Николай Васильев - Прогрессор галантного века (СИ)

— А как Вы, Алекс, убедили императрицу сделать прививки? Впрочем, что я говорю, конечно, убедили — Бог наградил Вас необыкновенным даром речи. Но как все прошло?

— С перевыполнением. Теперь я придворный лекарь, композитор и танцмейстер, а в скором времени буду, наверное, и пекарь, так как многих кушаний, про которые мне говорили, что они "венские", здесь еще готовить не умеют. Вижу, Вас томит вопрос, что за кушанья? Например, шницель из телятины. Надо взять ее пластик, отбить молотком с обеих сторон, посолить, поперчить и посыпать сушеными травками типа эстрагона или розмарина. Потом обмакнуть во взбитое яйцо, обвалять в муке, снова в яйце и под конец в сухарной крошке. Прожарить с обеих сторон на сковороде с большим количеством масла — и на тарелочку, пожалуйте кушать. Только осторожно: можно отгрызть в припадке аппетита пальцы.

— О-о! А если взять пластик свинины?

— Категорически не советую: в этом случае точно пальцев лишитесь.

Следующие дни слились для Сашки в сплошную круговерть: изготовление и испытания вакцины (он сбросил это, конечно, на профессионального хайлькундига, но присутствовать пришлось), разучивание с придворным оркестром вальсовых мелодиий, а также любезных сердцу попаданца пьес Вивальди (тут тоже упаривался капельдинер, но толчок давал Крылов), ну а затем Алекс попадал в нежные ручки четырех сиятельных принцесс (вернее, они попадали в его хваткие руки, которыми он крутил, вращал, притягивал и отталкивал). Большинство принцесс, впрочем, были совсем дети, но вот Мария Анна шестнадцати неполных лет….

Сашка, танцуя с ней или разговаривая, старался в глаза не смотреть: Анна ослепляла и повергала в дрожь. Когда же удалось рассмотреть ее исподтишка, он поразился сходству старшей дочери с отцом, Францем Стефаном Лотарингским, имевшим фамильную внешность дома Оранских: нос с горбинкой, задорные карие глаза, полные губы и склонный к оплыванию подбородок. Но, но…. Во внешности дочери эти фамильные черты чудесным образом видоизменились: нос стал изящен, подбородок не думал пока оплывать, а овал лица был столь аристократически совершенен и в цвете нежных щек так искусно сочетались белизна и алые краски, что сердце студента таяло со скоростью льда, попавшего на сковородку…. А тут еще ее глаза, мгновенно проникающие в суть похотливой мужской душонки….

Но как ни прятал он глаза, его существо в танце с ней наполнялось все большим чувством и руки предательски то чувство выдавали. Хорошо, хватило ума опомниться и тоже призвать на помощь профессионала: придворного танцмейстера мсье Невера. Тот очень быстро освоил фигуры вальса и стал их варьировать, варьировать…. Тем не менее, когда однажды Сашка рассыпался в похвалах Анне, завершившей образцово-показательно вальс в компании с Невером, она подошла к нему близко и шепнула:

— Да, он безукоризнен. Только с ним я лишь примерная девочка, исполняющая домашнее задание, а с Вами, Алекс, чувствовала себя желанной женщиной!

И взглянула ему в глаза, которые он не посмел убрать и ответил ей со всей собранной по сусекам отвагой. Принцесса взяла его за рукав, но тотчас отвернулась и отошла. Позже Сашка, глядя на нее, изумлялся и печалился: "Неужели через 3 года это прекрасное создание будет умирать от пневмонии, выживет, но так ослабнет здоровьем, что о замужестве речь уже не пойдет и ее пристроят в монастырь?"

Прошел месяц. За это время все семейство Габсбургов было вакцинировано, а вслед за ними потянулись другие аристократы и дворяне империи да и здравомыслящие люди других сословий. Алекс, который почти ежедневно бывал в Шенбрунне, улучив случай, поздравил императрицу с противооспенным мероприятием и сказал ее собственную фразу (еще, конечно, ею не высказанную):

— Теперь, Ваше Величество, Вы спокойно, без единого выстрела можете завоевать все значимые государства Европы, выдав за их королей своих прекрасных дочек.

Мария-Терезия в который раз с интересом вгляделась в неординарного русака, и в глазах ее плеснулось понимание: ведь верно! Но вдруг она покачала головой и сказала:

— Увы, с несносным Фридрихом этот фокус не пройдет: он уже женат, к тому же нас, женщин явно недолюбливает. За исключением своей матери: вот ее обожает.

Потом императорской чете были продемонстрированы вальсы в исполнении любимых дочерей и сыновей (Невер их обучал тоже, Алекс же был арбитром). Оба величества растрогались до слез. После этого Мария Анна (подученная Сашкой) обратилась к родителям с просьбой: открыть череду августовских балов тоже вальсом в собственном исполнении. Те азартно переглянулись и согласились (отдавшись, разумеется, в руки Невера).

Однако если императрица быстро освоила все фигуры и приемы вальса, то император "не тянул": то завалится в сторону, теряя равновесие, то запутается в ногах…. Невер с ним бился и так и сяк, но Франц упорно сбивался с хода. Сашка, наблюдавший все его кульбиты, вдруг вмешался:

— Ваше Величество, позвольте мне побыть немного Вашим партнером?

Франц похлопал глазами в недоумении, но позволил. Алекс подошел к нему, взял крепко за руки и сказал:

— Представьте, что Вы танцуете с тяжелым мешком. Для того, чтобы удержать его в равновесии, Вы откидываетесь назад (Сашка соответственно откинулся) и тянете на себя. Но мешок тяжелый, вот-вот упадет и Вы, для того чтобы он не упал, делаете полуповорот вокруг своей оси (Сашка тянет и поворачивается) и он остается в Ваших руках. Но ненадолго, поскольку по-прежнему хочет упасть. Тогда Вы делаете еще полуповорот, потом еще, еще, быстрее — и вот Вы уже танцуете вальс!

— Браво! — воскликнула Мария-Терезия. — Позвольте, теперь я побуду тем мешком….

Весьма скоро Франц так раскручивал свою женушку, что все присутствующие дочери мышками разбегались по стенкам и углам просторного зала.

С этого дня император стал любезен с молодым иностранцем, и вскоре выяснилось, что у них есть общая страсть: бильярд. Франц Стефан с гордостью показал ему обширный стол из полированной гранитной плиты, бортики из сандалового дерева, медные лузы с ящичками, кии с гипсовыми наконечниками, чуть желтоватые шары из слоновой кости ("без номеров и обозначения битка" — отметил Сашка) и сразу предложил сыграть. На вопрос о правилах ответил "Бьем все. До 8 шаров". "Ну и отлично, поехали".

Первую партию Сашка привыкал к столу, киям, шарам и лузам и, естественно, проиграл. ("Но дядя играет не безупречно, пару верных шаров смазал"). Вторую проиграл тоже, однако при счете 8–6. Третью свели к ничьей (была у них такая фишка, при счете 7–7). Четвертую Сашка, поморщившись, предложил не играть. На невысказанный вопрос Франца он ответил: