Марина Комарова - Враг хозяина штормов

Тихий смешок раздался из-под капюшона. Но неожиданно Хозяин резко обернулся и посмотрел на меня. Ветер рванул его одежду, на секунду показались жуткие холодные глаза, в которых никогда не отражается солнце. Но откуда… Наваждение исчезло в то же мгновение, когда на горизонте показался черный корабль. Он нёсся на невероятной скорости вперед, как стрела, пущенная рукой Гунфридра — Морского Владыки.

Шторм начал стихать, песня флейты казалась измученной и страдающей, но по-прежнему продолжала звучать.

— Я тебя еще найду, — хрипло сказал Хозяин и, подхваченный слабеющим ветром, поднялся к небесам, покинув драккар.

Осторожный стук в дверь отвлек мальчишку, и мелодия оборвалась. Я мотнул головой, приходя в себя. Нельзя так резко выныривать из чар в реальность.

— Господин, разрешите? — Голос Йорда окончательно вернул меня в этот мир.

— Заходи, — ответил я.

Чтоб тебя всю ночь раудбреммские девицы дразнили, а ты не мог их поймать! Надо ж все так испортить!

Дверь тихо отворилась, Йорд протиснулся в узкий проем.

— Я не сильно помешал? Вы мне не оставили денег, чтобы рассчитаться за амр, — мягко напомнил он с легкой укоризной в голосе.

— Ах да.

Я протянул ему кошелек и перевел взгляд на парня. Флейта исчезла, лишь мокрые ладони напоминали, что он только что держал волшебный инструмент. Значит, Арве. Хорошее имя, у меня так младшего брата звали…

Отсчитав нужное, слуга вернул деньги.

— Как вы тут? — спросил он и тоже глянул на мальчишку. — Готов к подвигам, малец?

— Он глухой, — мрачно сообщил я.

— Вот те раз, — появившаяся было на губах улыбка тут же исчезла с лица рисе.

— Но он фоссегрим. — Скрывать было ни к чему, к тому же от Йорда у меня секретов нет. — Часть его истории мне известна. Сумел бы узнать больше, но вошел ты.

Слуга пропустил мое замечание мимо ушей, делая вид, что его оно совершенно не касается. Второй раз за вечер, кстати.

— Прелесть в том, что он сбежал от Хозяина Штормов.

Йорд удивленно взглянул на меня:

— Какое совпадение, однако!

— Не то слово. Знаешь, даже не удивлюсь, что наш друг Хишакх имел с ним не одно дело. Он и его товарищи пытались сбежать с Островов-призраков.

Я вкратце изложил историю фоссегрима. Йорд задумался. Арве переводил взгляд то на одного, то на другого, однако я чувствовал, что он не боится. Ну или не очень боится. Мои опасения по поводу рисе, слава богам севера, не оправдались.

— Черный корабль… Это мог быть один из тех, на котором любят бороздить море парни Фьялбъерна Драуга.

— Кого?

Со двора раздался душераздирающий женский вопль:

— Помогите! Кто-нибудь! Скорее! Помогите! Ярни убили!

Вообще-то в таких случаях я стараюсь не лезть не в свое дело, но здесь сидеть на месте было нельзя. Убийство — само по себе плохо, а тут еще и такое.

Встав, я подошел к окну и глянул вниз: из дома уже повыбегали люди с факелами, собралась целая толпа, слышался возбужденный говор и тихий женский плач.

Ярни — хозяин постоялого двора и старший брат Гутрун. Человек исключительной доброты и широты души. Он никогда не отказывал в помощи. Во всяком случае, мне. Даже отыскал лекаря для фоссегрима, не задавая лишних вопросов.

Я повернулся и направился к двери, по пути бросив Йорду:

— Я посмотрю, что там. Пригляди за мальчишкой.

Рисе возражать не стал, а разглядывать выражение лица Арве не было времени. Мальчишка не мог не понять, что я их оставляю вдвоем. Но, даже если такая перспектива его не радовала, ничего другого я предложить не мог. Чтобы спуститься и выйти из дому, потребовалось не много времени, однако каким-то образом я умудрился прибыть чуть ли не позже всех. После приятного и уютного тепла комнаты холодный ночной воздух заставил вздрогнуть и поднять воротник.

— Задушили, задушили, — тем временем тарахтела неугомонная подавальщица, стоявшая рядом с угрюмым полным мужчиной. Кажется, таким же постояльцем, как я. — Шею будто синие ленты обвивают, и ни капельки крови нигде нет. А сам бледный-бледный. Я только одним глазком глянула и сразу сюда побежала. Страшно стоять рядом, ой, страшно. Сразу же ясно и дураку, что душу у него забрали, ой, забрали…

Задушили? Это интересно. И вообще, очень интересно, кому Ярни мог перейти дорогу. Пробираться через толпу оказалось непросто, однако останавливаться я не собирался. Нужно все увидеть собственными глазами, потому что слова посторонних — крайне ненадежная вещь.

— Да ты говори толком, — хмуро произнес мужчина. — Сама, что ли, нашла его?

— Не я, не я, а Кэйа, — она неопределенно махнула рукой. — Это ж она орала. А…

— Где сейчас Кэйа? — весьма невежливо оборвал я говорливую подавальщицу.

Она было набрала воздуха, чтобы возмутиться, однако, встретившись взглядом с моими глазами, передумала. Довольно живо развернулась и указала на сарай:

— Там. Вместе с Гутрун и лекарем. Лекарь тоже один из наших постояльцев. Скользкий тип, но оказался тут как тут, только приключилась беда…

Не став слушать дальнейшую болтовню подавальщицы, я пошел к сараю. По пути у меня возникло отвратительное ощущение, когда вдоль позвоночника пробегает холодок, а спина чувствует чужой взгляд. Нечеловеческий, злобный и мерзкий. И при этом ты понятия не имеешь, чей он. Хотя я готов был поклясться, что, кроме меня, Йорда и мальчишки, в доме нечисти не было. Или я все же ошибался?

А вот подавальщицу пришлось вспомнить незлым тихим словом. «Там» оказалось достаточно расплывчатым понятием, поэтому на поиски пришлось потерять драгоценное время. Ярни оказался за сараем, как раз возле забора. Странное место, с чего бы хозяин постоялого двора решил полюбоваться ночным лесом? Это было бы неудивительно для таких чужаков, как я, но для уроженцев Раудбремма, уважающих обычаи и поверья, подобное поведение кажется очень странным. Здесь считается, что Лес — живое существо, и если смотреть на него ночью, да еще и во время нарождающейся луны, то он может вытянуть всю душу.

Рядом с телом присел лекарь. Вероятно, именно он и приходил к Арве. Что там подавальщица говорила? Скользкий тип? Так, лет за тридцать, темноволосый и темноглазый, возможно, такой же южанин, как не к ночи помянутый покойный Хишакх. Но скользкий? Нет, обычный человек. Разве что выглядит поприличнее деревенских, ну так это не преступление. Только сейчас я заметил Гутрун. Она держалась — не плакала и не стенала, лишь побелела как полотно, сминая в руках края белого передника. Глаза ее были пустыми, будто не видели перед собой ничего, но плакать Гутрун себе не позволяла. Может, потом, когда все разойдутся. Кэйа стояла рядом.

— Что произошло? — спросил я, подходя ближе.