Евгений Красницкий - Отрок. Бешеный Лис

«Бред! Интересно, как князь Ярослав — ровесник деда — мог в семнадцать лет годную для замужества дочь иметь? Сплетники, мать их… Слышат звон, да не знают, где он. Раз Ярославна, значит, дочь князя Ярослава, идиоты. А то, что не дочь она ему была, а сводная сестра, и в голову не приходит. Хотя про „ветхого“ боярина, наверно, правда — бабку ведьдействительно Аграфеной Ярославной, а не Аграфеной Святополковной величали».

Илья между тем продолжал свое повествование:

— Фрола, как подрос, тоже в Туров отправили. В младшей дружине у князя был, но недолго — весь в батюшку Корнея, набедокурил чего-то и обратно в Ратное вернулся, но успел жениться на первой красавице Турова, его вот матери.

— И при чем тут кровь Лисовинов? — так и не понял Афанасий.

— Не понял? Да при том, что Фрол и Лавр по матери — Рюриковичи!

— Так мать же Аграфены невенчанная была?

— Малуша — мать Владимира Святого — тоже с князем Святославом не венчалась, она вообще рабыней была.

— Вот и нет! Ее брат Добрыня в княжьих ближниках ходил, а у Владимира был дядькой!

— Он что, родился ближником? Пробился наверх умом и храбростью. Тут уж такое дело: мужики мечом дорогу себе пробивают, а бабы… этим самым, хе-хе. Кто в чем искусен, тем, значит. Хотя на Малушу грех возводить не будем, она так ключницей и осталась.

«Ну до чего ж люди властям предержащим косточки перемывать охочи! Почти два века прошло, и поди ж ты!»

— Но Владимир-то потом на цареградской царевне женился! — продолжал спор Афанасий.

— Да не о том речь! Рюриковичи у нас в Ратном, Афоня! Хоть и не из-под венца, а все равно Рюриковичи! Один, правда, погиб, царствие ему небесное, а второй-то вон, впереди скачет, а князья лишних в своей семье не любят. Особенно если за этим лишним сила стоит. История эта, по смерти князя Ярослава, забылась, но кто знает, когда и чем обернуться может? Корней силу набирает и нам намек дает. Умный поймет, а дураку и ни к чему.

— Какой намек?

— Хе-хе, вот ты, Афоня, дураком и выставился! Сам же мне про сани с порубленными покойниками рассказал и про мужика изуродованного в лесу. Это Корней внука на характер проверял, Лавр-то похлипче брата всегда был, в матушку пошел. Внук испытание выдержал, тогда Корней его в поход взял. Как думаешь, зачем?

— И зачем же? — Афанасий заворочался в санях, устраиваясь поудобнее: похоже, тема разговора захватывала его все больше и больше.

— Нам показать! — уверенно заключил Илья. — Чтоб знали, что род Лисовинов на Корнее не заканчивается! И внук нам показался! Во всей красе, что, разве не так?

— Ого! А ведь верно! Ребята, я слышал, его меж собой Бешеным зовут, теперь понятно: Лисовины.

— Угу, Бешеный Лис родился, пострашнее медведя будет.

— Как-то и не подумаешь…

— «Вежливый, разумный, зла не держит, помочь обещал» — так? — передразнил Илья.

— Так, только я…

— Так! — не дал Афоне договорить Илья. — Корней кого-нибудь из своих зря обижал?

— Не слыхал.

— И не услышишь, он с сотней, как с собственным ребенком, носится. И внука своего к тому же приучает. И командовать учит: уже десяток парней под его руку поставил. Видал их?

— Не всех, они пораненные почти все…

— А один — убитый. Но попомни мое слово, ты еще увидишь Михайлу сотником, а парней этих десятниками при нем, и это будет такая сотня, что с тысячей справится!

«Однако и репутация же у вас, сэр! Хоть в розыск объявляй: убийца, садист, расчленитель, матерщинник и вдобавок ко всему побочный родственник правящей династии. А еще люблю, притворяясь спящим или больным, подслушивать чужие разговоры. Портрет, достойный кисти… даже не знаю, кого. Специалиста по изготовлению фотороботов.

Слава богу, по молодости лет в развратники не записали, хотя прадед, как выясняется, сводничеством грешил и полигамию насильственным образом внедрял, для разрешения демографического кризиса. А дед хулиганом был и девицу благородного происхождения украл. С такой наследственностью прямая дорога в бандиты. А кликуха Бешеный Лис — Майн Рид с Фенимором Купером в одном флаконе!

Но, если серьезно, то именно такие лихие ребята в Европе сейчас и еще в течение нескольких веков будут династии основывать: королевские, герцогские, графские. Многие роды, конечно, пресекутся, но те, что сохранятся, дотянут до тех времен, когда выродившиеся потомки доведут дела до мятежей и революций. Мне, что ли, заняться?

Так ведь и занимаюсь уже! Вот так номер: в струю попал! Влился, так сказать, в передовой отряд строителей феодализма. Хотя, строй — не строй, если исторические условия сложились, само построится, с тобой или без тебя. А посему, не строить надо передовое общество, а быть адекватным идущим процессам, тогда будет „с тобой“.

Со мной — не со мной, а пленного-то я действительно кромсал так же, как дед тех двоих — в санках. Это что ж выходит? У вас, сэр Майкл, только рациональная составляющая личности своя, а эмоциональная — наследственная, лисовиновская? То-то летом вы на деда с кинжалом поперли! Прадед собственного сотника, как свинью, зарезал, дед… Выходит, это наследственное. Если вожжа под хвост попала, авторитеты побоку, зверь наружу лезет, а не угробиться при этом позволяют только наработанные рефлексы. А Юлька? Может, потому и стояла столбом, что, когда Демку лечили, она во мне зверя почуяла? Да нет, потом она себя вроде бы нормально вела… Или мать позже объяснила? Блин, сэр, вы же с таким характером, как противопехотная мина: лежит себе, лежит, а потом ка-ак ахнет! Нет, над этим всем надо крепко подумать или Нинею расспросить. Во всяком случае, какой-то предохранитель нужен, а то дров наломаю — мало не покажется.

А Илья мужик интересный. Кто бы мог подумать, оказывается, предтечами таксистов были не ямщики, а обозники. Такие же разговорчивые, информированные, всякого повидавшие и очень полезные. А режут их почем зря! Любой воинский отряд только и мечтает на вражеский обоз наехать. Добычи много, а сопротивление почти нулевое. Вот кому самострелы бы пригодились! А что, это мысль!

По нынешним временам дружина без обоза — никуда. Оружия на себе прут столько, что еще что-нибудь — продовольствие, боеприпасы, медикаменты, всякий другой необходимый груз — ни человеку, ни коню не под силу. Если у деда будет своя дружина, то должен быть и свой обоз. Интересно, эти десять обозников сами пошли или их Лука заставил?»

— Дядька Илья! — Мишка решился все-таки «проснуться».

— А-а, проснулся? — обозник вроде обрадовался Мишкиному пробуждению и тут же заботливо поинтересовался: — Нога не болит? Может, мерзнет?

— Болит, но не сильно.

— Просто болит или дергает?

— Просто болит.

— Тогда не страшно. Чего проснулся-то, по нужде надо? Остановиться?