Ирина Котова - Королевская кровь. Скрытое пламя

– Ну-ка я попробую, – раздался с той стороны голос, и вояки опять расшумелись, правда, несколько удивленно.

– Богиня, прими меня в Обитель и дай свое благословение! – рявкнул тот же голос, будто отдавал команду, и Полина на месте Богини точно бы струхнула. Ворота, видимо, тоже испугались, заскрипели, застонали и стали открываться внутрь, а за ними обнаружился застывший военный лет сорока пяти, с непередаваемым выражением изумления на лице. Он так и стоял, и стоял, и смотрел внутрь, пока не зашумели его соратники: «Ну же, командир, иди! Иди, раз открыл!»

Тот шагнул внутрь, и Полина, сидевшая как раз напротив ворот, несколько напряглась. Но мужчина словно не видел ни ее, ни других женщин во дворе. Он уверенно прошагал в сторону келий и скрылся за дверями. А ворота с таким же душераздирающим звуком стали закрываться.

– Интересно, к кому она его повела? – тихо спросила одна из сестер, и вторая пожала плечами.

– Узнаем.

Полине тоже было очень любопытно, но она постеснялась подсматривать. Вместо этого пошла в свою комнату – разболелись мышцы, хотелось поваляться, почитать. Так и заснула, слушая редкие выкрики бойцов и равнодушное молчание ворот.

А с утра она вновь проснулась от гулкого звука молотка. Полежала, послушала. Мимо окна быстро прошла настоятельница, о чем-то заговорила у ворот. Разговаривала долго, терпеливо, Полина и умыться успела, и одеться, и в столовую сходить, и рентген сделать, и утренний укол в попу получить. А когда вернулась – матушка ждала ее в келье.

– Девочка, знаешь, кто к нам приехал? Никогда ведь не приезжал, а тут приехал, – с любопытством спросила она, разглядывая принцессу так, будто та была невиданной диковинкой.

– Знаю. – Полина невольно улыбнулась – такой странный взгляд был у матушки.

– Просит поговорить с тобой. Пойдешь?

– Нет, – девушка покраснела. Опять стало стыдно. Да и что она ему скажет? Извини, что пыталась тебя обокрасть? Спасибо, что не убил и не обесчестил? Отпусти меня, я больше не буду?

– Точно? – настоятельница тяжело посмотрела ей в глаза, и Полина совсем смутилась. – Ворота ему не открылись, так что от тебя все зависит.

– Точно, – твердо сказала она. – Не пойду. Пусть уезжает.

– Ладно, – кивнула женщина и вышла. Полинка подбежала к окну, чтобы понаблюдать. Даже боль в теле стала незаметной – так она волновалась.

Опять матушка долго разговаривала у ворот, в чем-то убеждала, уговаривала, затем отошла, покачала головой. Уселась на скамеечку – на ту самую, на которой они накануне сидели с Полиной, – положила голову на ладонь, как старушка. Будто чего-то ждала.

– Полина! – вдруг заревел знакомый голос за стеной, и девушка вздрогнула. Матушка повернула голову и посмотрела на нее смешливым взглядом. – Полина, выходи! Надо поговорить!

Во двор начали выходить привлеченные криками женщины из келий, и скоро там собралась целая толпа. Еще бы, король Бермонта давал бесплатное представление. Поля представила себе лица его подчиненных, военных, и чуть не прыснула. Ситуация была до смешного нелепой.

– Полли, – не унимался Демьян, и ей стало его очень жалко. Но с места не двинулась. – Полли, пожалуйста, выходи!

Женщины во дворе оглядывались на окна ее кельи, переговаривались, хихикали или, наоборот, бросали сочувственные взгляды за стену. Матушка улыбалась чуть ли не с умилением.

– Полюшка, – ревел он настойчиво и мощно, – пожалуйста! Поговори со мной! Полина!

Она заметалась по келье. Ну зачем он так унижается из-за нее? Закрыла руками уши, зажмурилась. Но слышно было все равно.

Так, надо улетать отсюда.

Она вышла из кельи, постояла. Настоятельница повернула голову и с любопытством уставилась на нее. Даже Богиня, кажется, выжидательно скосила глаза.

– Полина! Полина! Полина! – вдруг хором грянули солдаты так мощно, что аж стены затряслись, и женщины на выдержали, начали смеяться. А ей хотелось плакать. Ну что за балаган, а?

– Спасибо, бойцы, – тихо поблагодарил голос за стеной.

Полина подошла к воротам, глянула быстро в окошко.

Темно-русые волосы, болотного цвета глаза – и не поймешь, зеленые или светло-карие, фамильный бермонтовский квадратный подбородок с ямочкой посередине, тяжелая челюсть. Высокий, крепкий. Демьян был там, очень близко, стоял вполоборота, и она дернулась, спряталась, прислонилась к двери рядом с отверстием.

– Ты здесь? – спросил его голос совсем рядом. Видимо, он тоже вплотную подошел к воротам. – Полина, – уже настойчивей и нетерпеливей, – я знаю, что ты здесь. Выйди, пожалуйста. Все будет хорошо.

– Ты меня в камере запрешь, – сказала она со вздохом. – Не отпустишь ведь.

– Запру, – согласился он насмешливо. – Только не в камере. И не отпущу, ты права. Сестер повидаешь – и обратно.

– Ты их видел? – Полина аж подпрыгнула. Потом расстроилась. – Ты все рассказал, да?

– Нет, – Демьян понизил голос. – Полюшка, выходи ко мне. Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Плохого, – добавил он после паузы.

Он ее уговаривал, как ребенка.

– Мне стыдно, – призналась она.

Короткий и нервный смешок – Полина даже удивилась: так несвойственно это было тому Демьяну, которого она знала. Раздался какой-то шорох. Она не выдержала, посмотрела в окошко – мужчина стоял, опустив голову, по-видимому, уткнувшись лбом и руками в черные створки.

– Мне тоже. Я тебя напугал.

– А я тебя почти обворовала, – печально произнесла она.

– Полин, выходи, пожалуйста, – голос его еще понизился, стал похож на тихий рык, только не страшный, а завораживающий. – Я тебя не трону. Не надо от меня прятаться.

– Нет, – упрямо произнесла девушка и уселась на землю, обхватив руками голову. Куда она выйдет? Ей нужно завершить дела с Учителем, и тогда уже, оставив позади все противозаконное, можно идти в новую жизнь. Может, даже встретиться с Демьяном. Но не сейчас.

– Полюшка, – рычал он у ворот почти умоляюще, – Полина… Я столько тебя искал. Ну пожалуйста, не упрямься.

Она молчала.

– Сестры твои очень переживают. Я тебе обещаю: приедем в Ренсинфорс, отдохнешь, и сразу пойдем через Зеркало в ваш дворец. Выходи, Полюш…

– В какой дворец? – спросила она резко, подскочила, вгляделась в окошко. Бермонт смотрел на нее своими темными болотными глазами, криво улыбался, и ей стало жарко и неудобно. – Ты о чем, Демьян?

– Примешь мой подарок? – спросил тот в ответ. – Я тебе все расскажу, только обещай, что сейчас наденешь и будешь носить.

– Это шантаж, – буркнула она недовольно.

– Шантаж был бы, если бы я заставил тебя взамен выйти, – возразил он спокойно, снова став похожим на себя самого. – А это просто подарок. В знак того, что я не имею к тебе претензий и готов все забыть. Протяни руку, я лучше сам надену, чтобы быть уверенным.