Николай Васильев - Битва при Тюренчене

(Чарльз нехотя продолжает) - Чтобы выжить. Он должен приспосабливаться к окружающей среде.

- Точно! Я занимаюсь коммерцией более тридцати лет и все это время жизнь заставляла меня быстро приспосабливаться к изменяющимся модам и вкусам. Иначе я бы обанкротился. Таковы законы коммерции, которая все более доминирует в мире. Вы скажете, что аристократов законы выживания не касаются. Но разве Дарвин вывел аристократию за скобки эволюции? Какие изменения должны произойти в Вашем сознании в век всеохватного влияния коммерческой деятельности? Подумайте об этом и примите решение. Конечно, не сей же час. Вы обещаете?

(Чарльз почти сокрушенно) - Должен признаться, Вы застали меня врасплох. Но я серьезнейшим образом обдумаю Ваше предложение.

Раскланиваются, жмут руки и выходят из кабинета.

Занавес. Зал вновь притих, потом хлопает.

На авансцене появляется Чарльз, бредущий шаркающей походкой, и ведет внутренний монолог.

- Торговля. Коммерция. Черт ее побери! Получается, я - марионетка в руках всемогущего мистера Фримена? Я, потомок доблестных воинов, выпускник Кембриджа, член Геологического общества! Получается, не я буду обладать Эрнестиной и ее капиталом, а она и ее капитал поработят меня, заставят поступать против моей воли. И мне придется в скором времени вникать в суть дебитов, кредитов и учетных ставок, следить за покупательским спросом, движением товаров на рынках сырья и сбыта и прочими торговыми премудростями? Предстоит вращаться в кругу дельцов, их приказчиков и продавцов? Да я лучше поменяюсь с последним нищим у дверей магазина Фримена, чем войду в этот магазин...

А ловко он поддел меня тезисом Дарвина: хочешь выжить - изменяйся. Но в ходе эволюции у человека появилось одно очень ценное качество: способность к самоанализу. И вот самоанализ мне подсказывает: если я втянусь в сферу этих низменных интересов, мне как личности наступит конец.

Где же выход? Оставить притязания на Эрнестину и ее губительное богатство? А вдруг у дядюшки все же не появится наследник? Ведь эта миссис Томпкинс все же немолода...

Подходит к невидимой двери в дом, стучит. Выходит портье:

- Добрый вечер, мистер Смитсон. На ваше имя получена корреспонденция. Вот...

(Чарльз, перебирая конверты) - Это от Эрнестины, это от профессора Грогана, а это без подписи... Из Эксетера. От Сары? (Вскрывает, читает) - "Эксетер, гостиница Индикот". И ни строчки больше. Похоже на эту дикарку и гордячку! А ведь это приглашение. Но для чего? Заехать по дороге?

Уходит, публика хлопает.

Занавес раздвигается, открывая внутренность гостиницы. В ее левой части виден вестибюль с конторкой портье, в правой - комната Сары. За конторкой сидит хозяйка, а Сара расположилась в кресле, между топящимся камином и кроватью. Она закутана в зеленую шаль, на коленях красный плед до пола, но видно, что под этими покрывалами на Саре - только ночная рубашка. Еще деталь: одна нога ее забинтована и лежит на скамеечке.

В вестибюль с улицы входит Чарльз, одетый по-дорожному: в клетчатом костюме, плаще с пелериной.

(Хозяйка встрепенувшись) - Желаете номер, сэр?

- Нет. Я хотел бы повидаться с вашей постоялицей, мисс Вудраф.

- Ах, сэр, у бедной барышни большая неприятность... Третьего дня она оступилась и подвернула ногу. Я хотела было послать за доктором, но мисс Вудраф не позволила. И то понятно: ведь докторам платить надо, а тут, бог даст, само пройдет. Нужно лишь время.

- Значит, ее повидать нельзя...

- Господи, почему же? Вы к ней пройдите, ей и повеселее станет. Вы, должно, ей родственник?

- Мне надо повидать ее... по делу.

- Ах вот что... Вы, верно, адвокат?

- Вроде того...

- Тогда непременно к ней пройдите. Ее номер двенадцатый.

Чарльз идет через сцену, подходит к боковой двери в номер Сары и деликатно стучит.

(Чарльз входя) - Добрый вечер, мисс Вудраф. Я оказался в Эксетере проездом. Ваша хозяйка рассказала о Вашем несчастье. Позвольте, я пошлю за доктором?

(Сара, почти не глядя на него) - Не надо, прошу вас. Он лишь велит мне делать то, что я и так делаю.

- Нога болит?

- Почти нет.

- Может быть, я напрасно вас побеспокоил?

- Нет! Прошу вас! Снимите плащ, присядьте. Простите меня. Я... я не надеялась, что вы откликнитесь на мой призыв. Думала, никогда Вас больше не увижу... (Беззвучно плачет)

- Мисс Вудраф, умоляю Вас, не плачьте...

Сара вскидывает на него сияющие глаза, и Чарльз умолкает, тонет в ее взоре. Напряжение между ними растет. Вдруг в камине падает горящее полено и несколько угольков попадают на край пледа. Чарльз хватает совок, подбирает угольки, бросая их в камин, но плед уже дымится. Он сдергивает его с колен Сары и затаптывает тлеющий край. Затем накидывает плед обратно на прикрытые только сорочкой колени и пытается расправить складки. Внезапно Сара накрывает его руку своей. Их взгляды вновь встречаются, а пальцы судорожно переплетаются. Чарльз падает на колени и начинает исступленно целовать ее губы. Сара пытается избежать поцелуев, тогда он целует ее щеки, глаза, потом шею...

(Сара слабея) - Мы не должны, не должны...

Но руки ее обвивают его плечи. Он с новой силой впивается в желанные губы, и теперь она не отворачивается. Он мнет податливое тело, прикрытое лишь ночной рубашкой, и окончательно воспламеняется. Легко подхватывает девушку на руки и несет на кровать. Потом бежит к двери, закрывает ее на задвижку, сбрасывает с себя пиджак, башмаки и спешит обратно к кровати. Свет на сцене тухнет. Со стороны кровати слышится:

- Сара, Сара, Сара... ангел мой... Ах, Сара.

Свет вновь разгорается. Чарльз уже сидит у изголовья кровати, держа руку полулежащей на подушке Сары в своей руке.

(Чарльз с раскаяньем) - Я хуже, чем Варгенн. Что теперь с нами будет?

(Сара, блаженно улыбаясь) - Не хочу думать даже о том, что будет через час...

(Чарльз, гладя ее волосы) - Сара... какое волшебное, библейское имя... Я знаю, что мне теперь делать. Я должен на Вас жениться.

(Сара более твердо) - Я ни о чем не прошу... Я так хотела.

-Дорогая моя...

- Нет. Ваше положение в свете, Ваши друзья, Ваша Эрнестина... Я знаю, она Вас по-настоящему любит...

- Но я больше не люблю ее!

(Сара через паузу) - Она достойна Вас. Я же - нет.

- Не хотите же Вы сказать, что я могу просто встать и уйти, будто между нами ничего не произошло?! Вы не можете все простить мне и ничего не требовать...

- Отчего же, раз я люблю Вас...

(Чарльз, привлекая ее к себе) - Я не узнаю себя. Я стал другим...

- Мне тоже кажется, что я стала другая. Я хочу счастья только для Вас. Теперь я всегда буду помнить, что был день, когда Вы любили меня... Теперь я могу смириться с чем угодно.

(Чарльз, мягко целуя ее) - Эта особа, там, за конторкой... Прошу Вас, дайте мне день, два сроку... Я должен расквитаться по старым векселям...