Николай Васильев - Битва при Тюренчене

"Никак не могу привыкнуть к твоим словечкам: что еще за ликбез?"

"Ликвидация безграмотности: ее лет через 20 социалисты по всей России проводить будут - если мы с тобой не помешаем"

"Двадцать лет еще прожить надо..."

"Мой опыт говорит, что после двадцати твои годы полетят все быстрее и быстрее... Ну, хватит прохлаждаться, тебе сейчас предстоит написать первую главу повести "Смок Беллью". Или всю заботу о семейном благосостоянии ты на материны плечи возложишь?"

"Ладно, сейчас достану бумагу и чернильницу с ручкой. А что за странное название повести: если Беллью сойдет за французскую фамилию, то "смок" - слово английское и означает, вроде бы, дым или курильщик?"

"Смок - это тоже из жаргона, только теннисного, и означает оно "резаный мяч". То есть "крученый", что по смыслу книги ближе: "Крученый Беллью" ! Ну, что, из сознания моего будешь брать или мне просто тебе начитывать?"

"Начитывать проще, конечно. Как диктант в школе..."

"Тогда слушай..."

Глава третья. Что сказал редактор и на что клюнул сапожник

Неделю спустя, в понедельник, Сергей Городецкий (с подселенцем Карцевым) появился часам к 10 утра в редакции "Енисея". День этот был выбран Карцевым намеренно как наименее суматошный: после воскресного выпуска и за день до "срединного". По такому случаю Сережа организовал себе отгул, отработав за понедельник в воскресенье, под руководством бобыля-трудоголика Ильи Николаевича.

Пришел он, естественно, не с пустыми руками, а с полным "переводом" шедевра Джека Лондона. На входе в редакцию его ожидаемо (разведчик Карцев предупреждал) придержал сидящий на табуретке седоусый вахтер казацкого вида:

- Извиняйте, молодой господин, Вы по какому делу в редакцию?

- Я хотел бы говорить с главным редактором, господином Кудрявцевым.

- Извиняйте, а по какому делу?

- Я принес материалы, которые, надеюсь, покажутся ему интересными...

Лишь после дотошной проверки паспорта ("Мещанин Городецкий, значит? Сергей Андреевич? А в папке материалы, значит? Сумку-то здесь оставьте, не пропадет...") казак позволил войти в заветную дверь. За которой оказался второй цербер, на этот раз женского пола: пышноватая круглолицая блондина лет 25, в тесном жакете, из-под которого выглядывала крепдишиновая блузка, и в длинной свободной юбке, почти скрывающей кожаные ботинки. Она выжидательно подняла глаза на посетителя.

- Здравствуйте. Егор Федорович у себя?

- У себя. А что Вы хотите?

- Я к нему с предложением, от которого он не сможет отказаться.

- Предложение? Вы что, посредник от Гадалова? Хотя молоды больно... Или Вы с рекламой? Тогда это ко мне...

- Не посредник и не реклама. Так позволите?

- Сейчас я спрошу...

И она скрылась в смежной комнате.

"Вот мурыжат! - заворчал Карцев после пяти минут ожидания. - Во все времена палки в колеса авторам ставят..."

Тотчас дверь открылась, и барышня позвала сладким голосом: - Проходите, пожалуйста.

Войдя в следующую дверь, Сергей наткнулся на любопытные взоры четырех сотрудников редакции, всех с интеллигентными бородками: высокого, представительного, подвижного и лысого.

- Егор Федорович? - вопросительно обвел он всех взглядом.

- Вот он я, - откликнулся подвижный. - Что за предложение такое? Вы автор, что ли?

- Не совсем. Предложение для вашей газеты может оказаться очень прибыльным. Но, может быть, мы обсудим его с Вами наедине?

- У меня от своих сотрудников секретов нет! Впрочем... Проходите в мой кабинет...

И открыл очередную дверь.

Кабинет оказался небольшим, об одном окне: в нем помещались письменный стол, четыре стула вокруг него и два шкафа по стенам. Редактор обошел стол, сел по центру, указал посетителю стул напротив и, оглядев его с большим сомнением, проронил: - Слушаю Вас, молодой человек.

- Я действительно еще молод, но жил около года в Петербурге, где заимел довольно много знакомых, в том числе из числа молодых журналистов. Они много говорили об особенностях издательского дела и строили различные прожекты по его улучшению. Один из них показался мне совершенно реальным и с большой вероятностью прибыльным. Даже странно, что ни в одной столичной газете он так и не был реализован...

- И что это за прожект?

- Они называли его "роман-газета". Это воскресное приложение к газете, в котором печатаются популярные романы и повести - целиком или разделенные на две-три части. Я знаю, что и сейчас ряд газет печатает воскресные приложения к газетам в виде журналов - но здесь соль в том, что "роман-газета" должна печататься на точно такой же газетной бумаге, что и обычная газета, в результате чего ее стоимость будет сопоставима со стоимостью газетного номера.

- Ну-у, пожалуй, будет. Если автор, предоставивший для приложения свой роман, не загнет цену.

- Можно перепечатывать уже изданные книги, в том числе давно умерших классиков, у которых нет алчных родственников. А еще можно печатать переводы малоизвестных писателей, которые не успели прославиться и живут очень далеко - например, в Америке...

- Кто же станет читать малоизвестных?

- Но ведь все писатели начинают с неизвестности - а потом, спустя годы, их первые произведения признают шедеврами...

- Так-то оно так, но классиков большинство моих читателей уже прочло, а делать ставку на будущих зарубежных гениев... Да и где их взять, эти переводы?

- А вот я как раз принес Вам свой перевод одной приключенческой повести, из жизни золотоискателей Аляски... Автор еще молодой человек из Сан-Франциско, пишет необыкновенно легко и увлекательно под псевдонимом Джек Лондон...

- Джек Лондон? По-моему, я о нем не слышал...

- Конечно, ему нет еще тридцати, это одна из его первых книг, которую я купил как раз в Петербурге, в оригинале...

- Вы что, настолько хорошо знаете английский?

- Я там много занимался с репетитором и переводил: наши преподаватели в Горном институте очень рекомендовали знание английского, на котором издается много геологической литературы.

- Простите, я не поинтересовался, с кем разговариваю?

- Меня зовут Сергей Андреевич Городецкий, я родом из Красноярска и был студентом на геологическом факультете Горного института, а сейчас пока работаю в губернском архиве.

- Так Вы сын безвременно усопшего Андрея Городецкого? И Елены Михайловны? Как она, голубушка, поживает?

- У нас все хорошо, благодарю Вас.

- Да уж представляю, как хорошо... Из студентов-то за неимением средств отчислили? Ну а какое жалованье в архиве - я тоже примерно представляю. И Вы решили таким вот способом немного подзаработать? Впрочем, совершенно правильно решили: эта "роман-газета" вполне может оказаться доходной. Надеюсь, что и перевод Ваш нам понравится и мы его, в самом деле, напечатаем. Он у Вас с собой?