Николай Васильев - Битва при Тюренчене

- А Вы женитесь, Александр Владимирович. Жена живо Вас убедит, что эта зарплата для семейной жизни явно недостаточна.

- Меня со всех сторон то уговаривают жениться, то женитьбой пугают. Пожалуй, я пока от нее воздержусь. По примеру некоего жениха-фаталиста, который хотел положиться на судьбу, крутнул в воздух монетку, но та воткнулась ребром в песчаную почву.

- Вы же знаете, что сказал по этому поводу Сократ. Жениться надо обязательно: либо обретешь с женой счастье, либо станешь философом.

Глава четвертая. Консенсус с мошенником и коллизия со студентом

И вот Карцев вновь в Петербурге, на этот раз заснеженном, застуженном. Хорошо хоть прилетел утренним рейсом: надо было в темпе вселиться в гостиницу и идти реализовывать монеты. Выбрал вновь "Азимут", где в прошлый приезд были пустующие номера, и угадал: нашелся двухместный номер, пока свободный. А что касается перекупщика, то с одним из них Сергей Андреевич связался еще из Красноярска, по интернету. Тот вообще-то назвался экспертом, работал в самом кубле нумизматов, музее Истории денежного обращения и, судя по активному своему интересу, после экспертизы монет мог либо сам их купить, либо свести с покупателем.

В двенадцатом часу потенциальный "терпила" вышел из метростанции "Черная речка" и двинулся по набережной печально известной протоки к улице Сердобольской, а по ней к перекрестку с ул. Лисичанской, за которым находился обширный аукционный дом "Конрос", в недрах которого и скрывался искомый музей. Представительный охранник музея после недолгих расспросов куда-то позвонил по внутреннему телефону и велел ждать. Сам при этом стал вдумчиво рассматривать посетителя, прикидывая, вероятно, степень его лопоухости. Под его недобрым взглядом Карцев явственно ощутил как "проснулась" и побежала по коже спины стая "мурашек".

"Черт тебя принес в это гнездо вымогателей?"- ментально взвыл внутренний голос. Но тут из боковой двери вышел лысоватый еврей лет под пятьдесят, ободряюще ему улыбнулся, протянул руку и представился:

- Берзон Лев Абрамович, эксперт. А Вы коллекционер из Красноярска, Карцев? Образчики принесли? Идите за мной.

Поплутав по коридорам и лестницам, они вошли в светлую комнатку с двумя столами, за одним из которых сидел субтильный длинноногий юноша в наглазной лупе, колдовавший над какой-то чечевицеобразной темной монеткой, травя ее, кажется, кислотой (по крайней мере, запах кислоты висел в воздухе).

- Присаживайтесь, - махнул рукой эксперт, - и выкладывайте свое богатство. Не то, конечно, чем папа с мамой одарили (хохотнул он), а монетное. Ага, богатство у Вас, вижу, копеечное... В смысле, серебрушки тоже не рублевые, а по двадцать-пятьдесят копеек, ну а медь само собой... Так, так, так... Что ж, раритеты среди Ваших монет не наблюдаются, все это обычный ширпотреб. На круг тысяч на тридцать потянет...

Карцев глянул в лживо-искренние глаза мошенника и вдруг совершенно успокоился. И даже оправдал бедного еврея: не может ведь он сразу дать приличную цену, а просто обязан попробовать кинуть лоха.

- То что это ширпотреб, я и сам по образцам в интернете определил. Но оцените степень сохранности монет, качество их чеканки...

Лев Абрамович посмотрел на монеты (будто видел их в первый раз!) и усмехнулся:

- Чеканка и правда образцовая, да и свежесть монет настораживает... Уж не самодел ли это?

- Гарантирую, что не самодел, просто хранились в хорошем месте, - улыбнулся и Карцев. - Впрочем, вы же эксперт и вполне в состоянии, думаю, отличить подделки от подлинников.

Лев Абрамович тоже надел лупу и стал внимательно вглядываться в ребра монет. Потом перешел на аверсы, реверсы и подзавис. Наконец он прекратил осмотр и, чуть кривя губы, сказал:

- Трудно оценить их однозначно. Мутный товар.

- То есть за пятьдесят тысяч Вы у меня их не возьмете?

- Теперь, пожалуй, и за тридцать не возьму.

Карцев молча сгреб монеты в припасенную для них коробочку и положил ее в карман. Однако из-за стола не поднялся и спросил:

- Сколько я должен Вам за экспертизу?

- Две тысячи рублей. Меньше я не беру.

- Тогда оцените еще одну монету.

И он выложил на стол золотой пятирублевик с профилем Николая I.

Берзон посмотрел ему в глаза, чуть усмехнулся и стал осматривать золотой.

- Как будто подлинник, - сказал через минуту он. - Сохранность тоже образцовая.

- Спасибо, Лев Абрамович, - молвил небрежно Карцев и положил на стол две тысячи. - Ваша экспертиза меня подбодрила. Думаю, что монеты с такой сохранностью найдут себе все же достойного и не скупого коллекционера. До свидания.

Он дошел уже до двери, когда услышал голос перекупщика:

- Вернитесь, поговорим еще о судьбе вашего клада.

Вечером того же дня Сергей Андреевич стал обладателем 650 тысяч дополнительных рублей...

...а утром 28 декабря 1903 г завис бесплотным облачком над Сенатской площадью.

Все утро он целеустремленно челночил между домом на Гороховой (где увидел, наконец, крошечную Сашеньку и немыслимо женственную Надежду Михайловну), домом на Казанской (где вдруг обнаружил Сашу Емельянова в радушном окружении Марии Ивановны и Татьяны Михайловны) и Горным институтом, в одной из аудиторий которого нашел как всегда молодцеватого Сергея Городецкого, готовившегося к сдаче зачетов. Нашел и, естественно, воссоединился.

"Уфф, наконец-то! Долго же ты в этот раз до нас добирался" - попенял ему студиозус и молодой отец.

"Я ведь не вполне хозяин сам себе, - ответствовал геологический ветеран. - Только-только отчет состряпал и защитил. Теперь чуток подышу, на мир посмотрю, авось и на войну с японцами съезжу"

"Когда, говоришь, она начнется?"

"Если мойры, то бишь парки на мое вмешательство в Историю еще не среагировали, то 27 января"

"Так ты меня на войну брать не собираешься?"

"Пожалуй, нет, Сережа. Возьму Емельянова как изобретателя голосовой радиостанции и наиболее компетентного пока пользователя. А с тобой нас ждут великие дела после войны"

"Но я тоже хочу туда, с вами. Иначе буду всю жизнь считать себя трусом"

"Как любит молодежь мерить жизнь в масштабах вечности: трус на всю жизнь, любовь навеки, враги до гробовой доски... А жизнь обычного человека настолько длинна, что в ней в итоге совмещаются явления казалось бы противоположные: друзья оборачиваются врагами, враги - приятелями, любящие женщины становятся к тебе равнодушны et cetera. Много еще всего будет в твоей жизни, лишь бы она была, эта жизнь. На войне же погибнуть проще, чем мухе попасть в клюв стрижа. Поэтому погибать там можно только с ощущением, что ты внес все-таки вклад в победу - даже если эта победа еще впереди"

"Я что же не способен внести в победу свой вклад?"

"Только махонький: пойдешь со всеми в атаку, проткнешь штыком японца, а второй японец убьет тебя. Для счастливого конца пусть он тебя просто ранит"