Салли Грин - Половинный код. Тот, кто умрет

– Хочешь вернуться к ней? – спрашиваю я его.

– Нет. Я хочу остаться с тобой.

И он снова становится тем самым Арраном. Тем неторопливым, уютным, домашним Арраном. Способным быть нежным, как никто другой.

Немного погодя он говорит:

– Помнишь тот рисунок – мы с тобой в лесу – который ты нарисовал в день моего Дарения? Я его храню.

Конечно, я помню. Помню, как я рисовал его, как скатал в трубочку и положил на кровать Аррана, а потом нагнулся и поцеловал его в лоб перед тем, как уйти. Только теперь мне кажется, что это был не я, а кто-то другой.

– Ты еще рисуешь? – спрашивает он.

– Давно не рисовал.

– Напрасно.

– А ты еще смотришь старые фильмы?

– Хотелось бы. Когда все это кончится, я пообещал себе: засяду перед телевизором и целый день буду смотреть старое кино. Устрою марафон комедий: Бастер Китон и Чарли Чаплин, самые старые, что ни на есть. Их я просто обожаю.

– Да ты их все любишь. – А я люблю быть рядом с ним.

– Я скучаю по прошлому, – говорит он.

И тут я кое-что понимаю про себя.

– А я нет. Конечно, то было хорошее время. И тебя я люблю, ты лучший брат в мире, мне было здорово жить с тобой, и с Деборой, и с бабушкой. Только теперь я знаю, что за каждым моим шагом следил тогда Совет, а мой отец хотел встретиться со мной, но не мог. Наша мать… В общем, плохого тоже было много.

Он кивает.

Я продолжаю:

– Я знаю, что тебе тоже досталось. Но ты сохранил себя. Ты и сейчас такой, как прежде, и это хорошо для тебя. А я стал совсем другим, меня порядком перемололо.

Он снова качает головой.

– Ты даже не представляешь, Арран, насколько я теперь другой. Сколько всего со мной было. Я уже не тот мальчик, который смотрел с тобой кино. Мне так жаль, но… этого никогда уже не будет. Никогда. Я изменился. И в прошлое не вернусь. Не хочу возвращаться.

– Я знаю.

– Меня забрали четырнадцатилетним, Арран. Того мальчика больше нет на свете. Он не может вернуться. – Но мне хочется сказать ему что-нибудь хорошее, позитивное, и я добавляю: – Когда Альянс победит. Когда все кончится. Я буду мирно жить на берегу спокойной реки.

– Да, я представляю. Нарисуй это.

– Ты прав. Нарисую.

До атаки на здание Совета остается два дня. После стычки с подготовишками я сплю в лесу, недалеко от лагеря. Габриэль говорит, что я зря обращаю на них внимание и уж тем более зря позволяю им выжить меня из лагеря. Он считает, что если он скажет это вслух, то я разозлюсь достаточно, чтобы остаться; я и злюсь, но недостаточно. В лесу я устраиваю себе логово из колючек, развожу в нем небольшой огонек, и Габриэль остается со мной. Утром мы отправляемся на пробежку. Я бегу первым, потом сбавляю темп и какое-то время держусь с ним рядом, потом поворачиваю влево или вправо, снова наддаю, опять возвращаюсь. Габриэль все время бежит ровным хорошим шагом. Наконец он замедляет скорость, а я уношусь вправо, чтобы через какое-то время выскочить на него из-за деревьев – такая у нас игра.

Я бегу быстро, но скоро начинаю закладывать поворот, чтобы вернуться. Он знает, что я затеял, и наверняка будет ждать, что я появлюсь откуда-нибудь с горки, точнее, как раз этого он и не будет ждать, потому что это слишком очевидно, и тут-то я на него и наскочу – пусть будет двойной блеф. Я взбегаю по склону вверх и уже жду, что вот-вот увижу его справа, но он не появляется. Я останавливаюсь. В лесу все тихо и недвижно.

