы долго разговаривали, но о чем, я не знаю. Потом Вормонд убил

человека, который привел священнослужителя и вместе со жрецом спрятал его

тело под камнями.

После дальнейшего разговора служитель ушел, а они оставались в пещере

еще целый день. Но в сумерках прибыл следующий посланец, и туранцы пошли с

ним в город. Они приказали нам поесть, а затем оседлать лошадей и быть в

готовности, чтобы с полуночи до рассвета мы могли сразу отправиться в путь. Это

все, что я знаю, Митра мне свидетель!

Конан не ответил. Он посчитал, что человек рассказал ему правду, и его

замешательство увеличилось. Думая обо всем этом, варвар невольно расслабил

захват, а пунтиец воспользовался этим моментом, чтобы попытаться сбежать.

Судорожным рывком он частично вырвался из тисков Конана, доставая нож,

который ранее не мог выхватить, и с громким криком нанес удар.

Конан увернулся от удара, молниеносно изгибаясь всем телом; лезвие

разрезало одежду и поцарапало кожу, а Конан, схватив обеими руками бычью шею

пунтийца, выкрутил её изо всех своих сил. Позвоночник хрустнул как сухая ветка.

Конан отпрыгнул в темноту. У входа в пещеру появился человека, который с

тревогой позвал не вернувшегося товарища, но Конан не ожидая продолжения,

исчез, словно призрак в темноте.

50

Пунтиец позвал снова, и, не получив ответа, со страхом крикнул своим

товарищам. С мечами в руках они скользнули вверх по склону, и вскоре один из

них наткнулся на тело. Они склонился над ним, шепча с тревогой.

— Это злое место, — сказал один, — демоны убили Ходрага.

— Нет, — сказал другой. — Это люди из долины. Они хотят убить нас

одного за другим.

Человек схватил лук и с тревогой посмотрел в окружавшую их темноту.

— Они зачаровали туранцев, и те пошли туда сами за своей смертью, —

пробормотал он.

— Мы будем следующими, — сказал третий. — Туранцы погибли. Седлаем

лошадей и поскорее уходим отсюда. Лучше умереть в горах, чем безропотно

ждать здесь, стоя, словно овцы на убой.

Пятью минутами позже они последовали на север так быстро, как только

были в состоянии погонять лошадей.

Конан не видел того, что произошло. Сойдя со склона ниже пещеры,

северянин не пошел больше, как раньше, вдоль горного хребта, а направился

прямо к огням Готхэна. После короткого марша варвар достиг дороги, ведущей в

город с востока. Дорога вилась сквозь деревья, как немного более темная нить на

фоне темной груды плоскогорья.

Киммериец дошел по ней до самых городских стен, так что в пределах его

видимости оказались большие ворота в мощных, темных бастионах. Стражники

стояли, небрежно упершись на копья, ибо Готхэн не боялся нападений, да и чего

здесь следовало опасаться? В конце концов, даже самые смелые из племен этой

страны избегали демонопоклонников. Ночной ветер принес из-за ворот звуки

разговоров и перебранки.

Конан был уверен, что люди, которых он ищет, находятся где-то в Готхэне, и

что они собираются вернуться в пещеру. Но у него была и причина, не связанная с

местью, по которой киммериец также хотел войти в Готхэн. Скрытый в глубокой

тени и глубоко задумавшийся, он услышал позади себя, тихий стук копыт на

пыльной дороге. Варвар втиснулся глубже между деревьев, но потом, пораженный

внезапной мыслью, повернулся и направился к ближайшему повороту, где и

притаился в темноте у дороги.

Вскоре появилась вереница вьючных мулов, подгоняемых идущими вокруг

людьми. У них не было факелов, но по их движениям можно было бы сделать

вывод, что они хорошо знают дорогу. Глаза Конана достаточно привыкли к