Я тоже замираю. Куда же он делся? Мне приходит в голову, что он, наверное, разгадал мой маневр и решил залезть еще выше. Верхушка небольшого холма теряется за деревьями. Я поднимаюсь туда, на самый верх. Оглядываюсь – Габриэля по-прежнему не видно. Вокруг очень тихо. Тот склон холма, который ведет в соседнюю долину, мало чем отличается от того, по которому я поднялся сюда. Я прохожу вниз метров тридцать с намерением вернуться потом по своим следам, и вдруг слышу это. Свист. Телефон.

Я застываю на месте.

Прислушиваюсь.

Точно, звук мобильного телефона. Очень слабый. Метрах в двухстах или дальше.

Конечно, это могут быть фейны, но я почему-то уверен, что нет. Это Охотники. Черт!

А где же Габриэль? О, черт.

И тут же чувствую у себя на горле руку и пальцы, которые тянут мою голову за волосы назад. Мне не больно: я же защищен; но я не сопротивляюсь. Просто я знаю, что это Габриэль, хотя и не вижу его. Это его фирменный прием.

Я расслабляюсь, прислоняюсь к нему и говорю:

– Охотники, двести метров.

Он не отпускает; кажется, он думает, что я хочу его провести.

– Ты выиграл. Я сдаюсь. Совсем, – говорю я.

– Правда?

– Габриэль. Говори тише.

Он ослабляет хватку, и я тут же опускаюсь на землю, зная, что он последует за мной. Я поворачиваюсь к нему, и он понимает, что я не шучу.

– Возвращайся в лагерь. Предупреди Селию. А я пока попытаюсь разузнать, сколько их.

Он кивает, но с места не трогается.

– Думаешь, они собираются напасть на лагерь?

– Я не знаю. Иди. Будь осторожен. Их может оказаться больше.

– Они наверняка невидимки.

– Возвращайся тем же путем, каким мы пришли, торопись. Там я ничего не слышал.

Он пожимает мою ладонь и тут же убегает, стремглав сбегая по склону одного холма вниз и тут же взлетая на другой.

Я становлюсь невидимым и перемещаюсь ниже по склону. Иду медленно, прислушиваюсь, вычисляю, откуда доносится звук, двигаюсь в его направлении, непрерывно вертя головой вправо и влево. Вдруг на земле я вижу след. Отпечаток ботинка. Точно, Охотники.

Но я по-прежнему чувствую только один телефон. Значит, Охотница засела где-то слева, среди деревьев. Я делаю туда пару шагов. Потом еще пару. И еще. Свист усиливается, я уже должен видеть ее, но ее по-прежнему нет, из чего я делаю вывод, что она невидимка. Никаких следов лагеря тоже нет. Вообще ничего, кроме единственного отпечатка ботинка.

Что это, авангард нападения или просто разведчики? Если бы они планировали захватить лагерь, то Охотников было бы куда больше. Десятки, а то и сотни. Тогда бы я наверняка услышал что-нибудь еще.

Я опять прислушиваюсь. Телефон один. Только одна Охотница – невидимка, и сидит тихо.

Но ведь они всегда работают по двое, значит, ее напарница наверняка тоже где-то здесь. А если они разведчицы, то напарница, может, уже ищет лагерь или даже следит за ним. Остается только надеяться, что Габриэль не наткнется на нее на обратном пути. Но нет, с ним ничего не случится. Они же не нападают в одиночку. К тому же этих послали сюда для того, чтобы наблюдать.

Я медленно отхожу от Охотницы и продолжаю двигаться в глубь долины, прислушиваясь, не здесь ли вторая. Назад я возвращаюсь по широкой дуге, стараясь захватить как можно больше пространства, но так ничего и не обнаруживаю.

Тридцать минут спустя я уже в лагере. Габриэль с Греторекс и Селией. Селия приказала снести имитацию здания Совета, но в остальном лагерь живет, как обычно. Я удивлен. Я-то думал, что она тут же прикажет всем собирать вещички и сматываться или, на худой конец, зарыться футов на шесть в землю.